Внутри, отойдя немного от двери, Джун споткнулся о небольшой предмет цилиндрической формы, чем-то похожий на баллончик краски. В полголоса высказал все, что он думает о себе, - ведь от Лизы ожидать, чтобы она разбрасывала свои вещи по комнате, например, лак для волос или подставку для браслетов и часов, было невозможно. Его девушка, временно впавшая в опасное заблуждение, была слишком для этого аккуратна и просто не имела при себе ни лака, ни других девчоночьих штучек, которые вынужден был таскать за собой Джун. Но даже для его артистической небрежности были какие-то пределы. Буянил он вчера что ли?

   Нагнулся, поднял, уронил от неожиданности - предмет оказался горячим - и замер. Так вот что это было! Игровая дымовая шашка. Ну что за придурок это выдумал? Осторожно взяв с помощью первых под руку попавших тряпок баллончик, из которого все еще выходил дым, юноша выбежал затем и выбросил его в траву, предполагая, что как только действие закончится - запрячет подальше эту гадость. Нет, распишет под хохлому и подарит Хвану на Рождество - больше он ничего не заслужил в этому году, ибо был очень плохим мальчиком. Или его самого расписать собственноручно, только под гжель?

   - Джун, что ты делаешь? Почему я здесь?

   Лиза села на скамейке и непонимающе хлопала глазами. Все-таки она была необычайно миленькая и так смешно и трогательно морщила лоб, пытаясь сообразить, что случилось.

   - Мне снилось, что мы в грозу спасаемся от кораблекрушения. Вот, и молния здесь.

   Серые затуманенные глаза были такими доверчивыми и словно о чем-то просили, и сотне молний с ними было не сравниться по поражающему действию. Но все же и в словах крошки-соседки был резон.

   Действительно, еще одна вспышка коснулась их лиц, слишком близко оказавшихся друг против друга, когда Джун присел рядом со своей проснувшейся принцессой.

   - Господин папарацци, вы совсем ожурналели? - поинтересовался мигом подскочивший со скамейки юноша. - Зачем нас поджигать? Чтобы кадр эффектнее был?

   "Надеюсь, что на кадре не видно, что я сейчас собирался сделать? Опасная намечается тенденция - кое-кто совсем головы лишился, а уж содержимого ее наверняка"

   Шумело море. Шипение дыма, вырывавшегося из баллончика, скрытого в траве, закончилось. Лапиков на время перестал щелкать фотоаппаратом.

   "Неужели это его выходка?", - Джун хоть и проснулся, но такое быстрое пробуждение мешало его мыслям крутиться с обычной сверхсветовой скоростью. Он-то совсем был уверен, что этот глупый и опасный трюк косвенным образом проделали его родственнички. Но появление Лапикова... "Да какая разница кто!" - дошло до Джуна наконец самое главное: даже если это был не спланированный пожар, а всего-навсего приспособленьице, из необязательных, для игры в пейнтбол, - это все равно было очень опасно. Хорошо еще Лиза не пострадала. Быстрый взгляд в ее сторону это подтвердил: Цыпленок сидела, укутавшись от глаз нескромной камеры и нахального бодрячка, и зевала, прикрыв ладошкой хорошенький ротик. Это его немного успокоило и опять взволновало: его девушке, только что найденной, такие проделки могли навредить. А если бы сон Джуна не был таким чутким, а если бы он был чуть менее гениален и не довольствовался малыми часами сна и дрых бы себе? Они задохнулись бы вдвоем. Или, что ужаснее, он проснулся бы, но было бы поздно.

   Если бы не присутствие рядом девушки, которую возможное развитие событий могло и огорчить, и напугать, кое-кто рыжий сейчас схлопотал бы, да и выбором слов Джун себя тогда не стал бы утруждать. Собеседник даже парочку новых выражений для себя открыл бы. С таким дедом, как Петр Сергеевич, для юноши были открыты самые разные пласты лексики русского языка.

   - Ничего себе сцена, - хлопал глазами Лапиков. - А я думал, розыгрыш. А тут такое.

   Он передвигался немного бочком, почти прыгал.

   - Еще раз спрашиваю: зачем? - юноша решил настойчиво продолжить беседу. - Не в курсе, что в помещении с такими игрушками шутить нельзя?

