– Кстати, ты знаешь, что простая на вид четырехзубцовая вилка, которой ты так неумело пользуешься, была изобретена исключительно благодаря спагетти? Эта весьма занимательная история, и если не возражаешь, а с набитым ртом возражать крайне сложно, я ее тебе расскажу, – он с удовольствием осушил бокал своего любимого «Кьянти» и поведал Лане, которая никак не могла справиться со своей порцией, следующую историю:

«Давнымдавно, в некотором царстве, в некотором государстве, а на самом деле в Неаполитанском королевстве, жилбыл король. Был он в достаточной степени мудр, бодр и добр, а также красив, весел, щедр, храбр и богат, впрочем, как и полагается властителю одной из самых значимых стран Европы, столицей которой был город Неаполь (ясное дело, не Урюпинск же), живописно раскинувшийся между огнедышащим Везувием и мореплещущим заливом. В те времена он по достоинству считался одним из самых красивых городов континента и по своему великолепию соперничал с Парижем, Лондоном и Веной. Короля любили подданные и уважали соседи, его гостями были великие художники, музыканты и поэты, самые знойные красавицы Юга и холодные богини Севера домогались внимания и любви этого баловня судьбы, а он все больше грустил, тосковал, печалился и даже иногда, по неподтвержденным данным, плакал. Хотя здесь удивляться нечему, так как в те далекие времена способность мужчины проливать слезы свидетельствовала в первую очередь о его открытой душе и храбром сердце, а не о преступной слабости, как сегодня. Поэтому мужики без стеснения плакали, плакали и плакали… Нда, отвлекся, извини… Итак, наш сюзерен, который имел, казалось бы, все, что нужно для счастья, в последнее время грустил. Чего только не предпринимали первые министры и глава его администрации: и экскурсию на новейшем военном корабле, где ему дали самому покрутить штурвал и пострелять из пушек; и полет на воздушном шаре, во время которого он самолично бросал тяжелые камни в специально для этого установленные мишени; и балы, и маскарады, и театрализованные представления, во время которых лучшие артисты со всего мира пытались както развеселить его (говорят, там был даже один китаец), и цирк с дикими зверями, иллюзионистами, клоунами и полуодетыми акробатками – все тщетно. Король продолжал все глубже погружаться в депрессию, чем не на шутку встревожил своих придворных, которые почемуто решили, что недовольство хозяина может быть както связано с тем, что они слишком много воруют.

И вот, не имея более сил терпеть такую неопределенность, на прием к королю напросился его главный помощник, который, кстати, более других и крал. Он специально выбрал момент перед обедом, так как знал, что король был не дурак поесть, а у них в королевстве, слава Богу, было что поесть, недаром Неаполь считается родиной пиццы, моцареллы и кофе эспрессо. Но более всего славен был сей город своей пастой, а понашему, макаронами, которые в огромном количестве и разнообразии здесь производились и в таком же количестве и разнообразии здесь же и поглощались. Capellini, Vermicelli, Spaghetti, Maccheroni, Bucatini, Tagliatelle, Fettuccine, Lasagne – все это делалось из лучших сортов твердой пшеницы, готовилось в огромных котлах, заправлялось неописуемо вкусными томатными и сливочными соусами, посыпалось самыми изысканными сырами.

Главный помощник вошел в зал, где обедал наш герой, и увидел поистине душераздирающую сцену: король сидел над большим блюдом его любимых спагетти, заправленных соусом из морских гадов и оливкового масла с чесноком и базиликом, и тихо, очень жалобно плакал. Слезы, подобно крупным бриллиантам (в соответствии с его королевским саном, понятно, нельзя было плакать стразами), скатывались по его небритым щекам, могучие плечи воина нервно вздрагивали, голова раскачивалась из стороны в сторону. В общем, зрелище не для слабонервных.

Главный советник упал на колени и возопил:

– О ваше величество! Ну, скажите, наконец, что вас гложет? И я все сделаю, чтобы вы вновь обрели счастье!

