На все вопросы упрямая девчонка отвечала уклончиво, хотя и призналась, что вчера сушила волосы, а фен из розетки не вынула, вот он и задымил. А Лапикова вообще обвинила со злости, что он с утра пораньше открывает фотоохоту. Когда Лиза удивилась, что оказалась не в номере, а на лавочке, Джун удивилась еще больше и спросила, неужели Лиза не помнит, как та ее будила и выпроваживала на свежий воздух. Так естественно это у кореянки выходило, что Лиза сама начала что-то такое припоминать. И все-таки сомнения оставались. Чувство защищенности и осознание того, что она находилась именно там где-нужно, когда ее кто-то обнимал и куда-то нес... Должно быть, это тоска по несбыточному и физически невозможному. Вот была бы Джун не Джун... Но полюбила-то Лиза именно ее, так что ни к чему тут терзаться фантазиями. Не будет одна девушка носить на руках другую. Все это - просто утренний сон.

   В смущении от собственных мыслей девушка безропотно согласилась отправиться к "букам" и Инне в номер, пока Джун, отказавшаяся от помощи, будет наводить порядок. Но это было странно: чтобы эта склонная к творческому беспорядку натура добровольно вызвалась убираться.

   Дверь им открыла полусонная Аллочка. В ответ на тихое и виноватое Лизино "доброе утро!" и еще более тихий, но без тени смущения и неловкости вопрос Джун "как голова?" она скривилась и заявила: "Два ноль в пользу пришельцев". Указав Лизе на диванчик перед окном, еще более напоминающая бельчонка "бука" отправилась наверх, за парадным облачением, как она выразилась. Дело в том, что по дороге Джун призналась: огонь она тушила обычным способом - с помощью первых попавшихся тряпок, в роли которых почему-то выступило Лизино любимое утреннее платье-рубашка.

   Затолкав Цыпленка к "букам", которых он предварительно дружески разбудил звонком, проигнорировав все теплые, соответствующие шести утра слова приветствия, Джун отправился проветривать номер.

   Что это было? Зачем проворачивать такую странную шутку? Опасную шутку. Может быть, не такую опасную, как на пляже в воскресенье. Но все равно. Ему и Лизе просто невероятно повезло, что ничего на самом деле не загорелось. Обычно такие вот игрушки в помещении не используют и ближе чем на пять метров к ним после броска не подходят: и искры могут поджечь все на свете, и дым, прямо скажем, не освежает прохладой. Это явно не обычная пакость. Но и неудавшийся выстрел дротиком тоже легкой шалостью не назовешь. И попытку утопить Лизу за шутку принять сложно. Почему он вообще так непозволительно расслабился? Как маленький. Как влюбленный идиот. Разве это любовь, когда из-за тебя страдает дорогой тебе человек, а ты ничего не предпринимаешь, просто потому, что боишься и проверяешь свои чувства? Разве это любовь, если ты думаешь только о своем благе и удовольствии?

   Распахнув, насколько было возможно, окно, Джун заправлял кровати. Конечно, первым делом он привел себя в порядок - сменил вчерашнюю одежду на более подходящую для серьезных дел. Потом собрался с мыслями, для чего полчаса повалялся, глядя в потолок и просчитывая свои дальнейшие действия. Хотя что тут было думать-то? Он знал, что будет делать.

   Еще раз перечитав записку, он остался доволен. Не содержанием, а своей выдержкой. Эту улику он спрятал в дорожную сумку, а другое послание не глядя положил туда, где хотел бы остаться сам.

   - Хён, ты, правда, думаешь, что это подействует?

   - Не подействует - скоро узнаем. Что-то наш красноволосый не звонит. А ведь какая задумка блестящая!

   - А может, лучше в Африку поедем, на сафари? Снаряжение все с собой. Заодно и поработаем. Или на чемпионат Азии по пейнтболу?

   - Идиот, ты забыл, зачем мы здесь? Хочешь, чтобы все досталось этой девчонке?

   - Но если маму не обманул этот крючкотвор-юрист, то Джун - не...

   - Все равно это девчонка!

   - Да-да, все бы девчонки так тебя разукрашивали, хён, меньше было бы в Корее одиноких матерей.

   - Идиот, тебе вообще нечем хвастаться.

   Когда девчонки приодели Лизу - в зеленый аллочкин сарафан на тонюсеньких бретельках, ей сразу же захотелось покрутиться в нем перед Джун и узнать ее мнение, но Инна и Жизель, почему-то хмурые с утра и спавшие наверху, ее отвлекли своей угрюмостью.

