Князь предвкушающе усмехнулся и, прихватив тетрадку, двинулся к выходу, но через пару шагов остановился. Плитка под ногой шевельнулась. Уж под ней-то точно не могло быть того, что он искал. Но всё же…

— Твоё? — вернулся он к парню с извлечённым из тайника диском. — Я включил, послушал… И знаешь, неплохо… Но мне казалось, что рок — не самая богоугодная музыка. Отец Савелий, наверняка, не был бы в восторге от того, что его послушник ещё и вокалист «тяжёлого металла».

Августин залился краской до корней волос:

— Это так… баловство… Это в прошлом… - по всей видимости, он хотел добавить что-то ещё, но, вспомнив, с кем разговаривает, прикусил губу и отвернулся.

- Ну, и зря, - пожал плечами Вегельвейд. – Голос сильный и текст со смыслом. Сам сочинял?

- Да… - растеряно признался парень. – Я раньше в группе пел, мы этот сборник специально в студии записывали, к конкурсу готовились…

— Подари? – с лёгкостью предложил вампир.

— Ну, уж нет! Зачем он вам? — возмутился послушник.

- А тебе зачем? – развёл руками Дикс. – Карьера певца закончилась, общение с миром скоро тоже запретят. Будешь вечным архивариусом, - вытащил он из-за пазухи тетрадь. – Молчаливым, исполнительным, ну, и к старости ещё подслеповатым… Я так понял, ты об этом и мечтаешь?

Увидев свой дневник в руках врага рода человеческого, Августин досадливо охнул, видимо, силясь посчитать навскидку, сколько секретов ордена чистосердечно слил на клетчатые страницы.

- Это моё, личное… Это нельзя читать!

- Порядочным людям – определённо нельзя, - согласился вампир. – Но я тварь иррациональная и где-то даже аморальная, поэтому… мне, наверное, можно.

Переждав бурю эмоций, отразившуюся на лиц у парня, он продолжил:

- Тем более, я никому не выдам ваши благородные цели и внутреннюю бухгалтерию. А вот сферу твой деятельности придётся рассмотреть подробнее, - вздохнул Дикс. – На моей памяти, святоши «бесовские механизмы» не жаловали… И я как дурак искал хранилище. А оказывается, надо было просто компьютер отца Савелия включить…

— Вот к чему эти разговоры по душам… - невесело хмыкнул парень. – Вам нужен пароль… Надеетесь, я отдам его по-хорошему?

- Почему бы и нет? – пожал плечами Вегельвейд. – Меня устроит доступ к данным… скажем, на час… А потом я уйду, и мы сделаем вид, что этого разговора не было.

- Я не предатель- буркнул Августин, отворачиваясь. – Отец Савелий предупреждал, а я… значит, так и надо. Делайте то, к чему привыкли… Братья за меня отомстят.

— Рвёшься в мученики? — усмехнулся Вегельвейд, и в глазах мелькнули серебристые всполохи. — Ладно. Что, если ты меня убедил… Тогда я, повинуясь своей кровожадной сущности, заберу у тебя самое дорогое.

— Душу? — мрачно съязвил сектант.

— Для начала репутацию, — широко улыбнулся Вегельвейд. — Я ведь понял всё правильно? У вашей группы последняя рабочая копия архива, одна единственная на жёстком диске… Так сказать, на крайний случай.

Парень заёрзал на стуле, словно на него вылили ведро холодной воды.

— Вот сейчас пойду и разнесу вашу драгоценность к чёртовой матери. Ни один уникум не восстановит, — поднялся Дикс. — Подумай, потерять тысячелетний архив! Вряд ли за всю историю ордена случались более масштабные ляпы. Это воспримут гораздо хуже предательства. Тупость тоже наказуема.

— Я не боюсь наказаний.

Князь упёрся руками в спинку стула, нависая над новоявленным партизаном.

— Не думаю, что церковь ограничится назидательной поркой... Тут пахнет анафемой. Вечный изгой… Ещё бы! Труды стольких поколений, последняя надежда человечества… а тут ты со своим бараньим лбом… Сможешь с этим жить? Выдержишь?

На этот раз вампир говорил очень спокойно, даже тихо, но парень невольно вслушивался в каждый звук его вкрадчивого, мягкого голоса.

— Считаю до трёх: амбиции или архив?

Парень судорожно кусал бледные губы.