– Увы, мой преданный друг, никто не в силах мне помочь. Смотри! – Он захватил правой рукой изрядную порцию спагетти с соусом, поднял руку высоко над головой, подставил лицо под свисающие, словно длинные волокна, макаронины, пытаясь поймать ртом их скользкие от масла концы. При этом соус капал на его глаза и нос, на его белую батистовую рубашку и камзол.

– Ну, и что тут странного? – удивился главный советник. – У нас все так едят спагетти. Другого способа пока еще никто не изобрел…

– Вот именно, не изобрел! – угадав его мысли, прорычал владыка южной части Апеннинского полуострова, а также островов Сицилия, Сардиния и Корсика (хотя, по поводу Корсики есть сомнения).

– Всякий раз, когда я ем спагетти, а ем я их каждый день, ты знаешь, я пачкаю белые батистовые рубашки, которые мне подарила моя любовь, мой ангел, моя несравненная Стефания, ну, ты понимаешь, о ком я говорю. Я не могу их не надевать, так как это ее убьет. Но средства, которое могло бы вернуть им первоначальную белизну, не существует. Лучшие алхимики в моей лаборатории работают над изобретением чудомыла, способного отбеливать мои рубашки. Но с каждым днем я все более убеждаюсь в том, что все их усилия тщетны. Я не могу отказаться от спагетти, лучше умереть. Я не могу отказаться от моей возлюбленной, которая поставила вопрос ребром: „Или я, или макароны!“ – бедный король вытер жирные пальцы о накрахмаленное кружевное жабо своей сорочки и зарыдал.

„Слава Богу, теперь понятна причина его депрессии“, – подумал Главный советник, а вслух сказал: – Государь! Коль нет возможности изобрести отбеливатель, может, следует придумать такой способ поглощения пасты, который бы исключал саму возможность запачкаться?

Мысль была настолько неожиданной и революционной, что монарх встрепенулся, в его глазах блеснул лучик надежды, он расправил свои богатырские плечи, вытер стекающий по губам жирный соус рукавом и сказал:

– Если ты придумаешь такой способ, то будешь осыпан всеми возможными милостями и прославлен в веках!

– Дайте мне три дня, Ваше Величество, и я надеюсь, что смогу вновь сделать своего господина счастливым, – главный советник низко поклонился королю и вышел из залы. После этого он, не откладывая дела в долгий ящик, побежал к себе во дворец, где на кухне работал сметливый малый из Кампогалльяно, некий Лучано Куоги, который всякий раз придумывал чтонибудь необычное, доставляя окружающим больше хлопот, чем радости.

– Послушай, Лука, – начал главный советник, – мне срочно нужно придумать способ поедания спагетти…

– Да он давно уже придуман: руками – и в рот.

– Не перебивай, когда разговариваешь со старшими. Нужен такой способ, чтобы можно было есть наши длиннющие спагетти, не задирая голову и не пачкаясь. Задача ясна?

– Ну, не знаю… – начал тянуть волынку Лучано.

– Если сделаешь, то соглашусь на твой брак с Деанной, дам приданого воз и денег столько, чтобы хватило и на собственный дом, и на собственную мастерскую, – советник выпалил все это разом, тут же пожалев, что так много наобещал.

– Хорошо! Сколько у меня времени? – Лука уже видел себя хозяином собственного дела, владельцем хорошенького поместьица, в общем, настоящим сеньором.

– Два дня, не больше, – соврал предусмотрительный советник.

– Ладно, по рукам!

На следующий день он принес заказчику четырехзубцовую вилку собственного изготовления. На нее легко наматывались безразмерные спагетти, превращаясь в аккуратные клубочки, которые можно было отправлять в рот, не рискуя запачкаться».

– Браво, маэстро! – Лана захлопала в ладоши. – Я в восторге. И от самой истории, и от рассказчика. А еще?

– «Еще» будет завтра. А сейчас пора спать, – Дин подозвал официанта и попросил счет.

– Ты действительно собираешься спать?

– Самым натуральным образом. Приду в номер, быстро разденусь и плюхнусь в кровать.

– Но…

– И никаких но, если ты не хочешь потом возиться со старым инфарктником. Не надувай губки, тебе это не идет. Мы должны хорошенько выспаться, потому что утром я отведу тебя в самое романтичное в мире место. О'кей?