   Выяснилось, что вчера ночью, а точнее уже сегодня рано утром эти две влюбленные особы вернулись со свиданий, но обнаружили, что в кровати каждой уже кто-то есть. Эти загадочные оккупанты не реагировали даже тогда, когда девчонки закричали во всю мощь юных здоровых легких. Они мирно сопели, похрапывали и только лишь перевернулись почти синхронно на другой бок. Особую прелесть событию придавал тот факт, что Инна и Жизель вернулись не одновременно, так что домик "бук" оглашали крики дважды. Толстушке повезло чуть больше - она вернулась позже и услышала лишь одну порцию, да и то в своем исполнении, что сильно снижало поражающий эффект для ушей и нервов. А Инна, наткнувшись на Вику, взвизгнув, обнаружив, что это Вика, убедившись в невозможности ее разбудить, удалившись гордо наверх со своим покрывалом, устроившись на одной из двух незанятых кроватей, через полчаса вновь испытала страх и ужас - когда почти то же самое случилось с Жизелью. Вдобавок голос у Костиной девушки был на порядок мощнее, хоть и выше, а вслед за криком щелкнул выключатель, Степашка захохотала на всю округу и пропела частушку:

   Все подружки перепились

   от любви несчастной.

   Сколько вкусного вина

   Загублено напрасно!

   Конечно, несмотря на робкую надежду Инны, ни одна из захватчиц не проснулась. А Жизель протопала вверх по лестнице и, не включая на этот раз света, приземлилась на Дашу, та приняла Толстушку за Вику и обменялась с ней в полусне парой любезностей. Жизель безропотно все выслушала и переместилась. Инна с замиранием сердца, как она рассказывала, ожидала, когда же этот ночной мотылек особо крупных размеров приземлится на нее, но, на их общее счастье, этого не произошло.

   И вот, только все немного успокоилось, как внизу проснулась Аллочка от сигнала телефона - темы Дарта Вейдера из "Звездных войн". Это как раз была Джун, настаивающая на раннем дружеском визите.

   - Ну, и что там у вас произошло-то? - прищурилась Дашка, которой повезло выспаться лучше других и чье любопытство не было затуманено сном. - Я уверена, что слышала интересное слово "пожар". Джонни вспомнила предков-каннибалов и решила перекусить своей соседкой? Или Тутта Карлсон так яростно чиркала карандашом по бумаге, рисуя очередной шедевр, что нечаянно высекла искры?

   - А может, Джун плакала горючими слезами? - предположила Аллочка. - Она вчера не меньше нашего...

   - Вы опять спаивали мою Джун? - отвлеклась Лиза от темы и всплеснула руками. - Не надоело вам? Придумайте новую шутку! Ой...

   Вышло как-то неловко. Получается, что она вторглась в чужое пространство, да еще тут и нотации читает. Художница принялась просить прощения, но девчонок-третьекурсниц это только рассмешило.

   - Нет, вы это слышали? - добродушно просмеялась Жизель. - Лизочек делает успехи.

   - Да уж, тихая, скромная, а только что её тронь - сразу в бой вступает, - согласилась Даша. - Хоть соседку, хоть...

   - Не дает соблазнять зеленым змием невинных дев, - улыбнулась Вика. - А нам и самим не стоило...

   - А что с пожаром-то, - перебила развеселившихся соседок Инна. - Правда, что-то было? Или наша корейская звезда тебя выселила под шумок?

   Рассказ много времени не занял: Лиза толком и сама не поняла, что случилось. Вроде краем глаза дым какой-то видела. Но во сне. А запах чего-то горящего был. Пришлось излагать версию Джун о фене.

   Лиза снова извинилась, и девчонки решили, раз уж все равно поднялись, идти на пляж. Там они и пробыли до завтрака - то Жизель расспрашивала о том, в каких городах им всем семейством довелось жить, то Аллочка пыталась накормить ее кунжутным козинаком, то Вика просила показать ей сегодня наброски, которые Лиза сделала во время воскресной экскурсии и прогулки. А Лиза беспокоилась. Было что-то неправильное в случившемся. Джун выглядела какой-то поникшей, хотя и шутила, сдавая ее с рук на руки однокурсницам. Не надо было брать ее шарф - пусть бы сама укуталась, а то солнечные лучи хоть и теплые, да песок-то еще с ночи не прогрелся. Вдруг она выскочила босиком, когда дым почуяла? Еще простулится!