Он заявил это со всей решительностью – и она невольно почувствовала толику уважения к нему. «Оказывается, у него есть мозги – и мужество в придачу», – решила она. – «И немного моральных принципов, вдобавок. Какая жалость, что всё это проявилось только сейчас, но как говорится – лучше поздно, чем никогда. Но ничего из этого не изменяет тот факт, что варианты моих действий действительно чертовски ограниченны».

Она вновь взглянула дисплей с оперативной обстановкой.

После того, как уличные банды закончили охоту за оказавшимися в ловушке на улицах города (за исключением тех, кто объявил о присоединение к ним достаточно быстро) ополченцами, самая яростная дикость толпы выплеснулась на деловой район в центре города. По крайней мере треть зданий расположенных в этих кварталах, включая Фондовую биржу и местные представительства Планетарного Банка Янцзы уже была в огне. Кроме того, камеры дистанционных сенсоров демонстрировали на экранах командного пункта смеющуюся, поющую и приплясывающую толпу грабителей и мародёров, большинство их которых не было вооружено и не имело никаких очевидных политических претензий к разбиваемым витринам и товарам, находящимся там. И затем, естественно и неизбежно, кто-то поджёг разграбленные магазины.

«Чем не тема для диссертации – «Пиромания и гражданские беспорядки»? – горько усмехнулась она, – ну почему ни один бунт не обходится без поджогов?» – и, прикоснувшись пальцем к сенсорному дисплею, вернула на него изображение губернатора.

– Корпус понимает важность минимизации потерь нонкомбатантов, губернатор, – сказала она, по-прежнему разглядывая дисплей кома. – В настоящее время, я надеюсь, что все наши позиции, прикрытые по плану «Бастион», достаточно надёжно защищены. Конечно, это верно только в том случае, если не будет значительного притока нового оружия и организованных отрядов боевиков с другой стороны, но пока я не вижу никаких признаков этого. Но не исключаю, если мой анализ ситуации верен, что в самое ближайшее время они предпримут атаку на подразделения прикрывающие космопорт. Если или когда это всё-таки произойдёт, в нашем пассиве будет куча трупов местных жителей, устилающих прилегающие к порту улицы. Я сожалею, но нет ничего во вселенной, что может предотвратить эту мясорубку.

– Я понимаю, майор, – тяжело сказал Альберт – что это для Вас значит. И даю Вам моё официальное разрешение продолжать действовать так, как Вы считаете целесообразным на основании Вашего военного опыта.

– Спасибо, Сэр. Но всё это ещё не решает нашу маленькую проблему. У Вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

– В данный момент? Честно говоря, нет. Насколько я могу видеть, сейчас у нас просто недостаточно информации.

– Не могу не согласиться, – Палациос ещё раз взглянула на мониторы, отражающие оперативную обстановку, и снова обернулась к Альберту. – С Вашего разрешения, губернатор, я посмотрю, что смогу сделать для ликвидации этого досадного пробела в наших знаниях, а также мой штаб попробует разработать парочку оперативных планов на случай если события станут развиваться в нежелательном направлении.

– Что ж, это лучшее, что можно сейчас предпринять, – согласился Альберт. – Пожалуйста, держите меня в курсе новой информации и своих планов.

– Обязательно, – ответила она с вежливым кивком. – Палациос, конец связи.

Отключив коммуникатор, она повернулась к лейтенанту Борису Андреевичу Береговому.

– Борис!

– Да, Мэм? – Лейтенант был её S-2 [кодовое обозначение разведслужбы], старшим офицером разведслужбы её батальона, и откликнулся он на её обращение из мешанины пультов управления дистанционными сенсорами.

– Наибольшая активность мятежников проявляется на юге и западе, правильно?

– Да, Мэм, – Береговой не стал указывать на то, что именно эту информацию отображал дисплей перед глазами его командира. С другой стороны, он всегда был тактичным человеком.

– Как обстоят дела с идентификацией командиров отрядов ФОЯ?

