- ...Ой, доченька, да куда ж ты так намылилась? Ой, какая ты у меня крас-и-и-и-и-вая, просто принцесска! Заглядение прямо! - всплеснула руками мама, уже вернувшаяся из магазина с сумками, полными продуктов.

  - Иду на задание, мамочка, а потому... - лихо надевая на глаза солнцезащитные очки и резко разворачиваясь в противоположную сторону от зеркала... - надо выглядеть, как киндерсюрприз, и даже лучше! - хихикнула Снежана и чмокнула маму в щеку.

  А потом быстро взяла мобильник и набрала Ганина.

  Гудки были долгие, пришлось изрядно подождать. 'Что он, спит до сих пор, что ли? Неужели правда, что эти художники живут и пишут по ночам, а весь день спят до вечера, как граф Дракула?' - промелькнуло у неё в голове. Ехать к Ганину в гости без приглашения тоже как-то не хотелось...

  Когда Снежана уже готова была смириться с тем, что в гости ей придется всё-таки ехать без приглашения, Ганин взял трубку.

  - Алло? Это Ганин... - раздался глухой и какой-то не на шутку встревоженный голос.

  - А я думала, это крокодил Гена! - зазвенели серебристые колокольчики в трубку. - Привет, Ганин! Это тебя беспокоит Чебурашка!

  - Ой, Снежа... - голос изменился. - Я так рад, так рад... Слушай, здорово, что ты мне позвонила, супер просто! Я и сам, если честно, собирался, да тут пока встал, пока то да се... Думал, вечером позвоню...

  - Эх ты, соня-засоня! - засмеялась Снежана. - Ну тебе простительно, ты ведь художник, творческая личность... Вы, небось, так и живете - по ночам ваяете и потом до вечера спите... Кстати, Ганин, а ты не помнишь, что ты мне вчера пообещал, а?

  - Что... что... пообещал? - голос Ганина из радостного вновь стал каким-то испуганным.

  - Ну-у-у-у-у... - протянула Снежана, строя глазки зеркалу. - Показать мне твои новые апартаменты за семью печатями, покатать меня там на лошади, сыграть со мной в гольф, ну и все такое прочее... Говорят, у Никитского самые лучшие орловские рысаки в стране и гольф-площадка у него тоже ничего... - голосок Снежаны стал ворковать точь-в-точь как у влюбленной голубки - такая тональность сражала не одного нужного ей мужчину.

  Но его ответ принес разочарование.

  - Ка...кие апартаменты... Ник...китского? Нет, нет, Снежа, это исключено! Неужели во всей области у нас нет других гольф-площадок или верховых лошадей? Давай я посмотрю в сети, поедем в любое другое место...

  - А что это ты так? - недовольно надув губки, капризно воскликнула Снежана. - А, может, я хочу посмотреть, как ты живешь? Я, например, всегда мечтала осмотреть этот старинный дворец, который Никитский себе захапал, какие там зеркала, статуи, колонны, картины... - последнее слово она произнесла с глубоким придыханием.

  И тут Ганин сдался.

  - Ну, если картины... Да, таких картин, как у Никитского, ты, пожалуй, нигде не сыщешь в округе! Моя мазня - это просто ничто по сравнению с мастерами эпохи Великого века! Тут, пожалуй, тебя ждут великие открытия... Ну что ж, давай, тогда я буду ждать тебя. Как ехать знаешь?

  - Ещё бы! Кто ж не знает, где живет Никитский, скажешь тоже! Я сама сколько там с камерой караулила, не пускают туда, свол... Ой, прости, охранники там злые всегда были. Окей, минут через 40 буду - готовь шампанское, лед ну и все такое! - хихикнула Снежана и быстро прервала связь, чтобы не возникло у него никакой лазейки вывернутся - без Ганина в этот чертов особняк можно прорваться только если раздобыть где-нибудь корочки сотрудника ФСБ, не меньше.

  Снежана облегченно вздохнула, но маска легкомысленной девической веселости тут же слетела с её лица, сменившись выражением озабоченности и встревоженности, переносицу прорезала некрасивая морщинка. Она быстро прошла к своему рабочему столу и из его ящика достала свою маленькую портативную цифровую видеокамеру, электрический фонарик, а также, помимо всей прочей дамской требухи, незаметно положила травматический пистолет - на всякий пожарный, как говорится...

  'Ну, вот, вроде бы все готово', - с легким волнением подумала Снежана и, последний раз взглянув в зеркало и поправив солнцезащитные очки-зеркалки, поднятые на лоб, отправилась к выходу из квартиры.

