Когда мистер Джонсон ушел, Дорина долго сидела в тишине, размышляя над услышанным. Она знала, что это должен быть момент ее величайшей гордости и радости. Но думать могла только о том, что граф пускал ей пыль в глаза.

«Он умнее, чем я предполагала», — решила девушка.

Как ни странно, Дорина поймала себя на мысли, что жаждет его успеха не меньше, чем собственного, несмотря на то, что они конкуренты.

Ей хотелось бы напрямую обсудить это с графом и не скрывать больше, кто она на самом деле.

«Как близки мы были бы, разделяя одни и те же амбиции, — думала Дорина. — Теперь он, наверное, решит, что я за ним шпионила».

Девушке невыносима была эта мысль. Общество графа действовало на нее почти магически.

Но разве могут теперь у них быть хорошие отношения?

Спустя какое-то время Дорина вернулась к работе.

Но через несколько минут ей снова помешали.

Из прихожей донеслись чьи-то голоса. Дворецкий, похоже, силился не пустить кого-то, но тот не желал принимать отказ.

Потом распахнулась дверь и в комнату влетела женщина.

Она была очень модно одета. Перья в ее шляпке затрепетали, когда она захлопнула за собой дверь.

Приблизившись к столу, дама ахнула и уставилась на Дорину.

— Где Эвелин? — надменно поинтересовалась она, имея в виду предшественницу Дорины.

— К сожалению, мисс Барнс серьезно больна, поэтому я заняла ее место.

— Вы теперь секретарь его сиятельства? — спросила женщина таким язвительным тоном, что Дорина удивленно на нее посмотрела.

Девушка решила, что посетительница намеренно ей грубит.

— Я пришла, — спокойно ответила она, — чтобы помочь его сиятельству, когда ему неотложно потребовалась помощь. К счастью, это оказалось в моих силах.

— Очень удивлюсь, если это так, — отрезала женщина. — Я говорила ему, что зайду сегодня утром. Где он?

— Ему пришлось отлучиться, — сказала Дорина.

— Но мне нужно видеть его сейчас же, — капризно упорствовала посетительница. — Более того, мы договорились провести вместе весь день. Поэтому-то я и пришла как можно раньше.

— Уверена, его сиятельство вернется так скоро, как только будет возможно, — ответила Дорина. — А пока, быть может, вы согласитесь подождать его?

Девушка говорила вежливым тоном, но ей тяжело было сдерживаться перед лицом такой грубости.

— Он должен был сообщить мне, — осуждающе продолжала женщина, — что ему нужен секретарь. Я бы подыскала для него кого-то, кто, я совершенно уверена, смог бы выполнять его непомерно сложную работу много лучше вашего.

Она вела себя очень неучтиво. Но Дорина знала, что в ее положении было бы ошибкой грубить в ответ.

Поэтому она сказала:

— Не сомневаюсь, сударыня, что вы хорошо ориентируетесь в доме, а дворецкий подаст вам любой напиток или угощение — что пожелаете. Как только его сиятельство вернется домой, я скажу ему, что вы его ждете.

— Очень удивлюсь, — съязвила женщина, — если вы хоть что-то сделаете как следует. Вы слишком молоды и слишком неопытны для этой работы, и я скажу об этом графу, как только он вернется.

С этими словами она вышла, громко хлопнув дверью.

Дорина была поражена, что дама, одетая с таким шиком и явно занимающая видное положение в обществе, ведет себя подобным образом.

Когда, немного погодя, в кабинет явился дворецкий, она спросила:

— Кто эта леди? Она очень расстроилась, не застав его сиятельство дома.

Хенли рассмеялся.

— Расстроилась — не то слово, — ответил он. — Она смотрела на меня так, будто это я виноват, что граф забыл о встрече.

— Кто она? — поинтересовалась Дорина.

— Леди Масгроув. Она уже несколько месяцев преследует его сиятельство. Если хотите знать мое мнение, леди видит себя графиней, и в этом доме нет ни одного человека, кто не молился бы, чтобы этого не произошло.

— Она определенно выглядела недовольной и удивленной, обнаружив меня здесь, — отозвалась Дорина.

— Еще бы, — ответил Хенли. — Вы слишком миловидны, чтобы понравиться ее светлости, и теперь я понимаю, почему она накричала на меня в гостиной.

