— И не беспокойся ты, у нас все здесь как надо, — кивнул он на установленный невдалеке миномет.

Когда Сергей обошел всех парней, сомнений не оставалось: стоять будут насмерть. И на один только вопрос он не получил ответа: почему осталось девять афганских ребят? Что руководило ими? Ведь они могли уйти и спастись? Но они предпочли разделить судьбу с шурави.

Раббани не сомкнул глаз. Он с нетерпением ждал рассвета, чтобы покончить с восставшими. Атака была тщательно спланирована, солдаты пакистанских Вооруженных Сил и курсанты были расставлены по местам и ждали только команды.

Доктор теологии с нетерпением поглядывал на сереющий небосклон.

«Скорее бы уж покончить с шурави.

Ему только что позвонили из штаб-квартиры и предупредили, что весть о событиях в Бадабера докатилась до Исламабада. Там недовольны деятельностью Раббани. Его предупредили, чтобы ни в коем случае информация о «бунте пленных» не просочилась в печать. Представители левой газеты «Муслим» и пешеварского журнала «Сафир» находились в это время в Пешеваре и могли пронюхать о событиях в Бадабера.

«Что же делать? Как выманить их из крепости, от складов с оружием?» — размышлял Раббани, расхаживая между прибывшими из Пешевара машинами с артиллерийскими установками.

Увидев проходившего мимо майора Кудратуллу, он приказал:

— Найдите мне мегафон. Я сам хочу обратиться к этим коварным шурави. И отыщите Варсана, он будет переводить.

Как только зарозовели краешки облаков, медленно плывущих в сторону Хайбера, тишину над крепостью нарушил хриплый голос, несущийся из мегафона:

— Эй, хэлло, русские парни, к вам обращается господин Раббани, — и через минуту этот же голос продолжил: — Абдул Рахман, я, Бархануддин Раббани, обращаюсь к тебе. Я знаю, что это ты замыслил и осуществил бунт, ты руководишь всеми, к тебе и мои слова. Подумай, Абдул Рахман, ты не сможешь пробиться из крепости силой, моей команды ждут пять сотен солдат, на крепость наведены стволы пушек, ждут сигнала боевые вертолеты. Но я не хочу крови. Выйди из крепости со своими «шурави» и сложи оружие. Я гарантирую жизнь и выезд в любую страну. Я, Бархануддин Раббани, клянусь Аллахом, что выполню свое обещание.

Мегафон смолк. Раббани ждал.

У Сергея страшно болела голова и потому он попросил ответить доктору теологии Анатолия.

Тот, сложив руки рупором, крикнул:

— Раббани, чертово отродье, ты скажи, как обстоит дело с представителями советского и афганского посольств? Что-то не видно их с утра пораньше?

— Пакистан прервал дипломатические отношения и с русскими, и с афганцами, — донеслось из-за стены.

— Врет, конечно, — усмехнулся Сергей. — Ну ничего, ты у них. насчет ООН спроси.

Анатолий понимающе кивнул и прокричал:

— О сдаче оружия мы будем вести переговоры только в присутствии представителя Организации Объединенных Наций и «Красного Креста». Слышишь, Раббани, только тогда.

Ответа не последовало, а через полчаса пакистанские солдаты и моджахеды пошли в атаку.

Андрей, оказавшись с Зариной за пределами крепости, понял, что им далеко не уйти. Девушка была очень слаба. И тогда Андрей решил довериться двум афганским парням, которые заверили, что найдут им укрытие на несколько дней здесь, в лагере беженцев, и не обманули.

Хозяевами, рискнувшими дать им убежище, оказалась молодая пара из провинции Пактия. Фалма, так звали молодую женщину, тут же принялась хлопотать возле Зарины. Она обмыла ей раны, смазала бараньим жиром и уложила в свою постель, а ее муж, Рахим, быстроглазый, смуглый юноша, хромой на левую ногу, и по-видимому, только потому еще не втянутый в кровавый водоворот афганских событий, тут же, при колеблющемся свете светильника, принялся мыть и брить нежданного, опасного гостя. К утру работа была закончена и Андрей, подстриженный, побритый, вымытый, в чистой одежде хозяина, осторожно лег рядом с Зариной на постель своих новых друзей, жизнью рискнувших из-за двух беглецов страшной крепости Бадабера.

