Другой, поощряемый социумом, правда, с гораздо меньшим энтузиазмом, способ обращения с сексуальной энергией, это полный отказ от подобных отношений. Сексуальная энергия очень мощная, ее можно не растрачивать на размножение, а сберегать и перенаправлять. Процент истинных аскетов невелик, но их аккумулированная энергия незримо и неосязаемо хранит, защищает и просвещает человечество. Все другие способы отношения к сексу считаются социумом аморальными, греховными и неизменно осуждаются. И это абсолютно верно. Для социума.

Но есть нечто совершенно иное, не имеющее ничего общего ни с размножением, ни с аскетизмом. Это нечто за пределами интересов социума, за пределами морали. Это явление совершенно иного масштаба, аккумулирующее невероятное количество энергии за счет ее немыслимых всплесков. И при размножении, и при аскезе, так или иначе, она все равно тратится. Тратится в интересах социума. Совершенно бесполезно и без следа улетучивается она при обычных беспорядочных связях – именно поэтому они осуждаются. Явление, о котором я тебе говорю, я бы назвал мистериальной страстью. Эта энергия вообще не тратится, а лишь накапливается в неимоверных количествах, создавая новые идеи и галактики. Кстати, говоря об идеях, я не имею в виду человеческие know how. В таких взаимоотношениях нет места верности и ревности, нет места порабощающей привязанности. В этом случае, существа принадлежат друг другу, не используя, и не требуя ничего. Подобное соитие никогда не приводит к зачатию. Чисто внешне, высшая форма очень похожа на самую низшую, когда постель не является поводом для знакомства.

Ты сопротивляешься сама себе из чисто моральных соображений, навязанных социумом. Мораль придумана человеком взамен утраченных им инстинктов – свято место пусто не бывает – и, как все искусственное, не способна научить, как действовать вне насажденного ею правила. То, что происходит с тобой вообще и в частности сейчас – тоже правило, даже закон, но за пределами морали и человеческого вообще.

- Да, Жень, я поняла, – начала Ира с саркастичной издевкой, – у меня великая миссия поиметь все мужское население планеты и тем самым спасти человечество.

- Не переживай, – подхватил ее тон Женечка, – если и поиметь, то далеко не все мужское население, а лишь лучшую его часть. Да и «спасение человечества» – идея далеко не самая блестящая. По крайней мере, в том виде, в каком ее принято понимать среди людей. У каждого своя собственная персональная смерть, и индивиду абсолютно без разницы – гибнет он в большой компании в какой-нибудь вселенской катастрофе или отдает богу душу сам на сам. Ира, не обременяй себя заботами о человечестве, пока ты не в состоянии понять, что это такое. Лучше подумай, что, если нечто упорно стучится в твою дверь, то это нечто надо впустить. Ведь все происходит не просто так. Твой разум не хозяин тебе, а слуга. Смирение – отказ от борьбы с обстоятельствами в пользу овладения собой. И не разумом это делается. Зачастую через него, но не им.

- - -

Утром в Ириной квартире царило небывалое, для этого времени суток, оживление. Оказалось, что невесть откуда нарисовался какой-то друг Николая, обладающий собственным прогулочным катером и, за неимением на сегодня клиентов, подбил мужиков на рыбалку. Ира так и не поняла, почему Коля с сыновьями, Наташкин Вадик и ейный Лешка, собираясь, носятся именно по ее квартире. Когда суматоха улеглась, и новоиспеченные рыбаки отчалили, Наташа позвала Иру к себе. Люся уже сидела у нее.

Едва они успели обсудить нежданно-негаданную рыбалку, как затрезвонил Люсин новенький мобильник – ее срочно вызывали на работу. Едва выпроводили Люсю, как зазвонил Наташин телефон – ее срочно требовала к себе свекровь. Едва Ира оказалась в гордом одиночестве в своей квартире, как раздался звонок в дверь.

На пороге стоял Влад. Ира в замешательстве не могла выдавить из себя ни слова. Порывалась рассказать о сборах на рыбалку, хотела предложить кофе, но пока собиралась с духом, Влад взял ее на руки и отнес в комнату.

Кофе, правда, всё ж пили… где-то через часок.

- Влад, давай ты женишься.

