— Какая же ей потребуется выдержка! Темплкомб труслив, но подомнет под себя любого, кто слабей его.

Фейн со злостью швырнул в сторону кусочки ветки и резко поднялся.

— Боже мой, я уже начинаю жалеть, что отказался отомстить ему! — воскликнул он. — Если бы не Верити, никогда бы на это не пошел. Итак, сэр Лоуренс тебе поверил, и о моем возвращении в Шер не знает никто, кроме тебя и Мэри Парр.

— И еще артистов нашей труппы, — напомнил Барнабас. — Им известно только твое имя, а о твоем прошлом они ничего не знают. Так что ты решил?

— Я остаюсь в Шере. В своем доме я могу жить сколь угодно долго. Никто не узнает, что я там. Пережду некоторое время, а потом объявлюсь в деревне и скажу, что я только что вернулся. Кто тогда подумает, что мы Верити знакомы?

Пайк помотал головой:

— Не обманывай себя. Дружище, ты же сам себя и выдашь. Хотя какое это имеет значение. Люди почешут языки, а потом и забудут. Темплкомб, скорее всего, расследованием заниматься не станет, а вот другие займутся. И первой из них будет его бабка.

— Что?! — удивленно воскликнул Доминик. — Эта старая ведьма еще жива? Я думал, она давно в могиле. А как она восприняла твой рассказ?

— Более недоверчиво, чем ее внучек! — ответил Барнабас. — У меня такое впечатление, что леди Темплкомб что-то заподозрила. Думаю, она будет землю рыть, пока не докопается до истины.

— Да, я тоже так думаю, — с горечью произнес Доминик. — У нее нюх, как у собаки, и если она задумает расстроить свадьбу своего внука, то все для этого сделает. Она не потерпит, чтобы в их доме появилась новая хозяйка. Говорят, она свела в могилу свою сноху и после этого установила в Шер-Плейс свои порядки.

— В таком случае ты должен быть предельно осторожным, — заметил Барнабас. — Сам сэр Лоуренс человек безвольный, а вот его старая бабка может оказаться для тебя злейшим врагом. Она ясно дала понять, что не верит в историю Верити. Только дай ей ниточку, и она распутает весь клубок.

Фейн задумался. Пайк с тревогой наблюдал за ним. «Как хорошо, что я не рассказал всего, что видел и слышал в Шер-Плейс», — подумал он.

Наконец Доминик тяжело вздохнул, крепко сжал серебряный эфес своей шпаги, а затем медленно разжал пальцы.

— Да, ты абсолютно прав, — с неохотой согласился он. — Как бы мне того ни хотелось, но шпагой эту проблему не решить. Нет, оставаться мне здесь нельзя.

— Ну, вот и хорошо, — облегченно вздохнул Барнабас. — Ты должен отсюда уехать. И чем быстрее, тем лучше. Только скажи куда. Хотелось бы надеяться, что мы еще встретимся.

«Куда же я поеду?» — подумал Доминик, и тут впервые до него дошло, что ехать ему некуда. Что ждало его, кроме скитаний и полного одиночества? У него ничего не осталось. Даже надежды на мщение, которую он вынашивал долгие годы.

Фейн отвернулся, чтобы Пайк не видел его страданий.

Барнабас достал из кармана туго набитый кошелек сэра Лоуренса и встряхнул его. Раздался приятный звон золотых монет. Он любил деньги, но сейчас должен был отдать все до пенни тому, кто их заслужил. Верити предупреждала его, что гордость Доминика не позволит принять ему кошелек. Поэтому Пайку предстояло убедить Фейна взять деньги.

«Передай ему кошелек и скажи, пусть он возьмет его ради меня, — сказала ему девушка. — Эти деньги помогут ему сохранить нашу тайну».

Барнабас поднялся на ноги и коснулся рукой плеча Доминика.

— Это мне дал Темплкомб, — протягивая ему кошелек, сказал Пайк.

Брови Фейна поползли вверх.

— Плата за услуги? — насмешливо спросил он. — Он считает, что такой долг можно оплатить золотом?

— Ничего он не считает, — ответил актер. — Темплкомб не дал бы мне этого кошелька, если бы не Верити. Но в любом случае, деньги не мои, а твои.

Доминик застыл словно вкопанный, глаза его гневно засверкали.

— Мне они не нужны, — хриплым голосом произнес он. — Оставь их у себя или выброси. Что пожелаешь. Но только не предлагай их мне.

