- Суровый порядок.

  - Зато спокойно, ибо окружение дальше, за пределами десяти миль будет уже взрывоопасное. Вон тот остров на горизонте справа называется Компас из-за своей продолговатости, вытянутой с севера на юг. На нем город и порт Румпель. На горизонте слева остров Пинта с портом Тринидад. Оба этих порта - пристанище пиратов. При условии, что они не беспокоят местных жителей. Между собой им разрешается делать что угодно, кроме судовых баталий в порту.

  Если эти правила нарушаются, то с Альберта быстро прибывает карательная экспедиция и виновники развешиваются на реях, если не успевают смыться. Но этого не было уже давно. Оба острова - удобные и спокойные корсарские базы, если не портить отношений с губернатором. Пираты сами следят за порядком и сами же установили правило, что судно, сделавшее первый выстрел в порту, подлежит немедленному уничтожению всеми, кто только окажется рядом. Уходи из порта и тогда воюй с кем угодно и сколько угодно.

  - Как я понял, никаких законов тут нет. Даже английских.

  -- Правильно понял! Кроме одного неписаного закона - язык русский.

  - Ну, это само собой.

  - Во всех трех портах у меня таверны и торговые конторы со складами при них. Помнишь у Крылова басню про лебедя, рака и щуку? На Альберте таверна "Рак", на Компасе - "Альбатрос", а на Пинте - "Барракуда". Прибыльное дело. Но главное, что я могу оказаться в любом из этих мест и поэтому никогда неизвестно, есть ли я вообще в каком-нибудь из них. Понимаешь?

  - Очень даже неплохая организация видимости присутствия при полном отсутствии.

  - Что-то мы заговорились. Пойдем-ка в мой кабак, а то есть хочется.

  Спустившись с террасы на несколько ступенек, мы вышли через кованые ворота и пошли вниз по мощеной улице. Таверна "Рак" с вывеской "Таверна "Рак"" с огромной клешней оказалась вполне приличным, чистеньким заведением в пятидесяти шагах от берега. Светлый зал, фарфоровая посуда, цветные скатерти на столах. Не кабак, а тематическое кафе в, так сказать, староанглийском стиле. Сюда не стыдно бы даже с девушкой заглянуть.

  - В вашем непотребном заведении, гнезде, предназначенном для разгула и разврата, образцовый порядок, сэр Виктор. Как в домашней столовой. Я поражен и обескуражен. Пираты сюда забредают, наверное, без особой охоты. Если судить по литературным произведениям об их порочных, свинских наклонностях. Я даже не удивлюсь, если вон из-за той занавески сейчас выпорхнет юное, хрупкое создание в юбке, с розой в волосах и серебряным подносиком в руках.

  Из-за занавески выпорхнул хромой верзила в аккуратной, ухоженной одежде и старательно заковылял к нам.

  - Ну вот, вдребезги разбито всё благостное впечатление.

  Верзила доковылял до нас.

  - Здравствуйте, сэр Виктор.

  - Здравствуй, здравствуй, Люк. О делах потом. Познакомься, - мой временный помощник Серж.

  Люк доброжелательно кивнул мне, развернулся и заковылял обратно.

  - Здравствуйте, сэр Виктор. Ваше утреннее вино, - раздался у меня за плечом мелодичный голосок.

  Вовсе не хромая обладательница голоска была юна, хрупка, в юбке, с белой розой в пышных, черных волосах и держала в руках поднос с кувшинчиком и двумя высокими, стеклянными стаканами.

  - Познакомься, Марианна, - это мой помощник Серж.

  - Очень приятно познакомиться с вами, Серж.

  - Марианна, обычный завтрак на двоих.

  Марианна упорхнула.

  - В заведении есть не одна занавеска, - заметил Капитан, - а что касается привычек и пристрастий пиратов, то они не всегда литературные и с некоторыми сам познакомишься в "Альбатросе" или в "Барракуде". Я же тебе говорил, что Альберт - остров перемирия, а "Рак" - стол переговоров. Ты не представляешь, какими шелковыми и сговорчивыми становятся самые отпетые головорезы, попав в такую не привычную для них обстановку. Особенно когда перед глазами вон та мудрая надпись.

  Я повернул голову. Действительно, на стене крупная надпись: "Если ты что-то хочешь сказать, то прежде подумай, то ли нужно сказать. Если ты хочешь что-нибудь сделать, то прежде подумай, удастся ли тебе после этого вообще что-то делать".

