В то же время, Виталику очень хотелось встретиться с Леной и, в конце концов, расставить все точки над "i". Гнетущая все эти годы недосказанность и недопонимание случившегося с ними подталкивали его к встрече с ней и, пожалуй, студенческая вечеринка - вполне подходящее место для подобного разговора: общее веселье, без сомнений, сможет отретушировать слишком драматичные тона. 

Солнце, по-весеннему припекавшее, вдруг затянуло тучами, как и все небо. На асфальте появились первые следы от капель начинающегося дождя. Прохожие с недовольством поглядывали на небо и щурились от досады. Виталик ускорил шаг, надеясь скрыться под подземной крышей станции метро до того, как дождь начнет хлестать в полную силу. Уже спускаясь, под пластиковым козырьком, у самого входа на станцию, он внезапно почувствовал себя так, будто то, что было безнадежно им утеряно, сейчас, в эту самую секунду находится рядом. Он оглянулся: среди множества безликих, отсыревших теней, он увидел знакомую фигуру - слишком яркую, слишком искрящуюся, чтобы быть незамеченной в общей массе. Она обернулась - и Виталик почувствовал, что задыхается - бездонные глаза, родинка над верхней губой... "Это она! - в висках застучало, - Господи! Это - она!" 

Девушка, показавшаяся ему знакомой, уверенно стуча каблуками, на мгновенье остановилась, словно вспомнив о чем-то важном, и, щелкнув кнопкой на полированной рукояти, скрылась под распахнувшимся над ней зонтом. С недовольством обходя скапливающиеся на тротуаре, пузырящиеся лужи, она, пропустив несколько машин, перешла дорогу. Не обращая внимания на дождь, Виталик, сам не зная зачем, поспешил вслед за ней. Вслед за ней же, нырнул в переулок и после - оказался на другой улице. 

Неожиданно, спешащая девушка подошла к двум патрульным полицейским, прятавшимся от дождя под козырьком небольшого цветочного магазинчика, больше похожего на стеклянную будку, заставленную всевозможными букетами. Лица полицейских были угрюмы и серы, соответствуя тону не только разладившейся погоды, но и своей служебной формы. 

"Простите, пожалуйста... - донеслось еле слышно до Вити. - Боюсь показаться странной, но, по-моему... мне кажется меня преследуют..." Витя, прекрасно понимая, что его действия можно расценить именно как "преследование", стараясь казаться совершенно отрешенным, прошел мимо нее и полицейских, внимательно слушающих ее. Он чувствовал как в спину ему впились взгляды охранников правопорядка и уже с волнением ждал, что его вот-вот задержат, - внезапно - как не жди - нападут со всех сторон, заломят ему руки, положат лицом на мокрый асфальт, как самого опасного преступника. В ожидании этого Витя дошел до самого конца улицы, и только после решился обернуться: не идут ли за ним? 

Но за ним никого не было: только дождь, шедший уже стеной, и какая-то бабка, кутаясь в огромный кусок целлофана, аккуратно объезжая лужи, катила старую детскую коляску, наполненную всякой всячиной. Не было и девушки, которая, как теперь ему казалось уже абсолютно точно, - та самая попутчица из поезда, так крепко засевшая в его голове. Он чувствовал, совершенно непонятно для себя, что с ней что-то должно произойти. Что-то очень важное. Или уже произошло? Мысли роились в его голове, создавая странные образы - темные, сырые, пульсирующие и набухающие. Где-то там, внутри, - была она - сжавшаяся, судорожно вдыхающая гнилой подвальный воздух и уже почти не отличимая от окружившей ее темноты. 

Тем временем, полицейские, обвороженные миловидной девушкой, разумеется, решили помочь ей и проверить "странных людей" на "вон той, черной машине", на которую она указала. По заверениям Зои (а это была именно она), машина преследует ее от самого дома ("я на Чернышевского живу, две улицы отсюда") и сидят там какие-то странные парни, "кавказцы вроде". 

В черном седане действительно оказались "лица кавказской национальности", но, проверив документы, полицейские тут же взяли под козырек и извинились. Кавказцы, с документами сотрудников ФСБ, были явно раздосадованы излишним вниманием излишне расторопных полицейских и еще сильнее разозлились, поняв, что минутная проволочка с документами привела к потере объекта наблюдения. Милая девушка, только что стоявшая в тридцати метрах от них, уже скрылась и где теперь ее искать было совершенно не ясно. 

