____________________

10. Новые документы из истории Мюнхена. – М.: Госполитиздат, 1958, с.15.

(...)

Франция выражала готовность оказать военную помощь Чехословакии во время «майского кризиса». Характерны две беседы, проведенные советскими дипломатами с высшим руководством Франции 25 мая 1938.

Так, нарком Литвинов встречался с главой французского МИД Бонне, который заявил: «В течение ближайших трех месяцев в германо-чехословацких отношениях должен наступить кризис, в связи с чем Франция объявит мобилизацию (выделено мной. — С. Л.). Что же намерен сделать СССР?».

В ответ советский нарком отметил, что проблема не новая, что она предвиделась еще в момент заключения советско-чехословацкого пакта. Известно, что СССР от Германии отделяют — Прибалтика, Польша и Румыния. Однако только советского «воздействия на эти страны недостаточно, чтобы они позволили нам оказать содействие Чехословакии. Очевидно, требуются более сильные дипломатические меры давления, в которых должны участвовать и другие государства». Естественно, в первую очередь имелось в виду давление Франции, состоявшей в союзе с Польшей.

В тот же день полпред СССР во Франции Суриц «переговорил с Даладье». Основная часть беседы была посвящена Чехословакии. Даладье отметил, что «первая фаза выиграна» (имелось в виду отступление Гитлера в ходе «майского кризиса»), но события будут иметь продолжение. Французский премьер известил советского полпреда, что хотя Париж и Лондон дают Праге советы «об осторожности и благоразумии», тем не менее подчеркнул: «Французское правительство не собирается, однако, навязывать Праге политическое самоубийство и считается поэтому и с возможностью военного конфликта» (выделено мной. — С. Л.) [15].

____________________

15. ДВП СССР, т.21, с.286–287.

Рис.14 Польский Vickers E входит в чехословацкое Заользье, октябрь 1938 г.

Итак, еще весной 1938-го Франция полна решимости противостоять планам Гитлера относительно Чехословакии силой оружия. Собственно, она и сама, а тем паче во взаимодействии с союзной Чехословакией, имевшей довольно сильную армию, могла бы оказать достойное сопротивление германским войскам. Если бы при этом была возможность реализовать положения советско-французского и советско-чехословацкого пактов 1935 г., т. е. если бы РККА имела возможность прийти на помощь французским и чехословацким армиям, это значительно усилило бы решимость французов.

Нужен был коридор для прохода советской армии. По большому счету сам факт, что РККА имеет возможность подключиться к совместным действиям Франции и Чехословакии, усмиряюще подействовал бы на Гитлера. И вся история могла бы пойти совершенно иначе. Но для этого требовалась добрая воля Польши.

Эта проблема — каким образом СССР сможет помочь Чехословакии и Франции против Германии — постоянно обсуждалась в течение 1938 г.

В советской историографии часто проводился тезис, что вопросом невозможности СССР оказать реальную военную помощь (из-за отсутствия коридора) французское руководство пыталось прикрыть свои действия, направленные на поиск компромиссов с Гитлером. Конечно, ни Даладье, ни Бонне не были образцами волевых руководителей (такими, скажем, как генерал Де Голль), но вполне отдавали себе отчет (и это видно из их вполне здравых высказываний в ходе дипломатических бесед), какая угроза создается для самой Франции в случае расчленения Чехословакии.

Займи Польша иную позицию, не препятствуй она проходу РККА, и Париж — даже с Даладье и Бонне — просто вынужден был бы защищать Чехословакию. Но...

Ремилитаризовав не без польской помощи Рейнскую зону, Германия стала возводить там систему оборонительных укреплений — т. н. Западный вал. А на другой стороне у Гитлера был Восточный вал — Польша.

Именно Польша приложила максимум усилий к тому, чтобы Гитлер не встал перед угрозой второго фронта, чтобы его руки были свободны в отношении юго-восточной Европы.

