Бургомистр немного фантазировал: гидру он купил не у моряка, а у одного из аптекарей, тех самых, которых Геснер столь неуважительно назвал в своей книге «бродягами».

Все шло хорошо. И вдруг в музейчик бургомистра заглянул заезжий швед. Он посмотрел на гидру, улыбнулся, потрогал ее и захохотал уже без всяких церемоний.

— Это гидра?.. Ох-хо-хо!.. Гидра!.. — покатывался заезжий швед. — Ох! Да хотите, я вам гидру с десятью головами сработаю? — обратился он к бургомистру, стоявшему вытаращив глаза. — Это — подделка. Да еще и грубая.

— Моя гидра — подделка? Вздор! — И бургомистр покраснел так, что швед попятился. — Подделка! Да я…

Бургомистр задохнулся. Он не мог выговорить ни одного слова, а только раскрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Я врач и могу пустить вам кровь, — любезно предложил швед. — Вы полнокровны, а шея у вас коротковата. Давайте…

— Гррр… — услышал он в ответ.

Швед поспешно ретировался. Выбежав на улицу, Линней — это был он — призадумался. Бургомистр так рассердился, что мог сделать много неприятного иностранцу.

«Нужно уезжать», — решил Линней и недолго думая сел на корабль, отправлявшийся в Амстердам.

Не задерживаясь в Амстердаме, он поехал в городишко Гердервик, где был небольшой университет.

Получить ученую степень доктора в маленьком университете, понятно, легче, чем в большом. Здесь профессора не избалованы заезжими иностранцами, торжества по присуждению степени редки. Линней правильно учел все это и, представив диссертацию под названием «О лихорадке», получил степень доктора медицины.

Плата за диплом так опустошила и без того тощий кошелек Линнея, что молодой доктор сел было на мель. Тут встретился ему один из его товарищей, некий Шольберг. Он ссудил Карлу некоторую сумму, и на эти деньги Линней добрался до Лейдена. Здесь жил известный ботаник Гроновиус.

— Я принес вам рукопись моего труда «Система природы», — сказал Линней, низко кланяясь ученому. — Будьте милостивы, прочитайте ее.

— Угу… — буркнул ученый, хорошо знавший, как нужно держать себя с молодежью. — Сейчас я очень занят, но как только освобожусь, то… Зайдите через неделю.

Конечно, как только Линней ушел, Гроновиус развернул рукопись: старик был очень любопытен. Первое время он никак не мог понять, о чем идет речь. Но чем дальше читал, тем больше поражался.

— Изумительно! Грандиозно! — восклицал он на латинском языке.

Рукопись Линнея содержала основы систематики растений, животных и минералов. В ней было всего несколько десятков страниц, но она содержала описания родов; животные и растения делились на группы, и все это было изложено ясно, четко и понятно.

— Я издаю ваш труд за свой счет! — заявил Гроновиус Линнею через неделю. — Это событие в науке!

Старому ботанику было лестно принять участие в «великом труде» хотя бы в качестве издателя. Ведь это звучало так громко и почтенно: «Издано иждивением Гроновиуса». А Линнею всякий издатель был хорош, лишь бы издал. Они ударили по рукам.

— Вам необходимо съездить к доктору Бургаву, — сказал Гроновиус Линнею. — Это — голова!

— Доктор не может принять вас, — услышал Линней, протолкавшись в приемной знаменитого ученого — врача и химика чуть ли не полдня.

— Что ж, — утешал огорченного шведа кто-то из посетителей, — не забывайте, что русский царь Петр и тот прождал доктора несколько часов. Царь!

— Но он не был ботаником, — проворчал Линней, с трудом пробираясь к выходу: так много народу толпилось в приемной.

— Пошли ему свое сочинение, — надоумил Линнея приятель. — Может быть, и клюнет.

Сочинение было отослано с такой почтительной надписью, что даже Бургав должен был расчувствоваться. Впрочем, Линней надеялся не столько на надпись, сколько на содержание книги. Он не ошибся: шестидесятисемилетний старик Бургав, проглядев книгу, пришел в восторг. Линней был принят.

— Оставайтесь здесь, — сказал ученый Линнею. — Будем вместе работать.

Но старик ни словом не намекнул на то, что даст Линнею комнату и стол. А у того последние золотые подходили к концу.