- С превеликим удовольствием, – он сжимал руками ее плечи и целовал лицо.

- Надеюсь, ты понял, что не на мне?

- В таком случае, я умру холостяком.

- Влад, пойми, у тебя должна быть нормальная семья, а я уже старовата для этой роли.

- Ира, мне, кроме тебя, никто не нужен, – он впервые назвал ее просто по имени и на «ты». Ее приятно обожгло такое обращение.

- Влад, а ты никогда не станешь единственным мужчиной в моей жизни.

- Ну и что?

- Ты согласен делить меня с кем ни попадя?

- Нет. Я всего лишь хочу, что бы моя женщина имела всё, что она желает, и всех, кого она хочет.

- В данный момент я хочу тебя, а желаю я, чтобы ты нормально женился.

- Ладно, я женюсь, если ты этого так хочешь. Я женюсь, на ком скажешь, и стану заботливым мужем и отцом, но при условии, что все равно буду с тобой.

- А если я не приму твое условие?

- Тогда я просто буду с тобой.

- Влад! Хочешь, я познакомлю тебя с очень интересной девушкой?

- Если честно – не-а. Познакомь. Мне абсолютно все равно, кто будет моей законной женой и матерью моих детей.

- Вот и чудесно, – Ира взялась за мобильник. – Алиночка! Здравствуй, девочка моя! Я хочу познакомить тебя с очень интересным молодым человеком.

Очередное небесное создание, не так давно покинутое Николаевым, как и полагается, находилось в депрессии и несказанно обрадовалось предложению с оттенком пикантности. Почему Ира выбрала для Влада именно Алиночку? Да просто та первая пришла на ум.

Знакомство состоялось ближе к вечеру того же дня в одной из кафешек Ривьеры. Влад прикалывался, как мог, как хотел, в общем, от души. Алиночка вознеслась на седьмое небо от обрушившегося на нее счастья. Через двадцать минут знакомства он предложил ей руку и сердце, и она, слегка поломавшись для приличия, охотно сказала «да».

Ира хотела оставить «влюбленных голубков», но Влад с изысканной изощренностью избавился от осчастливленной им невесты, и к двадцати трем часам они с Ирой успели добраться обратно, отметить помолвку страстным обладанием друг другом, навести порядок в квартире и, мирно болтая ни о чем, встретить новоиспеченных рыбаков с богатым уловом, истерзанную общением со свекровью Наташу и насмерть замученную работой Люсю.

Завтра предстояло знакомство с родителями Алиночки. За новоиспеченного жениха дружно выпили. Кроме всеобщей радости, его внезапное решение, изменить свой статус в графе «семейное положение», не вызвало никаких других эмоций, ни вопросов.

Утром выяснилось, что мама Влада тоже очень рада. Она самолично позвонила Ирине Борисовне и выразила свою искреннюю благодарность за заботу о судьбе ее сына.

Мама Алиночки рыдала слезами счастья, глядя на красавца Влада – как они смотрятся с ее дочуркой! «Будущий зять на данный момент нам не ровня, но перспективен», – заключил будущий тесть и тут увидел Иру. Теперь он точно был согласен на все. Ни одну женщину не помнил он так долго! Ира мысленно схватилась за голову. Выпутаться помог Радный. Он позвонил в самый щекотливый момент и сообщил, что уже в Сочи и, если Иру не смущает, что день праздничный, хотел бы прямо сейчас видеть ее в офисе своего местного представительства.

- Да. Мне понадобиться минут двадцать-тридцать на дорогу.

- Я Вас жду.

Ира технично, в одно мгновение со всеми попрощалась и пулей вылетела на улицу. И кто мог знать, что папаша этой Алиночки окажется ее знакомым из отдаленного прошлого, которого она понятия не имеет, как звать, и сама вряд ли бы признала! Ира искренне радовалась своему столь ненавязчивому бегству. Радовалась и пока ехала в маршрутке, и пока легкой походкой, огибая митингующих у памятника Ленину коммунистов, летела к Парк Отелю, где расположился постоянный офис представительства фирмы Радного, а вот когда она уже шла по вестибюлю стало малость не по себе. Перед самой дверью она полностью убедилась, что теперь ей казалось гораздо более приятным выкручиваться в Алиночкином семействе, но отступать уже поздно.