Братство Блаженны Дающие было настоящим филантропическим универмагом. Оно оказывало содействие не менее чем пятидесяти различным благотворительным начинаниям. Иногда оно выступало от лица организации, которая как будто являлась конкурирующей; в этих случаях достопочтенный Уэйфиш заявлял: «Когда мы видим, что кто-то управляется с тем или иным делом лучше нас, мы, не задумываясь, передаем ему собранные фонды и даже не требуем возмещения бухгалтерских расходов».

В первую же неделю своей работы в Каждый Сам доктор Плениш вдруг получил от Блаженных Дающих чек на пять долларов и с ним разъяснения Дьякона Уэйфиша, что взамен от него не требуется ничего, кроме ласковой улыбки — и нескольких достойных внимания имен новых жертвователей.

Находились грубые и бесцеремонные недоброжелатели, которые утверждали, что при передаче пожертвований немалая часть оседает в передаточной инстанции, но Дьякон в ответ на это опубликовал финансовый отчет, ясно показавший, что он не мог удержать в свою пользу больше чем 942 доллара в год из обшей суммы взносов в 200 ООО.

Внешне Дьякон Уэйфиш был бы похож на кузнечика, если бы кузнечики отличались багровым цветом лица и носили библейский белый галстук и синие носки со стрелками.

Кое-кто из друзей Дьякона утверждал, что ему следовало бы совершенствоваться на избранном пути и стать одним из профессиональных добывателей средств, которые не унижают своего чистого искусства заботами о дальнейшей судьбе добытых денег и готовы взять подряд на любое дело — будь то постройка колледжа или же снаряжение христианской миссии в Китай.

Наиболее квалифицированные добыватели не станут тратить время на предприятие, где речь идет менее чем о ста тысячах долларов; еще предпочтительнее для них миллион; а их комиссионные при этом составляют от пяти до девяноста пяти процентов всей суммы. Цель, которой они служат, обычно столь благородна, что они могут требовать, чтобы на их банкетах председательствовали министры, а епископы выступали в качестве конферансье на благотворительных концертах с участием голых герлс, в залах на 25 тысяч мест, в среднем по пять долларов за билет. Они с успехом используют армию молодых женщин с ангельскими голосками, которые целый день сидят у телефонных аппаратов и набирают номер за номером:

— Говорит секретарь судьи Уоллэби. Его честь просит вас приобрести четыре десятидолларовых билета на фестиваль опекунского фонда. Разрешите прислать за чеком? (Судья Уоллэби? Это не тот ли, из Суда по делам нарушителей правил движения? И вы покупаете билеты.).

Дьякон Уэйфиш вполне мог сделаться одним из таких добывателей высшего полета, хотя обычно эту категорию составляют воспитанники восточных университетов со значками Фи Бета Каппа в виде золотого ключа — джентльмены, имеющие возможность занимать свою жертву разговорами в фешенебельном Брамин-клубе; но он шутливо говорил, что предпочитает вести торговлю на собственный страх и риск и не кланяться разным старым каргам мужского пола. В своем малом мирке он занимал главенствующее положение, пользуясь если не симпатией, то во всяком случае уважением собратьев по профессии, и когда он пригласил доктора Плениша на завтрак администраторов и специалистов по рекламе, доктор счел это за честь.

Всего двенадцать мужчин и четыре женщины собрались в отдельном кабинете на втором этаже итальянского ресторанчика для скромного и в достаточной мере несъедобного завтрака; но эти шестнадцать стоили шестидесяти по тому влиянию, которое они оказывали на организацию добрых дел в стране. Был тут доктор Плениш, и, разумеется, Крис Стерн, и профессор Гетц Бухвальд, капитан Оррис Голл из Чрезвычайного Американского Национального Комитета по Организации Всемирного Сотрудничества, раввин Лихтензелиг, профессор Кэмпион из Планового Бюро Перевоспитания Юношества и, наконец, несколько выделявшийся из этого общества веселый, обаятельный и действительно образованный доктор Нэум Ллойд, воспитанник Говардского, университета и секретарь Лиги Распространения Культуры среди Цветных Народов.

