На кухню вплыла Лана, и Дин лишний раз похвалил себя за то, что не спасовал тогда в ночном клубе перед распоясавшимися «сынами гор», которые готовы были «порвать» эту красивую рыжеволосую танцовщицу, посмевшую ответить отказом на их недвусмысленное предложение. Местные охранники както замешкались, а вот Дин, которому девушка сразу понравилась и который следил за всеми ее передвижениями по небольшому залу, среагировал молниеносно. В результате его земляки вынуждены были отчалить несолоно хлебавши, а он, проводив до дома красавицу, стал ее самым большим другом, к которому она приезжала по первому зову, причем делала это всегда с охотой, так как испытывала к нему нежные чувства. Иногда он даже подумывал: а не жениться ли на ней? Она не откажет – в этом он был абсолютно уверен. Любовь – не любовь, об этом он предпочитал не думать, но в том, что Лана относилась к нему искренне, не сомневался.

– Ну что, все думаешь, писатель? – она нежно потрепала его по затылку.

Лана была абсолютно уверена в том, что писательство – это основное занятие «папеньки», как она иногда его называла. И он ее в этом не разубеждал. Так было даже проще. Нет, он действительно чтото писал, и даже издал пару книг, но основным его занятием всетаки было не это. Дин был профессиональным «мусорщиком», то есть он избавлял людей от всего, что мешало им нормально существовать. Комуто не давали покоя ненужные бумаги, комуто – компрометирующие документы, а комуто – лишние свидетели. И он все это тем или иным способом «убирал», причем за очень хорошие деньги. Он пользовался репутацией блестящего исполнителя и организатора, а также очень надежного человека, который ни разу не нарушил условий договора. При этом он всегда находился как бы над ситуацией, не участвуя непосредственно в самом, так сказать, акте уборки. Получив очередной заказ, он тщательно прорабатывал все детали операции, привлекая надежных исполнителей для реализации порой весьма замысловатых ходов разработанного им сценария.

«Господи, разве я об этом мечтал?» – с тоской подумал Дин, который в далеком детстве, увидев фильм «Земля, до востребования», где советского разведчика Маневича играл Олег Стриженов, твердо решил стать бойцом невидимого фронта. В 1983 году, окончив школу с золотой медалью, он приехал в Москву и с ходу поступил в Военный институт иностранных языков, после защиты диплома был направлен для прохождения службы в ГРУ. Работал на Дальнем Востоке, в Африке, Латинской Америке и Западной Европе. И в принципе, его все устраивало, но развал СССР, а затем и медленное умирание России, распад которой он предвидел давно, привели его к мысли о невозможности дальнейшего служения государству, где метастазами коррупции были поражены буквально все структуры, включая силовые. И хотя ГРУ держалось из последних сил, отток профессионалов и рекрутирование на серьезные должности московских мальчиков (человеку с периферии надо жилье предоставлять!) привели к тому, что с каждым годом в разработке операций допускалось все больше ляпов.

Дин предпочел уйти, но сделал это очень грамотно, продумав все детали, что позволило сохранить прекрасные отношения с «конторой». Он легко сходился с людьми, вызывая их симпатию своей открытостью, незаурядным чувством юмора и искренним стремлением помочь. Он был приветлив и неприхотлив, умел в нужный момент найти «правильные» слова, никогда никого не критиковал в глаза, не резал, так сказать, правдуматку, говорил людям, прежде всего, то, что они хотели услышать. В результате у него было много приятелей, хороших товарищей и друзей в различных организациях, ведомствах и органах. Он без особого труда получал необходимую информацию, что было самым главным в его работе. Потом он эту информацию обрабатывал, раскладывал все по полочкам, до мельчайших деталей продумывал саму операцию, находил подходящих исполнителей. «Вуаля!» – и в нужный момент дело сделано!

Работал он всегда один, из помощников у него были только компьютер и средства связи. С заказчиками никогда лично не встречался, получая работу через интернет, а гонорары – в виде безналичных перечислений на подставные фирмы в различных странах мира. Он никогда не щеголял богатством и всегда с ухмылкой наблюдал за потугами тех людей, для которых внешний лоск был важнее всего. Он хорошо одевался, ездил на хорошей машине, питался в хороших ресторанах. У него была хорошая квартира и неплохой загородный дом. Его дети от трех предыдущих браков, две девочки и мальчик, были устроены и неплохо обеспечены. Но он никогда не старался выделиться, что только прибавляло ему авторитета и уважения со стороны окружающих. В принципе он всего уже добился, и пора было, наверное, уходить на покой. Но он чувствовал, что не сделал еще чегото главного. И это его удерживало.

