Девушка протестующе замотала головой.

— Не усну. Я буду ждать, пока ты не вернешься. Ожидание — удел женщины. Только прошу тебя — будь осторожен.

Андрей, напрягая все силы, с трудом сдвинул чугунную крышку колодца, из-под которой полетели камни и струйками потек песок.

Он осторожно высунул голову и огляделся: крепость лежала в развалинах. Отдельные складские помещения еще горели и потому, время от времени, раздавался беспорядочный треск рвущихся патронов. Андрей подтянулся на руках и выкатился из люка. Сняв с предохранителя автомат, он двинулся на Звук голосов. Обогнув полуразвалившуюся стену склада, Андрей нырнул под обгоревший остов грузовика и замер, зорко вглядываясь в толпу моджахедов, стоявших полукругом возле дувала. Вот они расступились и, повинуясь чьей-то команде, рассыпались, укрывшись в развалинах. А потом началось что-то непонятное: моджахеды из-за укрытий начали забрасывать гранатами то место, где они только что стояли. Андрей из своего укрытия не видел всего и не понимал, зачем моджахеды и пакистанские солдаты переводят гранаты, но когда взрывы стихли и солдаты вновь подошли к дувалу, он вскочил на подножку автомобиля и выглянул из-за кабины. Представшая глазам картина повергла его в ужас: возле дувала парило, кровавое месиво, то что еще недавно было живой плотью его друзей. Красная пелена заволокла глаза, рот свело судорогой. Андрей силился что-то выкрикнуть и не мог.

В толпе он увидел Раббани и рядом с ним улыбающегося Варсана. Тот что-то говорил доктору теологии, горячо жестикулируя при этом, а потом он нагнулся и стволом автомата подцепил с земли кусок окровавленной ткани. Это было последней каплей, переполнившей чашу ненависти. Андрей вскочил на капот грузовика и с криком «Гады» нажал на спусковой крючок автомата. Выпустив магазин, он кубарем скатился на землю и скрылся в развалинах. Еще дважды он появлялся перед моджахедами и пакистанскими солдатами и неуязвимый, будто заговоренный от пуль, скрывался в развалинах. Когда закончились патроны, Андрей отбросил уже не нужный автомат и юркнул в черный зев колодца.

Прошла неделя. Шум вокруг событий в крепости Бадабера потихоньку начал стихать. В крепости появились рабочие — черные заросшие волосом оборванцы, которые приступили к восстановлению стен и других построек. Лагерь беженцев тоже быстро залечил раны, полученные от слепо разлетающихся снарядов в день восстания в Бадабера.

Как-то под вечер из лагеря беженцев вышли трое: двое мужчин, один из которых хромал на левую ногу, а второй — молодой с лица, но совершенно седой, и женщина под паранджой.

Было душно. Тучи ползли над Бадабера — тяжелые, серые. Горы отсвечивали бликами дальних молний. Наконец капли тяжелые и редкие обрушились на путников.

Девушка откинула паранджу и подставила лицо каплям дождя.

— Первый, весенний, — воскликнула она радостно. — Здесь он большая редкость, — и, повернувшись к седому, спросила: — А у тебя на Родине часто идут дожди?

Но ее спутник ничего не ответил. Он стоял, повернувшись спиной к девушке, и смотрел назад, туда, где чернели за пеленой дождя размытые очертания Бадабера.

Девушка положила руку ему на плечо и тихо произнесла:

— Не казни ты себя, Андрей. Их уже не вернуть.

От ее прикосновения юноша очнулся и, переведя взгляд на Зарину, улыбнулся, но так, что у девушки болезненно сжалось сердце.

— Дождь… да, и он оплакивает русских парней, погибших товарищей. А я не могу, мои слезы высохли там, — кивнул он в сторону крепости, — в мрачных ее стенах, — и немного погодя добавил: — Вот только кто за их жизни молодые ответит? Кто за них заплатит и какой ценой?

Стянув с головы чалму, Андрей поклонился поясно, в последний раз кинул взгляд на крепость и, повернувшись, решительно зашагал в сторону гор. Девушка последовала за ним, а хромой остался на месте и еще долго смотрел вслед уходящим, моля Аллаха даровать путникам удачу в их многотрудном и опасном пути.

Из донесения Главному Военному Советнику в Афганистане генералу армии Салманову Г. И.:

«23 мая 1985 года из Пакистана прибыл агент…, имевший задачу добыть данные о происшествии в лагере афганских беженцев Бадабера. О выполнении разведывательного задания источник доложил следующее: 26 апреля в 21.00, когда весь личный состав учебного центра был выстроен на плацу для свершения намаза, бывшие советские военнослужащие сняли шесть часовых у складов артвооружения на сторожевой вышке и освободили всех пленных. Полностью реализовать свой замысел им не удалось, так как один из числа советских военнослужащих по кличке Мухамад Ислам в момент восстания перебежал к моджахедам.

В 23.00 по приказу Б. Раббани был поднят полк мятежников Халедам ибн Валида, позиции пленных окружены. Лидер «Исламского общества Афганистан» предложил им сдаваться, на что восставшие ответили категорическим отказом. Они потребовали выдать сбежавшего солдата, вызвать в Бадабера представителей советского и афганского посольств.

Раббани и его советники приняли решение взорвать склады артвооружения и уничтожить таким образом восставших. В 8.00 27 апреля Раббани приказал открыть огонь. В штурме, кроме мятежников, участвовали артиллерийские подразделения и боевые вертолеты пакистанских Вооруженных Сил. После нескольких артиллерийских залпов склады артвооружения взорвались. В результате взрыва погибло 12 бывших советских военнослужащих (имена, звания не установлены); около сорока бывших военнослужащих Вооруженных Сил Афганистана (имена не установлены); более 120 мятежников и беженцев; шесть иностранных советников; тринадцать представителей пакистанских властей.

По данным источника, до правительства Зия-уль-Хака доведено, что восставшие пленные сами подорвали себя на складах артвооружения.

Полковник Ю. Тарасов.

25 мая 1985 года».

1991 г.