— Мне нужно съездить в Амстердам, — дипломатично ответил Линней и, выпросив у Бургава несколько рекомендательных писем, покинул Лейден.

Книга, которой Линней так растрогал Бургава, была очень тонка: всего тринадцать страниц, правда, форматом в лист (нечто вроде толстой газеты).

Это было первое издание «Системы природы» (1735): в форме таблиц Линней дал здесь классификацию и короткие описания минералов, растений и животных.

В Амстердаме в те времена жил профессор Бурманн. Когда Линней явился к нему, тот был занял разборкой огромного гербария, собранного на острове Цейлон. Бурманн совсем запутался в незнакомых ему растениях, и вдруг…

«Само небо послало его мне, — обрадовался профессор. — Только бы удалось приручить его».

Он очень любезно встретил Линнея и пригласил его на чашку кофе. И едва увидел, с какой жадностью гость глотал кофе и бутерброды, как успокоился.

«Его карман так же пуст, как и желудок, — подумал Бурманн. — Он будет моим».

— Вы остановились где-нибудь? — любезно спросил он Линнея.

— М-м-м… — замялся тот.

— Мой дом к вашим услугам. Будьте моим гостем! Поверьте, это такая честь для меня, такая честь…

— Я вам очень благодарен, — ответил Линней, не знавший, куда ему деваться на ночь.

Вот тут-то и появился цейлонский гербарий. Линней с радостью принялся за работу. Столько растений, и все их нужно классифицировать! Это ли не счастье?

Линней зажился у Бурманна. Он не только помогал профессору в разборке цейлонских растений, но успел написать две книги, в которых развернул свои таланты систематика. В них же он наглядно показал, что систематики вовсе уж не такие узкие люди, как обычно думают профаны.

Первая книга называлась «Основания ботаники». В ней было триста шестьдесят пять параграфов, а в этих параграфах изложена ботаника как наука. Тут были и описания растений, и описания частей растений, описание цветка, советы, как определять растения, составлять гербарий, и многое другое.

Вторая книга называлась «Ботаническая библиотека»: это был список книг по ботанике.

В этой книге Линней занялся классификацией, но не книг, не растений, а авторов. Тут значились и «отцы ботаники» — исследователи, положившие начало сбору и изучению растений, и «писатели», то есть описывавшие растения без всякой системы, и «любопытные», писавшие о редких растениях. Был отдел, называвшийся «анормальные». В него попали ботаники, которых даже Линней при всех его талантах классификатора не знал, куда отнести: так бестолково они писали. Были «иконографы» (ботаники, делавшие рисунки растений), «комментаторы» (ботаники, писавшие примечания к книгам «отцов»), «называтели» (ботаники, дающие названия растениям), были… много всяких подразделений придумал Линней. Любитель классифицировать придумал для ботаников и иную классификацию — по чинам. Себя он отнес к генералам: так появился новый чин, не предусмотренный табелью о рангах и чинах, — «генерал от ботаники». Впрочем, там же были и полковники, и капитаны, и даже унтер-офицеры.

К тому времени, когда цейлонский гербарий был приведен в порядок, Линней завел еще одно очень полезное знакомство. Бургав рекомендовал его бургомистру Амстердама Клиффорду. Клиффорд заехал как-то к Бургаву посоветоваться насчет своего здоровья, а тот, желая удружить Линнею, дал совет:

— Вам нужно иметь постоянного врача. Нужно, чтобы он тщательно следил за вашей диетой.

— Я и рад бы, да кого взять? — ответил Клиффорд, очень любивший вкусно и плотно поесть, а потому часто страдавший коликами.

— У меня есть для вас врач. Замечательный врач… К тому же он ботаник, — улыбнулся Бургав.

— Ботаник?

— Ну да. И дельный ботаник. Он будет знаменитостью!

Клиффорд был страстным любителем растений, садоводом и владельцем замечательного сада. В своем саду он собрал растения изо всех стран. Большие шкафы были набиты папками огромного гербария. Ведь в те времена Голландия была сильной и торговой страной, голландский флаг развевался от ветров всех морей, и голландские корабли можно было видеть не только во всех гаванях и бухтах, но даже в таких заливчиках тропических морей, которые и названия еще не имели. Бургомистр Амстердама широко пользовался своим положением и связями: ему доставляли растения отовсюду.