- Все, Ганин, никуда больше не пойду! Придется тебе оставлять меня на ночь. Ты, надеюсь, не против? - она хитро посмотрела на Ганина, которому птиценогий и клювоносый дворецкий каркающим голосом сказал, что ужин будет готов через двадцать минут, а стол накрывать будут в Бильярдной.

  Ганин густо покраснел.

  - А мама твоя, дочка?

  - Ничего, агххх, - снова зевнула Снежана. - Они уже привыкли, что я за полночь прихожу. Какая разница, если прибуду утром?

  - В самом деле... - развел руками Ганин.

  - Кстати, с тебя ещё должок, Ганин, ты мне, помнишь, дом обещал показать, картины... - на последнем слове Снежана сделала еле заметное ударение и, приподнявшись немного, взяла Ганина за руку и потянула на диван, присесть рядом с ней.

  - Да, да... - механически закивал головой Ганин, стараясь не смотреть ни на лицо, ни на полуобнаженное тело Снежаны. - Знаешь, оденься лучше... А то бикини с интерьером XVIII века как-то не очень сочетается.

  - Какой ты сноб, Леша! Главное, чтоб красиво было! Ну, ладно, ладно, давай, отнеси меня на руках в гардеробную и я, так уж и быть, оденусь... - и Снежана томно закрыла глаза. Ганин довольно рассмеялся и действительно взял тонкое и легкое тело Снежаны на руки и как заправский молодожен понес его в спальню.

  К ужину Снежана выбрала аристократическое длинное белоснежное платье из мягкого шелка, жемчужное ожерелье и перламутровые туфельки. Волосы слегка завила на кончиках, но косметики нанесла минимум - только немного подкрасила глаза. Никаких посторонних отражений в зеркале больше не появлялось. Ганин оделся в бежевый вечерний костюм с белой бабочкой и бежевые ботинки с удлинёнными носами.

  Бильярдная представляла из себя довольно небольшую уютную комнату, обклеенную изумрудно-зелеными обоями с несколькими люстрами также зеленого цвета, от света которых вся комната казалось изумрудной. Каждая люстра располагалась над соответствующим бильярдным столом, которых всего было четыре, в разных концах комнаты, а посредине комнаты стоял небольшой круглый деревянный стол, накрытый зеленой скатертью. За ним уже орудовали слуги.

  Когда Ганин и Снежана вошли в комнату, он, как и за обедом, отпустил слуг и они со Снежаной оказались одни. Ганин выключил лампы и зажег натуральные ароматные восковые свечи на двух позолоченных трехсвечниках и таинство ужина пошло своим чередом.

  Вино было красное, терпкое, полусладкое, бифштекс с кровью, салат 'Цезарь', на первое - куриный бульон, а на десерт - фруктовое желе и фисташковое мороженое. На этот раз обязанности хозяйки исполняла Снежана и получалось это у неё отменно. Она с такой ловкостью и нежной заботой разрезала и подавала мясо и десерт, что Ганину доставляло наслаждение уже просто смотреть на то, как она это делает. Он только сейчас обратил внимание, какие красивые у Снежаны руки: круглые, точеные, как изящные ножки антикварной мебели, с длинными тонкими пальцами, будто бы созданными для того, чтобы ими перебирать струны арфы, лютни или клавиши фортепиано. Такие руки превосходно смотрелись, если бы она давала домашний концерт... Ганин с удовольствием представил себе уютную мини-концертную залу в этом дворце, клавесин, а рядом с ним сидит Снежана в сочно-голубом длинном платье с большим вырезом, в пышном парике, локоны которого свободно ниспадают вниз, с открытыми, как сейчас, круглыми плечами и аккуратными руками, а её пальчики ловко и изящно бегают по многочисленным клавишам...

  - Леш! Да ты ешь, ешь... Что ты так на меня смотришь? Аппетит пропал, что ли?

  - Да нет, Снеж, просто я представил тебя в платье XVIII века. Твои руки и плечи идеально подходят для арфистки или пианистки, тебе об этом никто ещё не говорил?

  Снежана фыркнула и покраснела.

  - Скажешь тоже! У меня вообще даже близко не было таких людей! Знаешь, Леш, - вдруг, понизив голос, почти шепотом сказала Снежана, поднимая бокал, наполненный красным вином, - я очень рада, что я тебя встретила, честно...

