И сейчас они были бы в Сеуле. Он непременно уговорил бы ее поехать с ним, а братьев и Аркадия Ильича уломал бы разрешить им эту поездку. Надо же познакомить свою девушку с родителями!

   А потом они бы прогуливались по самым интересным местам города. Они бы зашли в ресторанчик на улице, где Джун непременно поджарил бы для Лизы самые лучшие кусочки мяса и накормил бы ее, завернув сочную говядину в листья салата. А вокруг бы сновали говорливые соотечественники. Они бы непременно забрались вдвоем на телебашню, чтобы посмотреть на его любимый город с высоты птичьего полета. Ей бы, наверное, понравилось в Кёнбоккуне - дворце корейских монархов - прошлись бы по огромным площадям, рассмотрели бы яркие, причудливые для сдержанного вкуса северных народов краски и формы. Дни их были бы и впрямь наполнены сверкающим счастьем. Экскурсовод говорил бы по-корейски, а Джун переводил бы, что-то и приукрасил бы или придумал свою историю - только для них двоих. А может, даже и до Чеджудо добрались бы. И никто бы им не мешал открывать друг в друге что-то новое, узнавать друг друга ближе и ближе.

   Сил внести эти волшебные, нереальные картины возможного будущего, которое если и сбудется, то не сейчас и не так, не было.

   Юноша быстро, не задумываясь, записал уже придуманные холодные, почти издевательские слова на бумагу и, не перечитывая их больше, свернул. Ему пришло в голову еще раз взглянуть на записку Лапикову от "неизвестного".

   Одно было ясно: и писавший, и заказчики гибели им не желали. Если бы и Джун не был так предусмотрителен и чуток, так Лапиков бы все равно прибежал бы и открыл дверь и дым развеялся бы, и...

   Джун вздрогнул. Он раз за разом прокручивал момент написания письма. И сейчас, сидя за рулем и направляясь в город по соседству, где и поселились в самой лучшей гостинице у моря его любимые братцы Хван и Чжихван, он также переживал, как же Лиза воспримет этот антишедевр эпистолярного жанра.

   Только бы не плакала. Братья, конечно, успокоят, и "буки", и даже, кто ее знает, Куликова подсуетится. Но лучше него никто все равно не справится с утешением Цыпленка.

   А эти двое клоунов, совсем не похожих на героя его слезовышибательной истории, придуманной наспех для Лизы (а ведь Джун тогда и не подозревал, что уже влип безвозвратно), - эти двое интриганов поплатятся. И начнет он с очевидного. Позвонит отцу и попросит о маленьком одолжении.

   Подъезжая к белоснежному зданию с колоннами и огромными балконами, каким оно выглядело на рекламных щитах чуть ли не по всему городу, Джун увидел какой-то непонятный многоэтажный скворечник. Это и была лучшая гостиница города.

   "Даже жалко их. Тут они привычного комфорта европейских отелей, наверное, не найдут. И не потому даже, что его там нет, а просто из предубеждения", - пожав плечами, юноша прошел в холл и быстро зарегистрировался. Все же с деньгами и положением, бросающимся в глаза, если только он намеренно не скрывал своего статуса, некоторые вещи получить до обидного легко.

   "Вот и посмотрим, так ли им будет легко какое-то время обойтись без основы своего существования", - усмехнулся примерный сын после разговора со своим влиятельным отцом и начальником.

   - Отец, с Ричардом я обо всем договорился. Он в восторге от кровавых подробностей нашей истории в картинках. Бедные львы, он такой кровожадный!

   - Праздновать будем, когда будет официальный договор подписан. И избавься от привычки критиковать и высмеивать деловых партнеров

   - Конечно, так и сделаю. Буду критиковать и высмеивать только родственников. Кстати, двое клоунов, которых я видел, это определенно наши дорогие Ли Хван и Ли Чжихван. Был с ними весьма оживленный разговор.

   - Ты хочешь сказать, что они поехали за тобой? Они не пострадали после оживленной беседы?

   - Нет, активный отдых еще никому не повредил, и я хотел бы с Вашей помощью сделать их отдых еще более активным. Скажем, пусть они ощутят все прелести независимость, в том числе и от финансов.