  - Мам, Светика заберешь, ага? Я буду поздно! Если не приду ночью, не беспокойся, хорошо?

  - Это... куда ж... - опять всплеснула руками мама, которые все были перепачканы в белой муке.

  - Мам, ну что ты опять начинаешь! Работа у меня такая...

  - А я думала, у тебя свидание...

  - Ну и свидание тоже, мам... Все вместе... Просто и то, и это... В общем, совпало так... Ты не беспокойся, мамочка, все будет хорошо! - и Снежана ещё раз крепко обняла и поцеловала маму.

  Но когда она уже взялась за дверную ручку...

  - Доча, доченька, подожди! На, одень, одень-одень, мне спокойнее так будет... - дрожащие руки матери держали в руках блестящий серебряный крестик на серебряной же цепочке.

  - Мам, ну что ты! - отмахиваясь, воскликнула Снежана. - Я же не верю во все это! Зачем?

  - Одень-одень, доченька, ради меня, золотко, заинька моя! Сегодня не веришь, завтра - кто знает как оно? Ты же крещенная у меня, одень...

  Снежана послушно склонила голову и позволила матери одеть крестик себе на шею. Холодный металл приятно щекотнул кожу на шее и на груди и Снежана вдруг почувствовала, что тревога и страх, все это время гнездившиеся у неё на сердце, куда-то рассеялись, и ей стало как-то легко и хорошо, так что она улыбнулась.

  - Ну, все, мам, пока, теперь уже точно, пока-пока! - и Снежана как бабочка выпорхнула на лестничную площадку, а мама быстро перекрестила свою дочь, что-то шепча себе под нос.

  Старенький ярко-красный 'опель' быстро вынес Снежану на федеральную трассу - слава Богу, не из центра выбираться - жила-то она на окраине - и она понеслась на большой скорости в сторону Марьино - старинного имения князей Барятинских, жемчужины культурного наследия края, в котором по какой-то странной прихоти судьбы располагалась резиденция Никитского. Радио передавало какую-то ритмичную музыку, потом - веселый треп двух диджеев, солнце грело по-летнему жарко, на небе - ни тучки, ветер от большой скорости развевал золотистые волосы Снежаны, а на трассе - почти никого. Благодать! И Снежана замурлыкала себе под нос лившуюся из радиоприемника песню, ритмично пощелкивая длинными ноготками по баранке руля...

  Ганин проснулся почти в полдень. Настроение у него было - сквернее некуда. Голова болела, все мышцы и кости ломило, как будто по нему всю ночь прыгал добрый десяток чертенят. Он привстал на кровати и, взявшись за голову, с трудом соображал, что же с ним вчера происходило. Мысли и образы бегали в его голове, как стекляшки калейдоскопа, и никак не могли уложиться в какую-то стройную картину... Снежана, выставка, камеры, потом яхта, потом какие-то сумасшедшие приключения со всякого рода канатными дорогами, ресторанами, вертолетами..., потом лавочка, прощание... Да, а что было потом, ахххх? ПОРТРЕТ! Проклятье! Портрет заговорил! Вчера! Да, вчера, заговорил! И плакал, и угрожал... Черт! А потом все это... Кольцо, храм, свеча, луна... 'Боже, ну это просто какой-то кошмарный, нелепый, страшный сон - и всё! - подумал, цепляясь как утопающий за соломинку, Ганин. - И доказательство тому, что я лежу на кровати, а не на полу - там, где я должен был вчера упасть!'.

  С этой мыслью Ганин вскочил с постели и принялся искать очки, даже под кровать залез, но только там сообразил, что очки у него итак на носу. А когда он вылез, наконец, из-под кровати, встал, то его взгляд тут же упал на этот проклятый портрет! Девушка на нем по-прежнему радостно улыбалась, держала в беленьких тоненьких ручках лукошко с цветами, а над её золотоволосой головкой в соломенной шляпке с алыми ленточками светило ярко-желтое солнышко. Вот только глаза... Да... Глаза приобрели какое-то новое выражение...

  Ганин подошел к портрету поближе и увидел, что в глазах девушки играют ярко-красные искорки, а улыбка чем-то напоминала хищный оскал - белоснежные зубки чуть-чуть сильнее выпячиваются из-под чувственных кроваво-красных губ, чем обычно, и от этого Ганину стало не по себе. Он поспешно отвернулся и отправился в противоположную сторону комнаты, к большому, сделанному из цельного дуба, платяному шкафу. Насколько помнил Ганин, он упал у портрета, ещё не успев раздеться, но сейчас на нем одежды не было...