— А в морду? Хочешь получить в правоверную морду? — Он шагнул ко мне, схватил за плечи и встряхнул, — Мухаммад! Шайтан правоверный! Заткнись и слушай меня!

Я вырвался и вскочил, но тут же уселся обратно, от толчка в грудь. Я снова встал и оттолкнул его в сторону. Прошелся по кухне, и только хотел высказать ему, как он заговорил.

— Мухаммад, друг мой, успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Просто выслушай, что я тебе расскажу. Когда я приехал забрать наши вещи, меня встретил наш хозяин. Рассчитался с ним, и мы разговорились, он в двух словах поведал, что стражники эмира ищут двух человек, которых хотят обвинить в убийстве. Их спугнули, они сбежали. Тебе сказать, кого он описал? Нам с тобой надо срочно бежать из города, слух о чуме запущенный нами в городе вызвал панику, сейчас все бегут к воротам и нам, возможно, удастся бежать. Если нет, наши тушки украсят собой площадь перед дворцом эмира.

— Но мы не убивали того бедолагу! — Взвыл я от негодования, Мы нашли его мертвым. Я осмотрел его. Только осмотрел. И ничего с ним не делал.

Ибрагим подошел ко мне, — Мы сможем уйти, я выведу нас. Надо сейчас уйти и спрятаться в городе, нижнем. Ночью уйдем через стену.

Меня что-то мучило, а что? — Ибрагим! Откуда ты узнал про чуму, с кем ты разговаривал еще? Кто тебе мог такое наговорить?

Он усмехнулся, — Когда возвращался, поехал через нижний город, так было быстрей. В том месте, где мы оставили мертвеца, я застал несколько женщин, плачущих над трупом, я остановился, и заговорил с одной, она стояла в стороне, наблюдала. Сначала она не хотела со мной разговаривать. Закрывала лицо, отворачивалась.

Он усмехнулся. — Я очень давно живу в этой стране и смог найти слово, которое помогло мне разговорить её. Она знахарка, как раз лечила того правоверного и лечила его, знаешь от чего?

— Ну! И от чего же? — Я сам смотрел на бубоны и видел один из них, наверняка у него еще есть, тот на шее я вскрыл, в нём был гной и соки трупные. Не хочешь ли ты мне сказать, что я принял свищ за бубоны, я, что одно от другого не отличу!

— Да! Мухаммад ты ошибся, именно от этого он и умер. У него кровь испортилась, как сказала знахарка — Аллах наказал его за прелюбодеяние и неправильную жизнь.

— Какой Аллах? — и замолчал, смотря на Ибрагима. Пред глазами всплыла строка из трактата о болезнях.

«размер бубона характеризует течение болезни: при доброкачественном течении бубон получает развитие и достигает размеров куриного яйца и более и занимает около шести-восьми дней»

— Сколько она его пользовала?

Ибрагим смотрел на меня и молчал, а я стал покрываться холодным потом, осознавая во что мы с ним влипли по моей вине. Я ОШИБСЯ!!! Это действительно не чума, это запущенный свищ который эта глупая женщина лечила, она просто убила больного не правильным лечением. Остался один только вопрос.

— Ибрагим, а ты не спрашивал у неё, кем он работал?

— Он красильщик.

«Грязная вода, нечистоты, краски, постоянная сырость, малейшая царапина и она начинает гноиться. А у него это было на шее, место не удобное самому не разглядеть, он наверно давил, занес грязь. Обратился к знахарке, и она его добила»

— Она еще рассказывала или нет?

— этот феллах пришел к ней три недели назад, а по его словам этим он заболел еще раньше. Ты мне скажи, как ты мог ошибиться в определении болезни? Если бы так лечил своих правоверных, на полуострове жили бы одни козы да верблюды.

— Как, как, молча, испугался, торопился, вот осел! Давай собираемся и уходим.

Ибрагим кивнул и мы пошли к выходу, зашли на конюшню где были сложены вещи, которые он привез, забрали и пользуясь неразберихой во дворе дошли до ворот. Ибрагим протянул руку открыть калитку, как она сотряслась от громкого и требовательного стука с той стороны, — Именем Эмира откройте!

Мы переглянулись, позади нас, со двора спешил привратник. Я обреченно махнул рукой — чему быть — того не миновать. Ибрагим откинул засов, створка распахнулась, и в неё вошел стражник. Оглядев нас, он спросил, — Мне нужен лекарь Мухаммад — ад — Дин — абу-л — Фатх ибн Ибрахим. Я ответил, что это я.