   - Ты просишь меня заблокировать на время их карточки?

   - Да, смиренно склоняюсь к Вашим стопам и униженно прошу наградить моих кузенов доверием, что они справятся и без денежных помочей.

   Теперь можно было и отдохнуть немного. А там они сами к нему придут.

   День прошел, обычный теплый, соленый, наполненный для одних радостью, созвучной ясному небу, для других грустью, еще более терзающей сердце оттого, что вокруг такая красота, а печаль не дает забыть о себе.

   Бесцельно слоняясь по территории базы, Лиза нащупывала постоянно спрятанный в кармане бриджей листок бумаги, но на свет не доставала. А вдруг эти непонятные письмена сложатся в ясный ответ на вопрос, куда и почему скрылась Джун? Ведь верить в то, что это какой-то затянувшийся розыгрыш, гораздо проще.

   Костик, которого она донимала до и после обеда, ничего ей сказать не мог.

   - Ну не знаю я, не знаю, где Джун. Эта особа никогда передо мной не отчитывается.

   - Может, вчера утром она что-то говорила, как-то по-другому смотрела на тебя? Вспомни, Тин-Тин, пожалуйста!

   - Говорить не говорила, а вот смотрела еще как - так бы и наподдал, но нельзя: умеет зараза пользоваться тем, что девчонка!

   - Ну что ты такое говоришь! Нельзя людей бить, если они тебя любят.

   - Расскажи об этом мазохистам, сестренка, - ухмыльнулся Костя и ойкнул, получив увесистый шлепок от своей ненаглядной.

   - Чему ты тут Лизочка учишь, а еще старший брат называется. Да Джуня тебя бы за такое...

   - И слышать не хочу о восточных моралистах!

   Пока Жизель воспитывала Костика, Лиза гадала, не грубость ли и черствость брата были причиной исчезновения Джун. Неужели, это никакой не розыгрыш, как ей хотелось верить, и ее прекрасная натурщица уехала, не попрощавшись? А вдруг она уехала вообще - и невозможно будет ее увидеть больше никогда?

   Костик как-то отбился от притворно сердитой подруги и высказался:

   - Как по мне, так правильно она уехала - так и знай, Лиз. И не волнуйся за нее - объявится. Не здесь - так дома. Даже лучше будет всем нам встретиться позже.

   Что за безразличный человек у нее брат оказывается!

   Через некоторое время выяснилось, что и два других не лучше. Ванечка расстроился, конечно, но больше из-за того, что лекции Джун на тему "Какие парни нравятся девушкам" для него внезапно закончились. Тин-Тин-младший, оторвавшись на секунду от стайки своих красавиц, которую развлекал какими-то забавными историями из жизни танцоров, посмеялся:

   - Видать, мой идеал и впрямь недостижим. И все равно, какая стойкость! - и наотрез отказался объяснять свои слова. Почему-то он, как и Костик, был уверен, что никуда Джун не денется и они еще обязательно увидятся. А Лиза все равно беспокоилась.

   Как же так? Почему ее нет? Ведь Лиза ничего не делала плохого или неосторожного. Целый день ее нет, целую ночь ее нет, и снова ее нет целый день. Ее лицо, весь ее облик... Было так уютно вслушиваться в ее дыхание. Лизе нравилось уважать ее чрезмерную стыдливость, даже усилившуюся в последнее время, расспрашивать о ее родине и семье и слышать в ответ, должно быть, очередной вымысел, сказку, фантазию - но такие милые, причудливые и забавные, что язык не поворачивался отругать эту лгунью.

   Но и попытка нарисовать, скучая, красавицу-кореянку была неудачной.

   Вчера, сразу после ужина девушка поспешила назад в номер, почти уверенная, что найдет там Джун и та рассмеется в ответ на расспросы, скажет, что нечего совать цыплячий клювик в дела взрослых людей с огромным жизненным опытом. Но ничего подобного. Номер был также пуст и безжизненен, как и утром, когда Лиза нашла этот каллиграфический изыск у себя под подушкой.

   Чтобы скоротать время в ожидании, художница взялась за карандаш, но после пары штрихов, ловко очертивших стройную фигурку на бумаге, недовольно отложила его в сторону.