Первый налет состоялся ночью, второй на рассвете, чтобы добавить разрушений и помешать гасить пожары. Третий — днем. Бомбардировщики расширили площадь бедствия, а истребители на малой высоте носились над улицами и площадями, добивая раненых и выискивая новые жертвы. А все оттого, что Дрезден входил в зону, куда намечалось вступление советских войск.

Я был в Дрездене вскоре после этой бомбардировки. Лунной ночью мы шли без дороги среди развалин, по битому кирпичу, и вдруг в странной, оглушительной до звона в ушах тишине услышали чье-то пение. Удивились и стали пробираться на эти звуки, посвечивая вокруг сильным лучом фонарика. И неожиданно увидели старую женщину в черных отрепьях. Она приютилась на камне среди развалин Цвингера. Перед ней стоял патефон, крутилась пластинка и нежный молитвенный голос пел «Аве, Мария». Словно в страшном сне женщина подняла на нас безумные глаза…

Так англо-американский истэблишмент, еще до возникновения ядерного оружия, убедительно показал, что такое «ограниченная война», и как он расположен щадить мирных жителей. Шариковые бомбы большого радиуса рассеивания (специально для мирного населения) и жадный огонь напалма, дотла выжигавшие деревни во Вьетнаме, не повысили впоследствии наше представление об уровне добродетели и гуманизма хозяев США.

Возможно, продолжая говорить теперь об «ограниченной ядерной войне», Белый дом имеет в виду и ту ситуацию, при которой американские ракеты средней дальности будут бить по Советскому Союзу из Западной Европы, чтобы вывести США из-под ответного удара? В таком предположении правдой может стать только то, что размещение в этом регионе стартовых площадок для таких ракет неизбежно расширит понятие «база США» до размеров всей территории страны, где она получит приют.

И, в конечном счете, не случится ли так, что скорбная фигура одинокой женщины с помутившимся разумом, слушающей среди руин звуки «Аве, Мария», станет обликом Западной Европы.

Толкая в страны НАТО нейтронные бомбы, Белый дом соблазнял их «избирательным» эффектом — они убивают людей, но оставляют в целости вещи, будет возможность отправиться в безлюдье за богатыми трофеями. Но западноевропейцы — народ многоопытный (не то что американцы, на чьей земле почти двести лет не было войны), и враз сообразили: а ну как от нас самих останутся только вещи…

Теперь, пропагандируя «новую ядерную стратегию» Пентагона, уверяют: убьем только все военное, остальное не пострадает, война пойдет по нашим правилам, как игра в гольф или в лаун-теннис. И поскольку мы, как нам кажется, будем бить точнее, то и наберем больше очков. (В старое время на Руси говорили: «коли  к а ж е т с я, креститься надо!») «Избирательное» оружие, «ограниченная» война — все один ядерный черт!

Весь этот пропагандистский ширпотреб далек от военной стороны проблемы, что же касается упомянутого расчета «бить точнее», то приглашу для подтверждения сведущего американца. Вот отрывок из интервью Уильяма Перри, бывшего заместителя министра США, занимавшегося в Пентагоне научно-техническими проблемами. Оно опубликовано в «ЮС ньюс энд уорлд рипорт» — журнале, который, в силу его близости к Пентагону, называют «солдатом с самой длинной фамилией».

Корреспонденту не терпится знать, какая новая система оружия даст Пентагону решающий перевес в вооруженном столкновении. Его интересуют «хитрые» бомбы, «хитрые» снаряды, как они действуют?

Ответ: Если нам, например, необходимо обнаружить танк, то мы не пытаемся засечь радиоволны, исходящие от самого танка. С помощью радиометра мы регистрируем естественные радиосигналы из атмосферы, отражаемые танком. ЭВМ, подключенная к радиометру, сообщает: «Там-то и там находится отражающий объект по размерам, скажем, соответствующий танку». И оружие направляется к этой цели… Оно может устанавливаться на ракетах, или в бомбах, или в артиллерийских снарядах.

И что же, дает ли такое «хитрое» оружие решающий перевес? — спрашивает корреспондент.