Дорина пожала плечами.

— Ведь ее никак не может касаться, кого граф нанимает в секретари, — сказала она. — Он вряд ли справился бы без меня.

— Безусловно, — согласился дворецкий. — Однако мисс Барнс около пятидесяти. Она замечательная работница, но не выглядит так привлекательно, как вы. Вы словно лучик солнца ранним утром.

Дорина улыбнулась.

— Это самый милый комплимент из всех, что я слышала, — сказала она. — Мне очень хотелось бы быть лучиком солнца, и надеюсь, что я помогаю его сиятельству с огромными кипами переписки. Только взгляните, сколько пришло сегодня утром, и кому-то надо на все это отвечать.

— Что ж, леди Масгроув считает, что вы слишком хорошенькая, чтобы быть полезной за письменным столом, — сказал дворецкий. — Если хотите знать мое мнение, для всех нас будет катастрофой, если его сиятельство женится на ней, как она того хочет.

Дорина могла это понять.

То, как леди Масгроув разговаривала с ней, уверило девушку, что та не будет заниматься домашним хозяйством, как ее мать.

Миссис Редфорд любила повторять: «Если слуги счастливы, их хозяин тоже счастлив. Всегда помни это, милая; это должно быть написано в ежедневнике каждого богатого мужчины и каждой богатой женщины».

Тогда Дорина с отцом только смеялись над этим.

Однако они знали, что все слуги в доме преданы им.

Челядь относилась к девочке прекрасно; все радовались, когда она выросла из коляски и стала делать первые шаги в кухню.

«Хенли прав, — подумала Дорина. — Графу нельзя заключать брак с женщиной, которая обижает домашнюю прислугу: ведь она так может поступать и с людьми, которые работают с ним в разных частях света. Для графа очень важно правильно выбрать жену».

Однако девушка прервала свои размышления о том, кто может хорошо подойти на роль его супруги…

Дорина все еще занималась корреспонденцией, когда в кабинете снова появилась леди Масгроув.

— Когда именно уехал его сиятельство? — резко спросила она.

— Боюсь, я не владею этой информацией, — ответила Дорина, — поскольку он покинул дом раньше, чем я спустилась к завтраку.

Леди Масгроув уставилась на нее.

— Вы живете здесь, в этом доме? — изумленно осведомилась она.

— Устраиваясь на работу, я объяснила его сиятельству, что только что вернулась из Европы, — сказала Дорина. — Поэтому он любезно предложил мне комнату, пока я не найду другого жилья.

— Могу лишь сказать, что вам следует сделать это как можно скорее, — ледяным тоном ответила леди Масгроув. — Нехорошо, если люди будут думать, что у графа молодая секретарша, которая выглядит, как мне кажется, слишком… разодетой. Подобные вещи могут навредить его репутации.

Дорина сделала глубокий вдох.

На миг ей показалось, что с леди Масгроув следовало бы быть такой же грубой, как она сама.

Однако Дорина вновь решила, что это будет ошибкой.

Вместо этого она сказала:

— Снимать квартиру в Лондоне очень дорого.

— В таком случае советую вам искать повнимательнее, — парировала леди Масгроув. — Уверена, где-нибудь на задворках найдется дешевая спальня, где вы сможете проводить свободное время, и не жить здесь на Гросвенор-сквер.

Закончив свою тираду, леди Масгроув круто повернулась и выскочила из кабинета.

Она опять с шумом захлопнула за собой дверь.

«Леди и впрямь ужасна, — решила Дорина. — Думается мне, она сладкоречива и мила, когда поблизости граф. Но он понятия не имеет, какой язвительной видят ее все, кого дама считает ниже себя».

Дорина больше не слышала леди Масгроув и позднее узнала, что, прождав еще час, та удалилась.

— Как по мне, скатертью дорожка, — сказал дворецкий.

Дорина рассмеялась.

— Она прямо-таки устроила мне разнос. Думаю, когда придет снова, то будет надеяться увидеть эту комнату пустой.

— Не обращайте внимания на то, что она вам говорит, — успокоил Хенли. — Она не меняется с тех пор, как я впервые увидел ее. Раздает мне указания и жалуется, что еда приготовлена не так, как ей хотелось бы. А когда появляется граф, это не женщина, а сама нежность и свет.