Однако, сон оказался недолгим. Яростная дробь пулеметных и автоматных очередей, уханье мин и гранат подняло Андрея на ноги.

— Что это? — донесся до Андрея испуганный шепот Зарины.

— Наши сражаются, — был ответ.

— Прикрой, — крикнул Виктор своему товарищу, бывшему офицеру афганской армии Голь Мухаммаду, которого он в короткие встречи в крепости обучал русскому. Виктор, увидев, что пулемет на вышке замолчал, устремился туда. Вышка занимала самое выгодное положение над крепостью, а спаренный зенитный пулемет держал под контролем большую часть внешнего ограждения и площадь перед тюремными воротами. Как только пулемет смолк, моджахеды и воины полка Халеда ибн Валида, прибывшего по вызову Раббани ночью, и пакистанские солдаты ринулись на крепость. Казалось, что волна наступавших, захлестнет горстку обороняющихся, но советские и афганские парни стояли насмерть. Когда противник подошел к стенам, сотни гранат посыпались на головы «воинов ислама». Не ожидавшие такого яростного сопротивления от бывших узников казематов Бадабера, моджахеды, пакистанские солдаты и воины полка Халеда ибн Валида отступили. Потери ужасали… около сотни убитых и более полутора сотен раненых — таков итог вечерней и утренней атак. Больше рисковать жизнями «воинов ислама» Раббани не мог и он отдал приказ уничтожить восставших из тяжелой артиллерии и реактивными снарядами с вертолетов.

Ухнули пушки, взметая косматые столбы глины и песка, разрушая столетние крепостные стены, снося деревянные надстройки и башни. Вертолеты зависли над крепостью, осыпая непокорных реактивными снарядами и поливая свинцовым дождем из пулеметов. И вдруг случилось то, чего не ожидали ни нападавшие, ни обороняющиеся: одна из ракет, пущенная с вертолета, разорвалась в складе с артиллерийскими снарядами. Тротил сдетонировал и… страшный взрыв потряс крепость. Начался пожар. Снаряды рвались, прошивая стены, разлетаясь вокруг крепости, круша близстоящие палатки и хибары беженцев. Опасаясь новых потерь, Раббани приказал отвести солдат от крепости на безопасное расстояние.

До самого вечера рвались боеприпасы в горящих складах. Воспользовавшись тем, что блокада крепости была временно снята, Голь Мухаммад и еще двое афганцев выбрались из крепости незамеченными и укрылись в лагере беженцев. Из русских же парней уже никому такой возможностью воспользоваться было не под силу. Только Сергей, Игорь да еще Виктор с перебитыми ногами продолжали защищать свои позиции, но и они с каждой каплей уходящей крови из многочисленных ран теряли силы.

После вечернею намаза солдаты двинулись на крепость. Несмотря на безмолвствовавшие развалины, они шли осторожно, готовые в любое мгновенье упасть на землю, укрыться за нагромождениями разрушенных построек.

Всех восставших: и мертвых, и живых, стащили в одно место. Только в троих шурави еще теплилась жизнь. Раббани склонялся над каждым. Русские для него всегда были загадкой, и сейчас, глядя в остекленевшие глаза, оскаленные ненавистью рты, он силился познать, что ими руководило в этом бессмысленном, на его взгляд, восстании. — Одного нет, кивнул он на тела русских и афганских парней. — Афганцы не в счет» Русского одного нет. Новенького.

— Рафхата, — подсказал, стоявший за его спиной Варсан.

— Найдите мне его, — коротко бросил Раббани.

Несмотря на гроход взрывов, Зарина проспала до самого вечера. Но как, только Андрей легонько коснулся ее лба губами, она размежила веки.

— Ты уходишь? — тихо спросила девушка, с тревогой всматриваясь в его лицо.

Андрей кивнул и, коснувшись щекой ее руки, ответил:

— Пойми, я не могу иначе. Я должен знать, что с ними. Может быть им нужна моя помощь…

— Но ты вернешься? — с надеждой в голосе произнесла девушка. — Ты не оставишь меня?

Андрей поцеловал ее в лоб и как можно спокойнее и убедительно проговорил:

— Я вернусь. Обязательно вернусь. Ведь я люблю тебя. Рахим обещал провести меня к оврагу, в который выходит водовод. По нему я также незаметно проберусь» в крепость и все выясню, Не волнуйся. Все будет хорошо. А теперь спи. Тебе, чтобы выздороветь, надо много спать.