– Большинство из тех, которых мы надёжно идентифицировали и локализовали, пропали с наших экранов, Мэм, – признал Береговой. – Наши «птички» перехватывают всё меньше и меньше переговоров между ними, что может также указывать на то, что их отряды сблизились достаточно для того, чтобы уже не нуждаться в радио для связи друг с другом. А как только они прекращают радиообмен, становится чрезвычайно трудно отследить их в таком хаосе как этот.

– Ясно, – Палациос, хмурясь, барабанила пальцами правой руки по дисплею.

– Вы утверждаете, что число перехватываемых сеансов связи уменьшилось. А была ли в достоверно расшифрованных сообщениях какая-нибудь конкретная информация о местоположении абонентов?

– Нет, Мэм. Ничего полезного. Часто встречались реплики типа – «я такой-то, нахожусь там-то, двигаюсь в таком-то направлении», но все переговоры закодированны. Я считаю, что они приняли как данность то, что мы начнём прослушку их переговоров в тот же момент, как только их организация начнёт создавать проблемы. Поэтому они используют кодированные названия и для людей и для местоположения, а мы не можем набрать достаточно сообщений для статистического анализа на компьютере, чтобы достоверно декодировать их.

– Ну хоть какое-нибудь общее направление движение просматривалось, прежде мы потеряли их из вида?

– Я уже проанализировал эти данные, Мэм. Векторы передвижения отрядов, построенные на доступных нам данных, не дают ничего определённого, хотя была небольшая тенденция удаления источников сигналов от центра города и от космодрома.

– Далеко, – Палациос внимательно посмотрела в глаза старшего сержанта Уинфилда. – Сарж, как ты думаешь, похоже они бросили свои попытки взять толпу под контроль и по возможности убрать её с улиц? – задумчиво проговорила она.

– Может быть. – Нахмурившись, откликнулся Уинфилд. – Вопрос, почему. Они выбросили белый флаг? Или всё-таки что-то задумали? Или решили попробовать свои силы в другом месте?

Палациос кивнув, оглянулась на Берегового.

– Борис, ещё какие-нибудь отряды мятежников направляются в квадраты севернее или восточнее «Щита Аннапурны»? – торопливо поинтересовалась она.

– При последнем обзоре района движения не отмечено, – доложил лейтенант. – Это – приблизительно тридцать стандартных минут назад, хотя всё наше внимание было сконцентрировано на анализе ситуации в центральных кварталах и подходах к нашим передовым позициям. Если Вы хотите, Мэм, я могу направить «птичек» взглянуть повнимательнее на эти районы. Дайте мне минут пять на подготовку и ещё пятнадцать непосредственно на разведку.

– Займитесь этим, – приказала она. – Мне нужны точные цифры и наиболее вероятные места дислокации противника на участках между нами и гостиницей, между нами и Бульваром и между гостиницей и Бульваром. Постарайтесь получить наиболее достоверные данные. Нанесите их на карту и перекиньте на мой дисплей. И проследите, чтобы лейтенант Райан получил ту же самую информацию.

– Да, Мэм, – Береговой дёрнулся было к своему пульту управления, но Палациос подняла указательный палец, призывая его к вниманию.

– Что-нибудь ещё, Мэм? – спросил он.

– Я хочу, чтобы Вы ещё кое-что сделали для меня, Борис. Направьте «птичку» на Бульвар. Проанализируйте то, что она там увидит и дайте мне самую пессимистичную оценку того, сколько гражданских лиц всё ещё там остаётся. И кто они.

– В смысле – «кто они», Мэм? – Береговой выглядел озадаченным и Палациос поморщилась.

– Бригадир Жонгдомба хочет, чтобы мы оказали помощь в спасении членов планетарного правительства. Я хочу знать, сколько младших чиновников, делопроизводителей, секретарей, регистраторов и швейцаров заперто в правительственном комплексе вместе с ними.

– Да, Мэм, – Береговой всё ещё выглядел слегка сбитым с толку, но всё же кивнул, и на сей раз Палациос позволила ему возвратиться на рабочее место. Отвернувшись от разведчика, майор натолкнулась на внимательный взгляд старшего сержанта Уинфилда.