Эю быстро пришлось научиться прятаться, убегать и увертываться. Очень скоро даже стремительные собачьи зубы, стали щелкать по пустому месту, где еще долю мгновения назад была его, тянущаяся к куску мусора рука. Так что же говорить о медлительных и неловких людях, наивно пытавшихся ухватить или пнуть маленький комок грязи?

Мой многоуважаемый читатель возможно ужаснется описанной мной картине. Может быть даже сердобольная слезинка скатиться из его добрых глаз, когда он представит маленькое хрупкое дитя, попавшее в столь кошмарные условия.

Но я скажу честно, – Эй был счастливым ребенком. Почему? А много ли надо ребенку для счастья? – Только любовь и ласка окружающих, которых Эй правда был лишен. Но он никогда и не знал, что эта Любовь и ласка существуют, и абсолютно не страдал из-за их отсутствия.

Зато он научился быть сытым. (Постоянное чувство легкого голода не в счет). Приобретенные навыки позволили ему чувствовать себя защищенным, создав иллюзию безопасности. А весь окружающий мир стал его игрушкой.

У какого ребенка еще была подобная игрушка? Разве может сравниться сшитая из тряпок кукла, или выструганный из дерева меч с огромным Городом?

Когда Эй не искал пропитание, он наблюдал за жизнью этого города. Сначала он изучил жизнь помоек и их окрестностей. Потом начал пробираться дальше в районы ремесленников и торговцев. Потом изучал Порт и городские заставы, а в конце, набравшись храбрости, даже начал пробираться в районы богачей и знати.

Думаю большинство жителей Города, даже не подозревавшие о его существовании, немало бы удивились, узнав как много он знает о них самих. И не только бы удивились, но и ужаснулись, если бы знали что их мелкие грешки и большие прегрешения хорошо известны этому не то человечку, не то обезьянке.

Правда разум Эя, еще не был достаточно испорчен, и например тот факт, что как только мясник уходит торговать на Базар, к его жене пробирается живущий напротив студент…, воспринимался им точно так же, как и то, что как только часы городской ратуши пробивали двенадцать ударов, живущий в одном доме со студентом старик алхимик, спускался со своего второго этажа и шел обедать в харчевню.

Да и не слишком то это его заботило. Ум его, последнее время занимали куда более важные заботы.

Шакалы.

Шакалами называли банды живущей в бедных кварталах молодежи.

Шакалы были настоящие короли окраин.

Шакалов боялись и уважали. Даже взрослые сильные мужчины предпочитали обходить их стороной, уткнув глаза в землю.

Шакалы не ели на помойках. Шакалы не воровали в харчевнях. Шакалы приходили и брали то, что хотели.

Быть Шакалом было здорово.

Эй хотел быть шакалом. Но не знал как.

Эй терпеливо наблюдал за Шакалами, стараясь понять как можно стать одним из них.

Продолжалось это уже почти полгода. За это время он уже многое успел узнать.

Он знал, что существует около двенадцати, постоянно воюющих между собой банд. Он знал что в Шакалы принимаются ребята от десяти и до пятнадцати-шестнадцати лет, хотя встречались и куда более пожилые шакалы. И он знал, что шакалом просто так не стать. Обычно кандидата в шакалы приводил его старший брат, а то и отец проведший молодость в той же банде. Человеку со стороны вход в банду был запрещен.

Но Эй все равно хотел быть шакалом. Хотел страстно. Но не знал как.

– Э подруга, ты че меня сюда гулять привела? Или мы делом будем заниматься?

Услышавший эти слова Эй, сжался в комок, поглубже забился в тень и прикрывшись старой рогожей стал привычно наблюдать.

А понаблюдать было за чем. Кастет, один из лидеров шакалов, пришел на этот склад вслед за размалеванной девицей. За чем они сюда пришли, – догадаться было несложно.

Эй уже видел что-то подобное, не совсем понимал что это такое, но зрелище двух дергающихся и трущихся друг о друга человеческих тела его почему-то страшно волновало. Похоже сейчас выпал случай еще лучше изучить это непонятное явление.

Пока пришедшие пыхтели, дергались и стонали, Эй наблюдал и раздумывал.

Причем, если одна часть его натуры была страшно увлечена происходящим, то другая часть, довольно холодно анализировала некоторые, сразу замеченные им нестыковки.