Ответ: Нет, никакого абсолютного оружия не существует. На каждую «хитрую» систему найдется какое-то средство противодействия.

Дальше в этом интервью шел разговор о будущем самолете-невидимке «Стелс», и Перри сказал, что это просто образное выражение — «невидимка». Речь идет о стратегическом бомбардировщике, который позволит себя обнаружить только на небольшом расстоянии от цели. Потом беседа коснулась системы «прозрачный океан», разрабатываемой Пентагоном. И этот термин — всего лишь метафора. Речь шла о неакустических средствах обнаружения бесшумных подводных лодок.

Дадут ли такие системы гарантию превосходства нашей военной техники? — допытывался корреспондент.

Ответ: Придется предположить, что противник также сможет этого добиться и сможет использовать такие системы против нас.

Ответы Перри были трезвы и серьезны. Их можно полностью поддержать. Еще Клаузевиц писал о законе «трений на войне», исходящих просто-напросто из наличия серьезного противника. Но тот же Перри — яростный поборник смещения ядерного баланса в пользу США.

Такие деятели утром признают военный паритет с СССР, днем его отрицают, вечером требуют превосходства, ночью видят цезаристские сны и плакаты на пунктах вербовки в армию с лозунгом: «Земля — планета американская».

И во всякое время суток луженые глотки средств массовой пропаганды шепчут, кричат, орут о «советской угрозе». Надо признать, эта беспрерывная осада взяла измором многих и многих людей на Западе. В Пентагоне все же надеются на «а вдруг»… А вдруг удастся каким-либо новым оружием склонить чашу ядерных весов в свою сторону на длительный срок…

Но в СССР помнят завет Ленина — «всякая революция лишь тогда чего-либо стоит, если она умеет защищаться». Военного превосходства над собой Советский Союз не допустит.

Амок, охвативший правящие круги США, вызван не биологическим стрессом, о котором так выразительно писал Стефан Цвейг. Упоение военной сверхприбылью, классовый эгоизм, идеологическая слепота — вот источники этой болезни.

Американский амок — это явление империализма наших дней, охваченного жаждой мирового господства. Он объявляет всю нашу планету сферой своих жизненных интересов. Он хочет командовать во всех ее уголках, как богатей на своем ранчо.

Но люди, живущие в XX веке, не хотят ничьего господства. Они желают свободного выбора и независимой жизни. Афганистан не будет военным плацдармом Пентагона. Народы Западной Европы не расположены подчиняться заокеанскому диктату. С какой стати древнему Ирану быть покорным вассалом США. Великая поэзия персов расцвела задолго до открытия Америки. Народная фантазия поместила библейский рай не на берегах Потомака, а в междуречье Тигра и Евфрата, на территории Ирака, где зародилась древняя цивилизация и в наши дни загремели взрывы войны, угодной Белому дому. Поистине, где рай стоял, там будет ад. Пока вся земля не превратилась в преисподнюю, необходимы серьезные решения и поступки.

В одном из рассказов Честертона действует некий мистер Кэлхоун Кидд. «Он представлял в Англии, — пишет автор, — крупную американскую газету «Солнце Запада», или, как ее шутливо называли, «Восходящий закат» — это был намек на громкое заявление мистера Кидда в печати — он полагал, что солнце еще взойдет на западе, если только американцы будут действовать поэнергичнее».

В начале восьмидесятых годов Белый дом с крайней энергией взялся за изменение современного политического мироздания. Но солнце по-прежнему восходит там, где ему от века положено, а свет правды по-прежнему идет оттуда, где политику не диктуют одержимые бесом идеологи войны.

Перелистываю «Историю Коммунистической партии Советского Союза». Это самая драматичная и самая воодушевляющая летопись нашего времени. Это пламя бессмертной революции и огонь Отечественной войны. Это песнь песней трудового народа. Это героическая поэма его борьбы и творчества. Нелегким был путь, негладкой дорога. Сколько товарищей «жертвою пали в борьбе роковой»! За каждой строкой этой Истории открывается судьба наших матерей и отцов, старших братьев, собственная жизнь.