— Послушай, Августин, — выдержал минутную паузу Дикс, — я, даю слово, что не собираюсь объявлять войну вашей братии, переписывать адреса, явки, клички и пароли. Мотаться по миру и истреблять сочувствующих утопическим планам. Мне есть дело только до себя.

Парень нервно засмеялся.

— Ясно, — Вегельвейда это не удивило. — Тебе не нравится слово вампира. Хорошо. Имеешь право, — пригладил он свои взъерошенные волосы. — Слово князя не так покоробит? Могу даже поклясться честью рода.

— Вы опять играете, — прямо взглянул на него послушник.

— Нет…

Дикс ждал довольно долго, но ответа не последовало. Настало время реализовать свою угрозу на деле. Он направился внутрь храма, закинув на плечо одну из кувалд для дробления костей.

— Купол мира.

Вампир обернулся.

— Наберите «купол мира» без пробела и вместо буквы «о» поставьте ноль, — наконец решился Августин. — Не забудьте, вы обещали.

Устроившись за столом бородача, князь принялся за работу. Сошлось. Экран расцвёл ромашковым полем. Дикс открыл отчёты за последний год. Томас Бейкер, Лола Андерсен, Мария — Изабель Гардарес, Женевьева Бесфамильная — он знал только последнюю из них и то недолго. Жилка Опятый, Казимир Войнушко, Франсуа де"Арт, — пустой звук. Рита Корсак — князь улыбнулся. «Ритка Моська», — вспомнил он её обидное прозвище. Глеб Сапронов, Антуан Сенклер — вот уж кого не жалко. Кира Младич — кажется, её представляли впервые на вечере у Офелии. Совсем «зелёная» была. Марк Фишер — новый подопечный Резника. «Как же наставник не доглядел? — растерялся князь. — А, понятно. Вот и сам Резник». Кристина Добролюбова, Мэри Стайл… Дикс подвинулся поближе. С экрана на него смотрела Мэри в своём любимом белом платье. У неё было штук двадцать этих совершенно одинаковых белых платьев. Она задумалась, глядя куда-то вдаль. Лицо было спокойным и умиротворённым. Почему-то такой он подругу детства никогда не видел. Оцифрованный карандашный портрет с резкими штрихами болезненной гордости и холодным блеском широко раскрытых глаз был куда более узнаваем. Ниже даты и сухая справка в пять строчек: «Мэри Стайл — внучка крупного английского феодала. Обращена Звеном Вольфгангом фон Вегельвейдом в двадцать три года. Выездов за границу не было. В ходе разработки загрызла двадцать пять служителей ордена. На допросе сведений не получено. Приговорена к сожжению. Приговор исполнен группой отца Никанора в ночь на десятое мая.

Добавить к основной характеристике за номером 475218в и вывести из списка разыскиваемых».

Князь последний раз взглянул на фотографию и закрыл анкету.

С минуту он бездействовал, тупо глядя в одну точку, и только потом приступил к поиску собственной кандидатуры. В открытом документе всё нарастали и нарастали новые страницы, стремясь полнее охватить каждый поворот его биографии. На месте карандашного наброска, как это полагалось у всех вампиров старше трёхсот лет, была лишь служебная пометка: «утерян при переезде». А цветной снимок делал видимо пьяный, криворукий фотограф: в кадр как-то сбоку попали часть скулы и нос. Вторая фотография располагала лишь видом сзади.

Зато почти с книжными эпитетами было представлено его вековое мотание по миру. Названия городов, улочек, забегаловок, гостиниц, мотелей, театров, рынков, площадей, магазинов, в которых он удосужился побывать. Показания свидетелей чётко протоколировались, их педантичность граничила с паранойей.

«Предпринятые попытки европейского братства по захвату Вегельвейда успеха не имели. Объект осторожен, озлоблен, на провокации не реагирует. Какой — либо закономерности в перемещениях не выявлено».

Видимо, до последнего времени дела в ордене шли из рук вон плохо. Штата для качественной слежки не хватало, записи были обрывочны, а казни приостановились вовсе не из гуманных соображений. Но вот местные гуру нашли финансирование…

Отчёт по своей персоне князь напечатал по образцу и приложил к характеристике. Потом нашёл список разыскиваемых и убрал из него фамилию. Теперь из документов следовало, что Звен Вольфганг фон Вегельвейд перестал существовать, был сожжён малоизвестной группой при попытке покинуть страну. И по идее, дома к нему должны были потерять интерес, хотя бы на какое-то время. Но тут уж без гарантий…