Тогда он склонился в традиционном приветствии и когда выпрямился торжественно начал, — Господин Мухаммад — ад — Дин — абу-л — Фатх ибн Ибрахим,

Мой повелитель и господин, блистательный Эмир Гияс — ад- Дин Абу-л — Хикмет ибн — Алим ибн — Хамидулла аль — Химс, повелитель славного города Химса, да святиться имя его и пусть Аллах дарует ему много дней счастья и благополучия, желает видеть, господина лекаря.

Ибрагим толкнул меня в бок и прошептал на ухо, — Идем, раз приглашают, а не хватают то не всё так плохо.

— Господин лекарь! — Услышал я за спиной голос, а когда повернулся еще и разглядел встревоженное лицо Юсуфа спешившего к воротам, за ним немного позади шла, Латифа. Из глубины двора стали появляется первые верблюды каравана, ведомые своими погонщиками.

Окинув взглядом стоявшего стражника и признав в нем слугу эмира, Юсуф склонился в легком поклоне,

— Я искренне рад, что вы почтили своим присутствием мое скромное жилище, осмелюсь спросить высокочтимого и уважаемого эфенди. Для чего вам понадобился господина Мухаммад?

Надувшийся от своей значимости и от порученного дела, стражник даже не взглянул на него. Небрежно процедив сквозь зубы — господина Мухаммада ждут во дворце.

Еще раз, склонив голову, отступил в сторону, пропуская меня и Ибрагима. Мы вышли на улицу. Там был десяток стражи и два оседланных коня без наездников. Сопровождающий указал на них, подождал, когда усядемся в седла, прозвучала команда, и мы понеслись, по улицам Химса.

Дворец встретил нас тишиной и прохладой, нас отвели в малую залу. Когда мы туда вошли, там было всего пять человек, сам эмир и его советники.

Эмир восседал на троне, стоящем на небольшом возвышении, так что бы человек бывший перед ним смотрел снизу вверх тем самым, подчеркивая свое положение. А если его еще ставили на колени …. К счастью мы стояли в полный рост и когда нас представили, эмир заговорил.

— Господин Мухаммад, до нас дошли слухи о вашем непревзойденном искусстве врачевания, ведь вы учились Медине? Прекрасный город, хорошие, почтенные люди, достойные своего правителя. Мы с ним были знакомы. Он мудро правил. Пока эти подлые хашишийа не убили его. — Он замолчал, вспоминая.

«Я помнил это, учитель примчался из города, сам не свой, приказал всем собраться и ни куда ходить, следить за дорогой и соседними улочками и если будет, хоть что-то похожее на опасность, звать его. Мы приготовились, и прожили так три дня, пока все не успокоилось.

У меня тогда зародились первые сомнения, о своей школе»

— Знавал я вашего учителя. Он лечил меня, после того как однажды на охоте, мой конь сломал ногу, а я сильно разбился, это было за два дня, до того как убили правителя. Он смог быстро вылечить мои раны. Мы с ним повели долгие часы в беседах, рассуждая об Аллахе. Да святиться имя его. Он выказал не однозначные взгляды, и последняя наша встреча закончилась спором. Вы не знаете, что с ним стало? — Спокойный голос, взгляд, никаких признаков волнения, только заинтересованность и дружеское сочувствие.

«Врешь, не лечил тебя учитель, не лечил, а если бы это было так, я бы знал об этом, как ни как лучший ученик»

— Он умер восемь лет назад, долго болел. — Ответил я с поклоном.

— Очень жаль, мне бы хотелось продолжить наш неоконченный спор, ну да ладно Аллах ему судья. Но вы стали достойны своего учителя и также непревзойденно, как и он, лечите тела и врачуете души.

— Люди не жалуются, а кто может, жалуются Аллаху. — Со смирением в голосе проговорил я.

Он сначала в недоумении посмотрел на меня, потом улыбнулся, — Вы лекари, странные люди.

Смерть стоит у вас за спиной, и вы всегда готовы с ней сразиться, а иногда кажется, что вы обручены с ней. В городе пошли разговоры о черной смерти, но стража мной разосланная, не нашла ни каких умерших от болезни. Даже те, кто принес такую весть, не могут ничего сказать. Господин Мухаммад я хочу, чтоб вы и ваш спутник взяли на себя судьбу нижнего города, умершего, якобы от болезни видели там, но стража, посланная туда, никого не нашла, мы желаем выяснить, от чего он умер. Даже если это правоверный, и он похоронен, я возьму на себя грех, перед ликом Аллаха, отвечу за поступки и деяния свои. С вами будет полусотня дворцовой стражи, ступайте, да пусть Аллах благословит труд ваш. — Он махнул рукой. отпуская нас.