   - Тихо, тихо, тихо, Джун, не надо нервничать, - что-то в "ее" голосе сильно напугало журналиста, раз он даже не мог решить: прикрываться ли своей огромной камерой или, наоборот, прятать ее за спину. - Делать снимки можно и в помещении - если настройки поменять. Только мы-то под открытым небом.

   А он и не нервничал. Он был в контролируемой ярости и подошел вплотную к сглотнувшему Лапикову.

   - Шутить изволите? А вмешательство в частную жизнь - это не шутки. А покушение и подавно!

   - Да не скажу я никому, только не дерись, - Лапиков ничего не понял, что медленно, но верно доказывало его невиновность. - Ну ты силачка, однако. Впервые вижу такую девчонку. Намекнешь, как тренировалась? У нас ведь скоро интервью обещанное. И не волнуйся, я вполне либерально мыслю.

   - Меньше болтовни - это правильно. А поджог - это лишнее и уголовно наказуемое, - на всякий случай добавил Джун, хотя уже пришел к выводу, что журналист не при чем. Небольшие замахи руками и ногами вместо зарядки несколько прояснили ум.

   - Какой еще поджог? - возмутился охотник до сенсаций и вытащил из брючного кармана смятый листок бумаги. - Вот - смотри сама.

   "Будущ. журн. увидит что-то интерес., если немедл. отпр. к ном. Ли Дж. и Лизы С. Потянуть дврь, есл. буд. прикрыт."

   Буквы плясали, сокращение слов еле можно было понять - тот, кто, по словам Лапикова, подбросил ему это анонимное послание прямо в окно, явно спешил. Можно было предположить, что тот, кто устроил поджог, и доставил Лапикову записку.

   - Прямо неловко говорить, неутомимый искатель истины, - но эту новость тебе тоже пока лучше не публиковать. Сам видел, что сила у меня есть, а вот нервы не стальные...

   - Да кто этот шутник-то? - до Лапикова наконец дошло, что случилось что-то серьезное и его могут заподозрить. - И что случилось?

   - И правда, Джун, в чем дело? Почему мы здесь?

   Солнце мягко светило с востока, золотя редкие облака. Чуть слышно скрипел песок на дорожках, выложенных из плит. Джун ругалась с Сережей Лапиковым. Нет, похоже, она его побить хотела за что-то. Даже начала замахиваться. Лиза решила, что надо вмешаться. Одно дело - сразиться с двумя нападающими за свою честь, а другое - напасть на беззащитного толстячка. Она ведь сама потом огорчится, хоть и виду не подаст.

   Как все-таки импозантно выглядела ее соседка! Лиза про себя поправилась: кажется, импозантными обычно называют мужчин. А девушек тогда как? Элегантными? Волнующими и вызывающими желание смотреть, не отрывая глаз?

   Художница стряхнула с себя чары и поинтересовалась, как они вообще оказались на улице. Смутные воспоминания у нее, конечно, были, но такие бредовые, что даже самой стыдно. Как будто Джун стала бы ее выносить на руках из... Там был дым, пожар.

   - Пожар? - невольно вырвалось вслух.

   - Пожар? - огнем загорелись глазки Лапикова.

   - Слушай, любитель печатных сплетен, я тебе такое интервью дам - сенсационнее некуда, эксклюзивный материал. Только позже. И про пожар расскажу. Но не сейчас. Сам видишь - две девушки вышли принять воздушные ванны, хоть и незапланированные, но для здоровья полезные. А ты мешаешь процессу.

   Голос кореянки немного изменился. Сейчас никто бы не сказал, что минуту назад она была готова разделать собеседника под орех. Просто улыбалась кокетливая девушка, которая ласково склонилась с высоты своего роста к рыжему пареньку, не такому правда огненно-рыжему, как Федя, но все-таки. Джун что-то прошептала на ухо Лапикову. Лиза отчетливо слышала имя "Илона".

   - Да уж... от тебя ничего не скрыть - видела-то нас мельком, а сразу поняла. Ладно, все понял, ухожу. А то и впрямь расскажешь Илоночке что-то не то. Чтобы я за вами подглядывал? Да ни за что! Но она-то и поверить может...

   Лиза кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание, а Джун почему-то моментально кинулась в дом, вынесла какой-то свой шарф, закутала Лизу и, больше не обращая внимания на журналиста, буквально потащила ее прочь, хотя, разумеется, и не на руках, а за руку.