Вопросом о пропуске советских войск в Европу Франция озадачилась еще в марте 1938-го, в момент аншлюса Австрии. Это, в частности, прямо вытекает из упоминавшейся выше беседы главы французского МИД с польским послом в Париже от 27 мая 1938-го. Польский дипломат тогда посмел упрекать французов в том, что те не поддержали разбойничьи планы Варшавы в отношении Литвы, а вместо этого Франция «была поглощена вопросом о возможном проходе советских войск через чужие территории в случае войны с Германией» [1].

____________________

1. Документы и материалы кануна Второй мировой войны. 1937–1939. – М.: Политиздат, 1981, т.1, с.109.

Чем больше обострялась ситуация вокруг Чехословакии — тем активнее были усилия французов по обеспечению коридора для РККА. Но Польша — ключевое государство, от которого теперь зависела как судьба Чехословакии, так и возможность остановить захватнические поползновения Гитлера — выступала категорически против.

(...)

22 мая 1938-го в беседе с главой МИД Франции Бонне польский посол в Париже Лукасевич категорически отвергнет любые варианты участия Польши в коллективных усилиях по предотвращению агрессии Гитлера. Так, на прямой вопрос Бонне — «Какова будет позиция Польши, если в результате неудачи усилий по примирению Германия нападет на Чехословакию?», Лукасевич без обиняков ответил: «Мы не пошевелимся».

Бонне зашел с другой стороны: «Какова будет позиция Польши в случае, если Франция, выполняя свои обязательства, вместе с Лондоном поддержит Чехословакию, на которую нападет Германия?». Лукасевич ответил, что этот вопрос в Варшаве изучали, и пришли к выводу... что в этом случае Франция сама будет агрессором!

Польский посол сказал: «Польша имеет обязательства по отношению к Франции только на случай, если последняя подвергнется нападению. В рассматриваемой выше гипотезе агрессором оказалась бы Франция: отсюда возникнет совершенно новая ситуация, на которую никогда не делалось договорной ссылки во франко-польских отношениях. Поэтому Польша обязана официально зарезервировать свою позицию по этому вопросу; она не может брать никаких обязательств или давать какие-нибудь обещания».

Последняя туманная фраза будет воспринта в Париже как вероятность того, что Польша может ударить по Франции сообща с Гитлером (якобы защищая Германию от «агрессии»).

Наконец на вопрос об отношении Польши к СССР Лукасевич «самым категорическим образом» ответил, что «поляки считают русских врагами, что, если потребуется, они будут силой противостоять любому проникновению русских на их территорию и даже любому пролету русских самолетов» [3].

____________________

3. Там же, с.99–100.

25 мая 1938-го Литвинов напишет полпреду СССР в Чехословакии Александровскому о своих контактах в Женеве с главой французского МИД: «Бонне, вздыхая, заявил, что Польша и Румыния решительно сопротивляются пропуску наших войск».

(...)

Но мало того что Варшава даже не помышляла о возможности пропустить советские войска в Европу для противодействия агрессии Гитлера. Премьер Франции заявил: «Не только не приходится рассчитывать на польскую поддержку, но нет уверенности, что Польша не ударит с тыла». «Вопреки польским заверениям, — продолжил Даладье, — он не верит в лояльность поляков даже при прямом нападении Германии на Францию» [5].

____________________

5. Документы внешней политики СССР (далее – ДВП СССР). – М.: политиздат, 1977, т.21, с.286.

И, конечно, у Парижа были все основания рассматривать Польшу в качестве союзника гитлеровской Германии. Таким образом — в свете будущей капитулянтской позиции Франции в Мюнхене — заметим, что французы в 1938 г. оказывались не только перед проблемой, как обеспечить проход советских войск для помощи Чехословакии, но перед угрозой единого германо-польского фронта! По крайней мере французский генштаб воспринимал эту угрозу серьезно — имея перед глазами вполне прогитлеровскую позицию Варшавы на внешней арене.