Он встал и прошел в кабинет, где его мерцанием экрана поприветствовал ноутбук, надежный друг последних нескольких лет. Введя пароль и вызвав папку с данными на Артемьева, он в очередной раз углубился в изучение собранных материалов.

– Динчик! Я пошла! – крикнула Лана из коридора, не пытаясь даже зайти в кабинет, так как знала, что посторонним вход туда строжайше запрещен.

– Зая, я тебя сейчас провожу. – Он нехотя оторвался от работы и вышел в прихожую.

– На, возьми на дорогу. – Он протянул ей конверт, в котором лежали три тысячи евро.

– Ну вот, ты опять!!! – Несмотря на то, что брать для нее деньги с клиентов было делом абсолютно привычным, получая их от Дина, она всякий раз краснела и смущалась. – Ты же знаешь, как я не люблю этого. – Она пыталась изобразить обиду.

– Да ладно тебе, не парься по этому поводу. Я же тебе не за свидание даю и не за работу. Просто я твой друг, а друзьям принято оказывать помощь. Вот я тебе и помогаю. Тем более что у тебя сейчас расходов будет уйма: маму перевезти из Владивостока сюда – не дешевое удовольствие. Я же тебе искренне хочу помочь. Да и отдаю не последнее, – Дин притянул ее к себе и чмокнул в щеку.

– Всетаки ты самый лучший на свете любовник, и не только в постели. Ты – добрый. И так все можешь сделать, что я не чувствую себя дрянью и шлюхой. – Она обхватила руками его голову и нежно поцеловала в губы. – Я мечтаю быть твоей женой, заботиться о тебе, помогать. Но ты этого не хочешь, – скорее спросила, чем констатировала факт Лана.

– Я был три раза женат. И полностью разочаровался в институте брака. И хотя ты – совершенно уникальная женщина, самая красивая и лучшая на свете, – при этих словах она буквально засветилась, – всетаки я не хочу рисковать. – Он повернул ключ в двери и слегка подтолкнул к ней Лану.

– Все, все, все! Понимаю, что надо бежать. Я тебя люблю, просто обожаю! Звони! – Она стремительно выскочила из квартиры, напоследок одарив его лучезарной улыбкой.

Он закрыл дверь, какоето время постоял возле нее, затем развернулся и направился в кабинет. С экрана компьютера на него смотрело лицо человека средних лет, достаточно выразительное, но без какихлибо зацепок: ни шрамов, ни ярких дефектов, ни какихто выдающихся особенностей. Правда, были глаза, выразительные и добрые.

– Пареньто, судя по всему, неплохой, только… – Дин в который раз вглядывался в фотографию, пытаясь отыскать хоть какойто дополнительный штрих, который поможет выйти на Артемьева.

Итак, что о нем известно? Он вернулся в Москву из Питера. Ехал фирменным поездом, в вагоне СВ (ошибки быть не могло, так как проводник опознал его по фотографии). Его соседом по купе был некий Тауберг Александр Николаевич, человек не очень заметный, но достаточно известный в определенных кругах, прежде всего благодаря своим политическим взглядам. Русский патриот, он явно состоял в какихто тайных обществах по возрождению России. Во всяком случае, среди людей, с которыми он входил в контакт, был известный публицист Евгений Труваров, автор нашумевших книг на тему национальных особенностей русской психологии и не менее скандальной книги «Почему распалась Россия». Эту книгу, совсем недавно изданную, уже запретили к продаже в Московии, в Кавказском халифате и в Казанском ханстве, но Дин сумел всетаки достать один экземпляр. Он с интересом прочитал ее. Многое, о чем писал автор, было созвучно его видению ситуации. В частности, это касалось выводов автора относительно причин развала сначала СССР, а потом и России, и той роли, какую в этом сыграла российская элита эпохи Великого передела. И хотя он с годами стал человеком весьма циничным, всетаки щемящая боль по поводу случившегося не проходила.