  Ну а после ужина Ганин устроил Снежане форменную экскурсию. Сколько комнат они только не обошли! Снежана только и успевала хлопать своими густыми ресницами, казалось, Ганин знает в этом доме все. Но самое удивительное было не только в том, что он знал, где что лежит, висит или стоит и как это называется, но практически про каждую из этих вещей он мог рассказать. Почти каждый важный мужчина в парике с косичкой и при шпаге обретал в устах Ганина не только свое имя, но и удивительную судьбу, полную жизненных взлетов и падений, равно как и прекрасная дама в высоком парике и декольтированном платье или пухлый мальчуган в коротеньких штанишках...

  - Вот это - князь Василий Николаевич. Замечательная личность! Между прочим, участвовал в Чесменской битве. Видишь, у него ухо немного скошено? Это ранение он получил в абордажном бою...

  - Аборт... Какай такой 'абортажный'? - еле выговорила Снежана - она явно была не очень сильна в истории.

  - Да не 'абортажный', а 'абордажный' - рассмеялся Ганин, схватившись за живот. - От слова 'борт'. Это когда корабль с кораблем сцепляются бортами и обе команды нападают друг на друга в рукопашной схватке. Обычно так делают, чтобы не топить чужой корабль, чтоб имущество не пропадало зря. Между прочим, в таком бою погиб знаменитый адмирал Нельсон при Трафальгаре. Какой-то французский матрос подстрелил его, сидя на мачте своего корабля... Так вот, князь Василий взял со своими матросами на абордаж турецкий корабль, а вот видишь - какой-то турок ссек ему полуха. Он получил орден Андрея Первозванного - высшую морскую награду, а уже во вторую войну с турками умер от сыпного тифа...

  - А вот это... Снеж, иди сюда, вот, смотри! А вот это его отец - князь Николай Андреевич. Смотри, какой важный! Он был одним из высших чинов при Елизавете Петровне и Петре III. Был дипломатом, знал хорошо несколько языков. Правда, ему не повезло. Когда Екатерина II пришла к власти, его, увы, - тут Ганин крякнул, сделав выразительный жест руками, - убрали. Доживал он свои годы в этом поместье и писал мемуары, потом стал много пить, гулять, да потом нашли его в пруду утопшим...

  - А вот прекрасная Лизет. Смотри, какие у неё лукавые глазки! Роковая женщина была. Скольких мужчин соблазнила! Граф Ридигер, местная знаменитость, и какой-то заезжий штабс-капитан стрелялись из-за неё даже насмерть, да и не только они. А она, представляешь, дожила до глубокой старости и под старость сошла с ума - разговаривала вслух со своими бывшими любовниками, как с живыми...

  - А вот малыш Никита. Он, бедняга, зимой заигрался с ребятами деревенскими, угорел, наелся снега, ну и помер...

  Снежана всхлипнула и прослезилась - вид пухленького черноволосого мальчика в коротеньких бархатных алых штанишках до колен с бантами, такой же курточке и туфельках, в белоснежных гольфах, вызывал у неё живое сострадание. Рядом с мальчиком лежала большая собака породы 'колли', которую он поглаживал. Его глазки были такие веселые, такие жизнерадостные...

  - Жалко... мальчишечку... - еле выговорила Снежана, утирая слезы руками.

  - Самое интересное, Снеж, что портрет написали буквально за пару месяцев до смерти, чуть опоздали бы - и не осталось бы от Никиты Барятинского ничего! Портрет же не фотография! Хорошо, если две-три штуки за всю жизнь сделают...

  - А это кто? - вдруг резко спросила Снежана, подойдя к другому портрету. - Фу, лица такие смазливые, как у плейбоев... Бабники, наверное, жуткие!

  - А-а-а! Верно заметила! - довольно воскликнул Ганин. - Это сами что ни на есть известные Барятинские. Большинство князей были служаками средней руки, а то и вообще не служили - жили в свое удовольствие, тихо да мирно, а вот эти - два братца-акробатца, Снеж, были сами что ни на есть роковые мужчины: тайные фавориты самой императрицы Екатерины! Екатерина была на редкость любвеобильная женщина, и причем чем старше она становилась, тем более была неразборчивой в связях. Если вначале у неё были постоянные партнеры, которые были и великими полководцами и государственными деятелями - братья Орловы, Григорий Потемкин Таврический, например, то потом... - Ганин смешно махнул рукой в воздухе. - Кроме официальных ещё было куча неофициальных, тайных, о ком мало кто знал тогда... Вот эти два брата - из этой чертовой дюжины! Михаил и Алексей - прошу любить и жаловать!