Доктору Пленишу доктор Ллойд понравился гораздо меньше, чем элегантный доктор Элмер Гентри, который также почтил собрание своим присутствием. Доктор Гентри состоял пастором молитвенного дома на Морнингсайд-Хайтс, носившего название Духовной Обители Методистов, но своей популярностью был обязан главным образом еженедельным радиопроповедям, в которых, эффектно сочетая словечки современного жаргона с длинными и труднопроизносимыми учеными терминами, доказывал молодому поколению, что автомобиль есть такое же творение божие, как и телеги, на которых возили сено наши предки. Многочисленные хроникерши светской жизни и некоторые авторы передовиц (мужского пола) отмечали, что «д-р Гентри не знает себе равных среди современных апостолов обтекаемого евангелия». Но на завтраке, о котором идет речь, он присутствовал не в качестве Генри Уорда Бичера[115] наших дней, а в качестве директора Общества по Возвращению Заблудших Женщин на Путь Добродетели.

Дьякон Уэйфиш встал и обратился к присутствующим с длинной серьезной речью.

— Мы рады приветствовать в нашей среде доктора Гидеона Плениша, человека, имеющего богатый и многообразный опыт работы в столице, но, как он сам говорит, почти незнакомого с Нью-Йорком. Доктор Плениш, вы сами видите, человек высоких качеств, но вместе с тем он, я бы сказал, немножко озорник; взять хотя бы название, которое он со свойственным ему остроумием дал рядовым работникам нашей специальности, — «стимулянты».

Впрочем, мысль его тут, я полагаю, такая: что всем нам нужно покончить с сантиментами и усвоить себе деловой, профессиональный подход к работе, и в этом он тысячу раз прав — факт! В наше время прежде всего требуется понять одно: что добывать средства, добывать как можно больше средств, ни на секунду не ослабляя темпов, добывать все, что только возможно, а затем добывать сверх возможного — это не мелкая подробность и не лишняя забота в нашем деле, как воображают кое-какие старомодные чудаки, а наша главная задача, наша первоочередная задача, которой все начинается и кончается.

Мы все очень любим разговаривать о так называемых целях наших организаций: как мы накормим столько-то детей или поможем стольким-то жертвам туберкулеза. Да, конечно, все это благие, можно сказать, святые цели, но я позволю себе здесь сделать заявление, настолько крамольное, что после этого мне, пожалуй, место в Москве, среди других красных: я хочу вот сейчас, не сходя с места, сказать вам, что наша миссия не в том, чтобы тратить деньги, которые мы собираем, а в том, чтобы приучить всех людей давать, давать щедрой рукой, давать не только ради доброго дела, но ради возвышения собственной мелкой, убогой, меркантильной души благородною привычкой к даванию.

Пусть приходят ко мне, и скулят, и ноют, и уверяют, что если давать, как я требую, то не останется для своей семьи, и нельзя будет позволять себе всякие дурацкие излишества, вроде уроков музыки детям, и нечего будет откладывать на книжку, и так далее, и тому подобное — меня вы этим не разжалобите, и не думайте, я только скажу: «Прекрасно, брат! Вот вы и научитесь давать, как нас учил Христос, — давать, пока не заболит, и не только у вас заболит, но и у ваших родных тоже. Прекрасно», — скажу я. Факт!

А когда всякие критики и скептики, и придиры, и пролазы, и всякая вредная мелюзга начинают говорить: «Дьякон, а где ваш финансовый отчет? А где доказательство, что вы ничего не растратили?»-мне очень хочется сказать им: «Черт подери!» Да-с, меня это так бесит, что я готов чертыхаться! «Черт дери, — хочется мне сказать, — а знаете ли вы, придиры и скептики, что, может быть, лучший способ облагородить человеческую душу — это взять с нее деньги именно для того, чтоб растратить их зря?..» Вы, конечно, понимаете, что в братстве Блаженны Дающие не тратится зря ни один цент, мы даже и жалованья настоящего не получаем, и наши книги ревизуются почтеннейшей фирмой Френч, Саффрон и Габби, и по ним видно, что каждый грош из наших пожертвований, за вычетом накладных расходов — почтовых, издательских и арендной платы, — тотчас же передается какой-нибудь крупной организации, занятой вспомоществованием нуждающимся здесь или за границей, — каждый грош! Факт!