— Да, деньги Темплкомба, но желание дать их тебе принадлежит Верити, — заметил Барнабас. — Она считает, что взяла их в долг, и при первой возможности отдаст ему. Так Верити сказала мне по дороге в Шер-Плейс. Эти деньги, как она выразилась, ее подарок.

— И от нее я их принять не могу, — с трудом сдерживая гнев, ответил Доминик. — Неужели ты ничего не понимаешь? Боже мой, я для нее слуга, которому надо платить!

— А вот тут я тебя совсем не понимаю, — сказал Барнабас. — Отдал ее этому самовлюбленному фигляру и его бабке-ведьме, а теперь швыряешь ей в лицо единственное, что она может тебе подарить. Если в тебе заговорила твоя чертова гордость, то учти, что я, в отличие от тебя, не рожден джентльменом!

Возникло напряженное молчание.

— Мне не нужно никакой награды, — наконец тихо произнес Доминик. — И она это хорошо знает.

— А ты хорошо знаешь, что она тебе не милостыню подает, — парировал Барнабас. — Она умоляла меня, чтобы ты взял деньги ради нее, а не себя.

Ради нее! — подумал Доминик, глядя на набитый кошелек.

Есть ли на свете вещь, которую он не сделал бы ради нее? Да будь у него возможность, он исполнил бы любое ее желание! Как мало он мог предложить ей. А теперь он должен был принять от нее деньги и идти своей дорогой. Темплкомб не достоин ее, но он, по крайней мере, защитит ее от человека в маске.

Черная Маска! Глаза Фейна лихорадочно заблестели, и он громко вздохнул. Теперь он знал, как и чем можно помочь Верити.

Под пристальным взглядом актера Доминик взял кошелек и взвесил его в руке.

— Сэр Лоуренс оказался на удивление щедрым, — заметил он. — Здесь денег много больше, чем мне нужно.

Барнабас сдвинул шляпу на затылок и, открыв в изумлении рот, уставился на Доминика.

— Нет, таким я тебя еще никогда не видел! — воскликнул Пайк. — Что же заставило тебя так быстро изменить решение?

— Я вспомнил, что не все еще сделал, — нахмурившись, ответил Фейн. — Дружище, еще жив молодой щеголь, подговоривший Нэта Трампера похитить Верити. Теперь она в безопасности, и я смогу заняться его поисками.

— Хочешь его разыскать? — спросил Барнабас. — Ну а если найдешь, что тогда?

— Когда я его найду, — мягко поправил его Доминик. — А это я непременно сделаю. Пока мне не станет известно, кто он такой, я не успокоюсь. Я знаю, как его обезвредить.

И в подтверждение своих слов он вытащил из ножен шпагу на несколько дюймов и вставил ее обратно.

— Да, неплохо, — согласился Барнабас. — Но как ты собираешься найти человека, лица которого не видел?

Доминик покачал головой.

— Кое-что мне о нем известно, — сказал он. — Во-первых, он хочет избавиться от Верити Холланд и знает, где и когда она бывает. Если я ничего не узнаю о нем в таверне, в которой мы встречались, то займусь домочадцами Верити Холланд. И второе. Пусть я не видел его лица, зато хорошо запомнил его голос. По нему я его легко опознаю.

— Не забывай, что и он тебя сразу узнает, — напомнил Барнабас.

Фейн криво улыбнулся:

— Этим он себя только выдаст.

Актер некоторое время задумчиво глядел на него. Он понимал, какая угроза нависла над его другом и что в поисках человека в маске Доминик меньше всего будет думать о собственной безопасности.

— Если ты намерен искать его в Лондоне, то в первую очередь опасайся Трампера. Ведь с того дня, как он сбежал из тюрьмы, мы о нем ничего не слышали. Так что, скорее всего, он вернулся в свою берлогу.

— Непременно! — заверил Доминик. — Он наверняка захочет свести со мной счеты. Поэтому надо быть начеку. — Он протянул Пайку руку. — Прощай, Барнабас. Ты знаешь, как я тебе благодарен.

— Да ничего я для тебя не сделал, — крепко пожимая руку Фейну, смущенно пробормотал Барнабас. — Жаль, что не могу поехать с тобой. Ведь я владею своими игрушками не хуже, чем ты своей шпагой.

Сказав это, он свободной рукой отодвинул полу своего плаща и похлопал ладонью по висевшим на ремне кинжалам.

— О, в этом я уже убедился, — ответил Доминик. — Да, мне бы твое умение.