  - М-м да-а, сурово, но доходчиво.

  Капитан взялся за кувшинчик.

  - Не рановато ли для вина? - поинтересовался я.

  - Это не вино, а виноградный сок с виноградников на южном склоне острова. Местные жители зовут вином всё, что выжато из винограда. Это, например, утреннее вино. Местная пресная, некипяченая вода скверная на вкус, а пиво вообще отвратительное.

  - О, очень даже хороший виноград, - похвалил я, отхлебнув из стакана.

  - Однако с твоим сказочным вином не сравнится никогда.

  - Ваш завтрак, сэр Виктор. Ваш завтрак, Серж. Куриные ножки и яичница, - пропела Марианна.

  Она действительно прелестна. Особенно когда нагибается над столом, и юбка восхитительно облегает нижние округлости. Потрогать, что ли? Что это будет? Небольшая бестактность или недопустимое хамство невоспитанного гостя? Да и сказочные прелестницы непредсказуемы, а рука у них тяжелая. Мне вспомнился один поучительный случай из кабацкой практики в Верне.

  У Капитана в глазах смешинки.

  - Правильно, что удержался, - произнес он, когда девушка ушла. - Марианна строго воспитана, а с ее защитниками лучше не иметь конфликтов.

  Куриные ножки оказались отменными, яичница - великолепной, а утреннее вино - уместным и приятным.

  - Ну что ж, - вставая, произнес Капитан, - займемся делами.

  За занавеской, за которой скрылся Люк, оказался длинный коридор с множеством дверей. Капитан толкнул одну из них. Нетесная комната без окна со столом, несколькими стульями и большим кованым сундуком в углу. Горят две свечи. Люк встал из-за стола, освобождая хозяину место.

  - Докладывай.

  - Вот отчет за три месяца, - сообщил Люк, кладя перед хозяином несколько листов бумаги.

  - Расскажи лучше на словах.

  - Как вы и распорядились, мы отказались принимать одежду. Слишком хлопотный и неустойчивый сбыт. На итоговые результаты это никак не повлияло.

  - Хорошо. Дальше.

  - Рыжий Хенк предложил большую партию хороших тканей. Очень большую и очень хороших. Проверил. Взял с хорошей скидкой на то, что здесь столько не сбыть, а в ближайшее место материка их отправлять нельзя. Они туда и шли. Можно засветиться. А отправлять дальше - лишние расходы.

  - Так.

  - Заплатил ему четверть того, на чем сошлись. Остальное - после продажи. Согласился без звука.

  - Отлично.

  - Золотая и серебряная испанская посуда и оружие отданы голландскому торговцу с условием продажи в северные страны. Деньги получены.

  - Что еще из крупного?

  Люк покосился на меня.

  - Говори. Можно, - распорядился Капитан.

  - Сто пятьдесят фунтов затребовал капитан "Морского ветра" на ремонт и обновление такелажа. Я дал.

  - Правильно.

  - Всё, что положено команде, начислено и как обычно - на хранении в надежном месте. Из непредвиденных расходов - приобретение новой посуды для таверны и расширение стада и птичника. Число посетителей растет. Всё прочее - легальное и нет - как обычно.

  - Итог?

  - Шестьсот восемьдесят два фунта стерлингов в пиастрах и дублонах.

  Люк полез в сундук и грохнул на стол зазвеневший мешок.

  - Отлично. Оставь пока у себя. Нам еще в Румпель и Тринидад. Заберу, когда вернусь. Все?

  - Нет. Вас ищет Ржавый Билл.

  - Вот как? - и обернувшись ко мне, - Ржавый потому, что его команда ленится чистить пушки снаружи, и они порыжели. У него три неплохих двадцатипушечных судна.

  - Два.

  - Что два?

  - Два судна у Билла. Третье недавно бесследно пропало. Он уже отчаялся его увидеть. Носится как угорелый по островам и пытается хоть что-то разнюхать.

  - Не похоже на Ржавого Билла. Он никогда о потерях так не переживает. Разве что на пропавшей посудине было что-то такое, что потерять было недопустимо. Держи ушки на макушке. Если он опять появится, то скажи, что вечером я буду здесь, а утром опять уплыву. Пусть ждет, если уж так приперло.