Сэм берет меня за руку и осторожно тянет, и я следую за ним. Он ведет меня вверх по ступеням, а потом в нашу комнату. Дверь с мягким щелчком закрывается.

В комнате опрятно и чисто, и очень тепло, покрывало на огромной деревянной постели откинуто в приглашении. Сэм пихает меня к двери, указывает оставаться на месте.

— Смотри, как я раздеваюсь, — жестикулирует он.

За прошедшие несколько недель он стал смелее. Каждый шаг делается для того, чтоб мне угодить, и меня пугает, насколько мне хочется угодить ему.

Он смущенно стягивает футболку. Вытянув руки над головой и выгнув спину, он кидает мне футболку, наблюдает за моей улыбкой. Подбираю ее с пола, подношу к лицу и, прикрыв глаза, вдыхаю теплый аромат.

Сэм всегда сомневался в собственной привлекательности, но ему известно, что я люблю застенчивость и люблю кокетливость.

Возможно, однажды ему удастся поверить, что никто никогда не заводил меня так, как он.

Он отворачивается и, стянув брюки, вышагивает из них. Белье он никогда не носит. Упиваюсь выступающим позвоночником, крепкими округлыми ягодицами. Повернув голову, он робко глядит на меня через плечо. И я набрасываюсь на него, пригвождаю к кровати лицом вниз и чувствую, как он тихо и восторженно хохочет.

Больше всего остального он любит заигрывания.

Вся эта открытая кожа вокруг лица и шеи… Не могу перестать ее касаться, смотреть, влюбляться в получившиеся изменения. Я могу видеть его уши. Раньше у меня не было возможности их видеть. Я безмолвно шепчу ему на ухо. Пальцы больше не путаются в его волосах, они снова и снова выскальзывают. Прижимаюсь губами к шелковистой мягкости, чувствую аромат кокоса и вбираю прядки в рот, а Сэм приподнимает бедра и ерзает по кровати.

Освободившись от рубашки и брюк, дотрагиваюсь до него всеми возможными способами. Мы перекатываемся, вытягиваемся, переплетаемся конечностями, кожа к коже, блаженство.

Губами касаюсь его кожи — исследую каждый миллиметр. Он со вкусом секретов. Его теплое доверчивое тело будто растворяется.

Он пихает мне в руку бутылку лубриканта, и я хохочу над его настойчивостью.

— Возьми меня, — беззвучно просит он, расставляет ноги шире.

Кончиком члена провожу по его входу и чувствуют, как он содрогается всем телом. Предвкушение сводит его с ума. Он раздвигает ягодицы и кусает простынь. Закрываю глаза и задумываюсь о грохочущем по окну дожде, о луне и звездах, но не помогает. Хочется прижаться к нему. Просто хочется кончить.

— Расслабься, все хорошо, — шепчу я, ладонь ложится ему на спину, словно неймется только ему одному, а Сэм злобно зыркает на меня сощуренными глазами.

Осторожно разрабатываю его пальцами, он безостановочно извивается, вскидывает бедра и елозит членом по простыни. Завестись сильнее просто нереально.

Переворачиваю его и, наклонившись, припадаю к нему губами, меня окутывает его тепло. Он тянет меня на себя, и я чувствую с ним связь, чувствую себя его частичкой, никогда мне не захочется никого другого.

Секунду мы оба не дышим. Оба не шевелимся.

Сэм поворачивает голову, мы смотрим друг на друга, и он изрекает одними губами:

— Это.

Киваю. «Да. Это».

— Ты — моя поляна, мое небо, мои цветы, — бесшумно продолжает он. — Самое главное — быть с тобой. Больше ничего мне не нужно.

Привлекаю его ближе. Он прав. Я за что-то цеплялся, боялся отпустить.

Сэм не умрет в поле. Наше путешествие там не завершится.

Мы — поляна полевых цветов. Мы — небеса. Мы — море. Мы — этот момент, и этот момент наш. И так будет всегда.

Если мы не напишем свою собственную историю, слова утащат нас на дно.

Двигаю бедрами, подаюсь назад и погружаюсь в него снова и снова. Мы даже не целуемся, лишь вбираем воздух друг друга короткими резкими вдохами.

Мы — это сейчас. Мы — все вот это.

— Еще, — содрогаясь, губами говорит он.

— Еще, — вторю я.

Знаю, он близок. Прекрасный темный взгляд сосредоточен на мне, хочу закрыть глаза, но не выходит. Похоже на обещание. Будто мне хочется показать, каким я его вижу, мы оба — отражение друг друга. И вот мы уже не что иное, как момент чистейшей энергичности, разбиваемся, содрогаемся и… исчезаем.

— ФИНАЛ —