Зоя же, довольная своей "шуткой" над "преследователями", немного попетляв по переулкам, окрикнула мужчину, заходящего в подъезд большого четырнадцатиэтажного дома, попросив его придержать дверь. Грузный мужчина улыбался, когда она буквально "протискивалась" между ним и дверным косяком. Вдыхая аромат ее духов, он уже мысленно представлял ее обнаженной в своей постели и, глядя в ее искрящиеся серо-зеленые глаза, понимал, что она знает, о чем он думает. 

Она не стала пользоваться лифтом, сочтя поездку в нем, хоть и не долгую, вместе с потным, озабоченным мужиком, совершенно неуместной. Поднимаясь на седьмой этаж пешком, она еще раз прокрутила в голове весь свой план предстоящих событий. Пусть и состряпанный наспех, в целом он ей нравился. Единственная проблема заключалась в том, чтобы не дать маленькой девочке, которая через пару мгновений откроет ей дверь, увидеть то, что она будет делать с ее отцом. Самому "отцу" - следователю по особо важным делам - она уже позвонила - прямо на рабочий телефон и, представившись новым классным руководителем его дочери, попросила о встрече в самое ближайшее время, чтобы обсудить "крайне неудовлетворительное поведение ученицы". Озабоченность в ее голосе была настолько искренней, что отец "неразумного чада", решил встретиться немедленно. 

Еще утром она и не предполагала делать никаких визитов. Но, увидев "старого знакомого" по телевизору, Зоя не смогла удержаться от того, чтобы навестить следователя. Впрочем, с далеко не благими намерениями. Просто убить его - было непозволительной роскошью. Иногда, чтобы причинить боль, нужно подойти к жертве творчески. Иначе - никакого удовольствия, никакого успокоения. На сбор информации о будущем "пациенте" ушло совсем немного времени. Зайдя в ближайшее от дома интернет-кафе, она заказала чашечку черного кофе и принялась за поиск в социальных сетях. Искать долго не пришлось: на сайте "ВКонтакте" Рапутиных было зарегистрировано всего четыре пользователя и только один из них - Григорий. С аватарки - прищурившееся худосочное лицо на фоне пляжного песка (на самом краешке - далекое мирное море). В друзьях - не густо. На стене ничего примечательного: милые котята, ссылки на "Чудо-Гороскоп", "узнай, что я о тебе думаю" и прочее. Дата рождения, родной город, дети - "дочь Мила, 11 лет".

- То, что нужно. - усмехнулась Зоя. 

Допив содержимое маленькой кофейной чашки, она попросила официантку повторить. Сама же, ожидая кофе, достала из сумочки сигареты и мобильный телефон. Закурив, набрала номер прежнего места работы долговязого следователя и представилась сотрудницей кредитного отдела только что ею выдуманного банка. Сетуя на нерадивых заемщиков, берущих кредит, а потом скрывающихся от банков, она просила уточнить настоящее местонахождение просрочившего платежи Григория Владимировича Рапутина. То ли в местном следственном отделе предприимчивого и удачливого следака не очень любили, то ли просто по житейской доверчивости, но молоденькая секретарша милым, интеллигентным голосом сообщила "банковской служащей" не только новый адрес "заемщика", но и некоторые подробности его личной жизни, не совсем соответствующие скромной зарплате простого следователя. 

Но личная жизнь слишком молодого для своего звания майора Рапутина мало интересовала Зою. Узнав его новое место жительства, она тут же снова уставилась в монитор. Подробную карту города найти в сети - дело секундное, поэтому выяснить в какую, предположительно, школу ходит дочка было совершенно не трудно. И так же не трудно было найти сайт нужной общеобразовательной школы, на котором, после недолгих поисков, она нашла всю интересовавшую ее информацию. Вторая чашка кофе выпита. Сигарета потушена. Теперь осталось найти нужный инструмент и забежать в аптеку. Побродив по интернет-магазинам, торгующим медицинским оборудованием, она быстро нашла то, что нужно. Вот и все. Осталось дождаться и привести в исполнение.