Во-первых, склады, на которых происходило данное действие, находились на территории неподконтрольной банде Восточных ворот, лидером которой являлся Кастет. Скорее это была сфера влияния Портовых ребят. Да и девица эта проживала в квартале рядом с Портом, и даже погуливала с одним боевиком из Портовых, так что для нее подобное общение с Кастетом грозило серьезными неприятностями. Для самого Кастета это конечно не имело бы сколько-нибудь серьезных последствий, так как в данные момент Портовые ребята и Восточные ворота, находились в состоянии перемирия. Но в последнее время Эй стал частенько замечать Ребят, украдкой пробирающихся на территорию Восточников. Кажется Ребята всерьез вознамерились оттяпать от нее приличный кусочек.

Ага. Вот знакомый шум обутых в морские ботинки ног. Двое заходят к черному входу. Еще пятеро расходятся вокруг здания, контролируя окна, а четверо идут прямо сюда.

– Так-так. Я чей-то не понял. Ты чью девку пялишь козел вонючий?

Почти дошедший до финала, пыхтящий как кузнечный мех Кастет не сразу обратил внимание на произошедшие перемены. А когда осознал что твориться что-то ни то, – действовать было уже поздно. Его поймали одного, на чужой территории, да еще и со спущенными, в буквальном смысле этого слова, штанами. И не то чтобы Кастет как-то вдруг застеснялся своей наготы, – просто драться или убегать, когда болтающиеся возле пяток штаны сковывают движение, было крайне затруднительно.

– Кого хочу, того и пялю. – Сказал он с независимым видом, и быстро присев на корточки ухватился за портки, – твое-то какое собачье дело?

– А такое, что девка эта моя! – сказал заводила этой компании, и выставил свой матросский тесак таким образом, что попытавшись подняться Кастет обязательно бы на него наткнулся. Тот же маневр предприняли и другие Портовые, заключив противника в своеобразную клетку из остро отточенной стали. По всему было видно, что они не собирались убивать Кастета сразу, а хотели сначала хорошенько над ним поглумиться.

– Так ежели она твоя, так и трахай ее нормально. А то она уже на первых встречных вешается. – Понимая что деваться некуда, Кастет решил сохранить хотя бы гордость, и тоже всласть поиздеваться напоследок над своими противниками. – Видно это она про тебя говорила, – «Дескать, у моего парня прибор, словно воробьиный клювик»?

– Не говорила я такого. – Так торопливо сказала девчонка, что все присутствующие сразу заподозрили правдивость высказанного Кастетом предположения. – И вообще, – он меня силой сюда затащил и того, – изнасиловал. – Быстро проговорила она словно бы наизусть заученную фразу. При этом наглая рожа ее продолжала сиять такой истомой и удовольствием, что даже у Портовых не сразу хватило духа сделать вид, что они ей поверили.

– Ну, в общем, того. – Вновь вернулся к прежнему руслу заводила Портовых, – Ты значитца девку мою значит того, а я тебя значит за это тоже того. …Да не. Не в том смысле, – быстро прибавил он, увидев вытянувшиеся лица подельников, – в смысле на нож посажу. Вот.

В этот момент, почувствовав что Портовые, уверившись в своем превосходстве ослабили внимание, Кастет распрямившись как пружина, выпрыгнул из столь неласкового окружения, и проскользнув между ножами, сбив по пути одного из Ребят. В полете он кое-как умудрился натянуть штаны, и придерживая их руками, (поскольку поднять пояс у него не было времени), бросился в глубину склада.

Эй отметил, что будучи отнюдь не дураком, Кастет не стал пытаться убежать через черный ход, или выпрыгивать из окон. Вместо этого он затаился среди старых ящиков, видимо решив поиграть со своими противниками в прятки.

И тут Эй понял, что ему выпадает отличный шанс войти в контакт с шакалами. Проблема была только с кем из них? С одной стороны он мог помочь Портовым отыскать их врага, благо склад он этот знал лучше чем крыса свое гнездо, и даже не напрягаясь, только по характерному скрипу досок, определил где запрятался Кастет. Но с другой стороны, он мог помочь Кастету выбраться со склада, утерев тем самым нос его врагам.