За ленчем Джерри позволил Горану заказать для него «Гибсон». Он, как правило, не пил в середине дня, но, в конце концов, разве не принято вливать бренди в глотку пострадавшего человека? Даже через алкогольную дымку было отчетливо видно, что Горан ничем не напоминает мужчину, чья фотокарточка лежала сейчас во внутреннем кармане пиджака Джерри. И опять же неужели кто-то из окружения Сары мог зарезать девушку на кушетке? Нет, не в приступе умопомрачительной страсти, а хладнокровно и тщательно обдумав преступление!

— Вы обследуетесь… проходите курс психоанализа? — неожиданно вырвалось у Джерри. Он с ужасом услышал слова, которые сам только что произнес. Ведь в его намерения входило путем окольных вопросов постепенно перевести разговор на эту тему. Ни в коем случае нельзя было соглашаться на «Гибсон»! Какой же он после этого детектив! Джерри поспешно набил рот хлебом, надеясь, хотя наукой это не доказано, что кусок хлеба впитает в себя алкогольный дурман.

Настала очередь Горана испытать шок — это было видно по его лицу.

— Боже мой! — удивился он. — Откуда вы знаете?

— О, да ниоткуда, — ответил Джерри, небрежно махнув рукой. — Просто сейчас модно говорить об этом, ну вроде как закинуть удочку, а уж клюнет, не клюнет?.. Надо же о чем-то говорить. — Он ободряюще улыбнулся.

Горан смахивал на человека, который наклонился, чтобы погладить комнатную собачку, а обнаружил, к своему ужасу, гиену. К счастью, в это время принесли ленч, и появилась возможность прервать разговор. Джерри довольно поспешно принялся жевать.

— Прошу прощения! — наконец вымолвил он.

Горан, как бы прощая его, махнул рукой.

— Я и в самом деле прохожу курс у психоаналитика. Это даже не секрет. Более того, мой врач — тот самый человек, у которого совсем недавно прямо на кушетке убили девушку.

— И вы продолжаете у него обследоваться? — с притворным изумлением спросил Джерри.

— А почему бы и нет? Конечно, сам он в убийстве не повинен… я так думаю. Моя семья считает, что надо прекратить его посещать, но какого дьявола, подобно крысе, бежать с тонущего корабля! Фраза, правда, избитая, но?..

— А вы знали эту девушку? — Начав с вопроса в лоб, Джерри решил продолжать в том же духе.

— Нет, не знал, о чем сейчас весьма сожалею. Я обычно видел ее в приемной, когда выходил из кабинета, но даже не поинтересовался, как ее зовут. Чертовски симпатичная особа. Как-то раз я сказал ей, что мне посчастливилось достать пару билетов на вечернее шоу, и спросил, не желает ли она пойти, — на самом деле я купил их утром с большой переплатой у спекулянта, — но она отказалась наотрез. Да, поймать в свои сети такую золотую рыбку… До сих пор в голове не укладывается, что у кого-то могла подняться рука убить ее!

Он говорил так убедительно, что казалось — его устами глаголет истина. Но разве не аксиома то, что убийцы — прекрасные лжецы?

— А ваш психоаналитик — хороший специалист?

— Самого высокого класса, так мне его рекомендовали. Он готов сидеть и спокойно ждать даже двадцать минут, если я не открываю рта. Хотя сдается мне, что я его ненавижу. Например, сон, увиденный мною. (Джерри явно выглядел заинтересованным.) Предполагается, что вы должны рассказывать психоаналитику о своих снах, хотя я редко их видел прежде. Но сны обязательно появятся, если вам станут напоминать о снах и требовать обязательно вспомнить, о чем они, если даже их и не было. Ну так вот, в том сне я был в магазине «Братья Брукс», покупая себе костюм. Костюм оказался чертовски дорогим, но я купил его тем не менее, и когда примерил дома, то оказалось, что он плохо на мне сидит. Я отнес его в магазин обратно и стал ругаться с продавцом по поводу того, что с меня содрали втридорога за костюм, который не стоит и цента. Пробудившись в гневе, я ринулся к доктору Бауэру, чтобы рассказать ему о своем ночном кошмаре. Но как выяснилось, это оказался самый обычный сон. Я возненавидел его, то бишь доктора Бауэра, за то, что он заставил меня раскошелиться только для того, чтобы он с умным видом выслушал мой рассказ, но, так как мне не хотелось больше видеть по ночам ничего подобного, я согласился стать его пациентом. И хотя я стараюсь гнать от себя подальше эту мысль, все равно не могу не думать, что это из-за него теперь по ночам только и вижу этот проклятый костюм и вынужден проходить у него курс лечения. Не правда ли, ловко меня поддели на крючок?

