Это видение было красивой куклой, а не ее живой и сильной Джун. Ее смелой Джун. Ее великолепной Джун. Эта нарисованная фея, эльфийская принцесса, кто бы она ни была, ее любимым человеком быть не могла никак, хоть и похожа была чрезвычайно. Но в чем же было затруднение? Что это? Ни с кем из тех, кого она рисовала, такого не было. Она могла нарисовать не очень аккуратно, не всегда добивалась идеального сходства, но характер-то обычно передать удавалось.

   Да о чем она думает-то? Вчера - это вчера. Зато стало ясно окончательно, что никакой это не розыгрыш, что-то не в порядке. Девушка встряхнулась, внутренне собралась и приготовилась действовать. В конце концов не может же она оставить все как есть! Вот только придумает, что делать!

   Дверь неожиданно отворилась. Неужели вернулась?

   - Что, до сих пор не объявилась? Это, товарищи, несомненно, заговор вражеских сил.

   "Буки" вчетвером улеглись на пустующую кровать в унылой комнате. Инна присела на край стола. Как это она оторвалась от безраздельно ее Ромочки? Лиза пожала плечами, прогоняя неожиданно ехидную мысль. Конечно, Инна пришла ее поддержать - увидела, что ей не по себе, хоть и не знает причины, - и как подруга решила отвлечь.

   - Да не грусти ты, Лизок, и так со вчерашнего утра смурная ходишь. А еще на ночь настроение портить?

   - Девочки, я ничего не понимаю. Почему Джун взяла и просто исчезла? Неужели так расстроилась с этим феном?

   - Наверное, ты ей чем-то не угодила, - лениво потянулась Инна.

   - А может, наоборот, - задумалась Даша, разглядывая узор на своем новом платке. - Совершенно наоборот.

   - Джуня Лизочку чем-то не угодила и сбежала, испугавшись ее гнева? - невольно фыркнула Жизель. - Да ну, брось эти свои теории мирового заговора, Дашка.

   - Я имела в виду, что кто-то стал слишком угоден нашему боевому товарищу из Кореи.

   - А не путаешь ли ты север с югом, Дарья? - покачала головой Вика. - Товарищи-то на севере, а Джун наша из других мест.

   - А фот я ф Дафэй фовлафуфь, - Аллочка опять что-то ела. И с таким аппетитом. Пирожки? Откуда бы? И главное, не спешила никого угощать, а на каждый пирожок смотрела как на любимого котенка или птенчика. Прожевав, рыжая бука продолжила. - Позавчера Джун была какая-то странная. Очень откровенная. Нас утешала, что традиционно. Но и сама тоже пыталась пожаловаться - о своей несчастной любви. Это уже был сюрприз так сюрприз. Мы еще предположили... кое-что... и она отрицать не стала. Так что Даша права: причина ее исчезновения может быть в ее чувствах к... неизвестному.

   - И в кого же из троих имеющихся Самойловых она втрескалась? - поинтересовалась Инна. - С ними она чаще всего общается.

   - А почему троих? - пожала плечами Дарья. - Их тут четверо таких.

   - Ну... Лиза-то не в счет! - вступилась Вика.

   - Вот именно, - поддержала Самойлова, которая не в счет.

   - А это я так для протокола уточняю, что Самойловых у нас четверо. И со всеми четверыми у пропавшей сложились теплые доверительные отношения.

   - Ну ты Дашка и завернула, - Толстушка хихикнула. - Что ж она тогда деру дала, да еще никому ничего не сказала? Если уж влюбилась. И поросеночек мой тут не при чем - так и знайте.

   - Это еще почему? - прищурилась Инна, а Лиза мысленно сжалась. Ей очень не хотелось, чтобы кто-то переубеждал Жизель. Ведь Джун не виновата в том, что любит того, кого любит. Если бы можно было выбирать, в кого влюбляться!

   - Да ведь Джуня его столько раз била - разве поднимется рука на любимого человека?

   - Еще как! - хором воскликнули Аллочка, Вика и Инна, а потом удивленно переглянулись.

   - И все-таки почему Джун исчезла, не поведав очередную сказку о том, что она срочно должна разыскать в соседнем городе пропавшего любимого актера ее мамы? Или, например, о том, что ее родственники хотят заставить ее сделать пластическую операцию, потому что им кажется, что она недостаточно красива? - продолжала размышлять Аллочка.

   Очень у нее похоже получилось выдумать за Джун одну из ее историй. Лиза даже представила, как кореянка, горестно вздыхая, жалуется на придирчивость родни к ее безупречной внешности.

   - А по-моему, сестры, мы выбрали неверную тактику. Пришли поднимать боевой дух нашего товарища, а сами только строим предположения.

   - И то верно, - согласилась Вика с командиром-Дарьей. - Чего бы тебе хотелось, Лиза. Мы бы помогли.

   - Мне бы... я хочу... мне нужно узнать, где Джун и чтобы она сама все объяснила. - Лиза сначала деловито сжала кулаки, пытаясь раззадориться, но потом опустила руки на покрывало. - Но это ведь невозможно!

   - А вот тут ты ошибаешься, - довольно улыбнулась Аллочка.

   - Да Лизок, с твоей помощью мы быстро найдем пропащую Джуню. Дашка, давай свой телефон!

   - Бесполезно, я ей второй день звоню каждые полчаса - не отвечает, - Лиза совсем приуныла: она ведь надеялась на чудо.

   - Для наших людей невозможного нет, запомни, товарищ Самойлова это крепко.

   - Скорее уж для современных мобильников нет невозможного, - поправила Вика. - Сама ведь недавно помогла нам покопаться в настройках телефона Ли Джун. А подходящую карту местности мы еще третьего дня скачали.

   Он чувствовал кожей ее отсутствие. Было так, будто они были связаны множеством невидимых нитей, а потом эти нити разом порвались, с кровью. Он был человеком, который вышел на раскаленную железную крышу небоскреба в одном кроссовке, и тот был надет не на ту ногу.

   Мягкая кровать его номера, который он снял в самой лучшей гостинице города - дорогой, новой, комфортабельной и, как ни странно, элегантной, казалась ему мостовой, на которую он упал в изнеможении, после того как кричал ей вслед, чтобы она не бросала его. Но... если бы это она покинула его - он нашел бы силы продолжать преследовать и уговаривать. К несчастью, своим врагом был он сам. Он сам написал это дурацкое и нечестное письмо. Он сам решил, что должен ее покинуть - ради ее же безопасности, и до сих пор был уверен, что прав.

   Стены комнаты, не сравнимо более пышно обставленной, чем скромный домик на базе, казались ему ловушкой, и юноша вышел прогуляться по недлинной набережной, вид которой из окна привлек его маленькими, словно игрушечными ротондами - песочно-желтыми с белыми колоннами, таким наивным намеком на античность.

   Широко шагая и не думая о том, чтобы кого-то изображать, он перебирал по одному доводы, иногда сбиваясь на гнев, но снова возвращаясь к логике рассуждений.

   Эти мерзавцы заигрались в шпионов. Что бы им ни было нужно от него - как они посмели поднять руку на его Цыпленка! Главное, так подло!

   Вчера утром он заслужил, конечно, пару недовольных взглядов - не слов, Цыпленок жаловаться практически не умела, только обиженно выпячивать губки и спрашивала, как она могла оказаться на скамейке и ничего не помнить о том, что сама выбежала вместе с ним из задымленной комнаты. Глядя на ее беззащитное, наивное лицо, он понял, что это последняя капля. Надо было уезжать после того случая.

   Все эти странности могли бы привести к одному результату - если бы он не был так умен и талантлив и находчив, если бы ему так не везло, если бы рядом не было Лизы. Его запросто могли бы разоблачить. Дым-то знатный был. Как поступит здравомыслящий человек, если, пока он переодевается, в доме начинается пожар? Наспех накинет что-то и выбежит. А ему наспех нельзя - никак нельзя. Но, разумеется, спасая себя и свою девушку, он о макияже, нарядах и прочем не думал вовсе. И только вчерашний загул с влюбленными буками, после которого он завалился спать одетым и (самому не верится - такой это дурной тон) накрашенным, спас его от полного разоблачения.

   Но чего они ждали от него, когда Лиза странным образом стала тонуть? Напросилась же, смелая пташка, сама на неприятности, а им того только и надо было. Воспользовались ее добрым порывом, а потом... И вспоминать-то страшно! А тогда - единственной мыслью было успеть спасти. Она даже не поняла, наивная душа, что ее специально в море столкнули... Чего ждали? Да того же - чтобы он бросился ее вытаскивать и намок, и... если бы не Валентин, сразу почти накрывший его какой-то тряпкой...