Несомненно, это могло бы быть прекрасной иллюстрацией к технике психоанализа и хорошим уроком на будущее, но для тех целей, что преследовал Джерри на данный момент, пользы от добытых сведений было как от козла молока. Если, конечно, не принять как гипотезу, что можно возненавидеть психоаналитика до такой степени, чтобы взять и подставить его под обвинение в убийстве. А что, идея интересная! Джерри даже задумался: допускают ли психоаналитики такую возможность, воспринимая ее как неизбежный риск, связанный с их профессией? Сейчас, когда Джерри всерьез начал размышлять об этом, ненависть к лечащему врачу как мотив убийства показалась ему не столь уж абсурдной. Джерри прикинул еще — между делом, — как там дела у Кейт с Фредериком Спарксом?

— Только прошу, не поймите меня превратно, — Джерри продолжал гнуть свою линию — задавать вопросы в лоб, — у вас никогда не возникало желания убить доктора Бауэра?

— Нет, убить не возникало, — ответил Горан, видимо ничуть не задетый вопросом Джерри, — хотя только Бог ведает, что таится в душе у каждого. Можно, конечно, навоображать черт знает что в своих мечтах о мести психоаналитику, но по большей части все ограничивается желанием выйти на того, кто хорошо его знает, и выведать все постыдные секреты из жизни вашего мучителя с тем, чтобы потом заставить его на коленях молить вас не предавать их гласности. Самая неприятная вещь в моем психоаналитике, которая может довести до умопомрачения, — это та, что когда в его присутствии вы отпускаете шутку, даже чертовски удачную, то в ответ на нее следует гробовое молчание. Я даже сомневаюсь — скажет ли он своей жене, если, конечно, он женат: «Знаешь, сегодня я слышал отличную хохму от одного из своих пациентов».

— Помог ли он вам с решением хотя бы одной из тех проблем, с которыми вы к нему обращались?

— Ну, пока еще не помог, но всему свое время. Мы выяснили зато кучу интересных вещей. Например, выяснилось, что хотя я и ничего не помнил о своем очень раннем детстве, но будто я был в курсе всего случившегося тогда, когда мать была беременна моим братом. Психоанализ уже натолкнул меня на хорошую мысль.

— У вас были какие-то блокировки?

— Нет, не в этом смысле. Один из наших клиентов делает элегантную мебель, и я предложил обставить ею комнату, которая раздражала своей убогой обстановкой — ободранная кушетка и такой же стул рядом с ней. В ответ на мое предложение меня удостоили поощрения — милостиво потрепали по голове.

Тут Горан пустился в рассуждения на темы, не связанные с психоанализом, и все попытки Джерри вернуться к интересующему его предмету не увенчались успехом. Во всяком случае, Горан меньше всего походил на убийцу. Он, возможно, мог бы нанять кого-либо для этой цели, но такие вещи были в ходу только в мире организованной преступности, а в данном случае такое почти полностью исключалось. И знал ли Горан о запутанных перипетиях семейной жизни психоаналитика? Та определенность, с которой он высказался насчет того, женат или не женат Эмануэль, вполне могла быть ловким ходом. Но все же представлялось маловероятным, что можно прикидываться и вести себя столь натурально, как это делал Горан.

Джерри расстался с Гораном, заплатившим за ленч, разочарованный и с головной болью. Чем заняться до того времени, когда он предполагал отправиться на запланированную встречу с хорошенькой медсестрой доктора Барристера? Поразмыслив несколько секунд на эту тему, Джерри махнул на все рукой и решил отправиться в кинотеатр, говоря себе, что рабочий день у него ненормированный, а упущенное время он наверстает вечером.