— Против лома нет приема! — воскликнул ефрейтор, когда работа сдвинулась. С удвоенной энергией он доломал указатель и стал прибивать на освободившееся место другой: "Uzovka".

— Я нашел, герр лейтенант, — вновь возник за окном шофер. — Цепляю!

Наконец "Опель" дернулся и выполз из лужи вслед за армейским грузовиком. Ганс, хоть и по колено в грязи, вернулся в кабину довольным: он знал, что за город они больше не поедут. А в городе такой грязи все-таки быть не должно.

— Куда прикажете ехать, герр лейтенант? — спросил Ганс, когда они миновали новый указатель городской границы.

— Сначала в комендатуру, — распорядился Корф.

— А потом? — невольно поинтересовался шофер, взглядом провожая через зеркало заднего вида необъятную лужу.

— А потом — в гестапо.

Ганс поежился. При таком выборе он, вполне вероятно, предпочел бы лужу…

* * *

— Очень важно представлять, как нож вращается, и рука должна двигаться по плавной дуге всегда одинаково, — объяснял Юрка. — Но главное — это выработать мышечную память, тогда рука будет бросать, как бы сама, и каждый раз — в мишень.

Наташа кивнула и, прицелившись, запустила нож в занозистую доску, которая служила мишенью.

— Не заноси руку за голову… Нет, нет, ты неправильно держишь лезвие, — Юра подошел и поправил Наткины пальцы.

— Мне так удобнее, — состроила гримасу девчонка.

— Ты его не слушай, — посоветовал брат Петр. — Делай, как нравится.

— Петька, не вмешивайся в процесс обучения!

— А ты перестань воображать, профессорский сынок.

— Да мой отец нож умеет метать лучше твоего!

— Не ври!

Споря, мальчишки сошлись на такую короткую дистанцию, что в ход могли пойти более весомые аргументы.

— А ну, отставить, — раздался от дверей командирский голос, — на фашистов силы поберегите!

Подростки разошлись, все еще кося друг на друга распаленным глазом. Даниил приобнял обоих за плечи и развернул лицом к себе.

— О чем спор?

— Он врет, что дядя Валера лучше тебя нож мечет, — сказал Петя.

— Я правду говорю, — вскинул голову Юра.

— Сложный вопрос, — усмехнулся Ларионов. — Вот кончится война, устроим все вместе соревнование. Но победить, я думаю, должен дядька Яков… Дай-ка! — Даня забрал у дочери нож и коротким взмахом послал в цель. Лезвие впилось в мягкую древесину.

— Точно в голову! — Петька победно глянул на Юру.

— Если бы здесь был мой отец…

— Все, все, заканчивайте тренировку, — приказал Даниил, — нам треба совещание провести, так что марш в свою землянку.

— Мы же тоже партизаны, — заявила Ната, — значит, можем остаться.

— Не можете, рано вам еще.

— А вы в гражданскую во сколько лет Мстителями стали? — спросил Юра. Мне папа сколько раз рассказывал!

— Обстановка другая была.

— Точно такая же, — поддержал приятеля Петька. — И когда ты, батя, наш отряд организовывал, мы тебе все трое помогали. Тогда мы были нужны, а сейчас?

— А сейчас мне спорить с вами некогда, — строго сказал Ларионов, — но в своих воспоминаниях мы с Валеркой и остальными часто опускали вводную часть, чтоб слушать было интересней!

— Это какую же вводную часть? — спросил его сын.

— А ту, в которой мы партизанскую науку, как вы теперь, с тренировок начинали. По французской борьбе, по стрельбе и джигитовке. И мой батя, ваш дед, в бой нас не пускал, сколько мог. Так что гуляйте отсюда, хлопцы, пока я вам наряд вне очереди не вкатил.

— Мы уже долго тренируемся, — сказал Юра.

— А кроме того, мы придумали план разведки, а какой — тебе не скажем, — Ната обиженно отвернулась.

— Каждый план будет награждаться дополнительным дежурством по кухне, уже всерьез пообещал Даниил. — Командир в отряде один и только он, то есть — я, имеет право планы придумывать. Теперь кругом и шагом марш.

Друзьям ничего не оставалось, как направиться к выходу.

— Он даже слушать не захотел, — возмутилась в дверях Ната, — а мы столько думали!

— Ничего, — сказал Петька, — мы еще себя покажем.

— Только бы война скоро не кончилась, — высказал свое единственное опасение Юра. В остальном: своих друзьях, своих родителях и их друзьях, в командире отряда дядьке Дане и Красной Армии он совершенно не сомневался…

А Даниил Ларионов, командир партизанского отряда, тоже не сомневался в окружающих людях, независимо от возраста или звания, но опасался прямо противоположного: что война будет еще долгой и тяжелой. Кто знает, может так случиться, что ему еще понадобится помощь детей, как вышло это в самом начале. Скорое наступление фашистов сломало кучу замечательно придуманных планов, и в итоге их партизанский отряд и местное подполье складывалось скорее стихийно, чем по какому-либо плану. И вынужден был тогда Данька посылать подростков с поручениями. Сейчас партизанская жизнь как-то наладилась, появилась связь с Москвой и даже получены задания командования, которые и предстояло сегодня обсудить.

В самую просторную землянку, где дети Мстителей проводили тренировки, уже стали собираться партизаны. Ларионов забыл о подростках и задумался над предстоящей операцией.

Немецкая военная комендатура располагалась в здании обкома партии. Когда Данька перешел на партийную работу и стал для остальных уж совсем солидным Даниилом Ивановичем, Валера частенько бывал у него в этом доме. Военный комендант полковник Шварц занял соседний с Даниным кабинет.

Валера вошел в приемную, набитую разнообразным народом и отрекомендовался сержанту, исполняющему роль секретаря-машинистки.

— Вы говорите по-немецки, это хорошо, — встрепенулся сержант. — Верите ли, народу полно, а я весь день, как глухонемой, знаками объясняюсь. Обязательно постараюсь пропустить вас пораньше, господин инженер.

— Благодарю, герр офицер, — Валера решил, что повышение в звании поможет продвинуть очередь еще на пару человек.

Сегодня был приемный день для местного населения. Мещеряков оглядел публику, и только одно лицо показалось ему знакомым — маленького человечка, работавшего раньше в жилкомхозе. Одеты просители были во что попало, и вид, по большей части, имели затрапезный. Если с новой властью добровольно сотрудничать идут такие людишки, то с ними герр комендант каши не сварит. Можно быть уверенным, что если б он не явился сам, то очень скоро за ним бы пришли. Профессионалы нужны любой власти, особенно если она мечтает задержаться надолго.

Сержант-секретарь сдержал обещание и вызвал Валеру через двадцать минут.

— Добрый день, господин Мещеряков.

Комендант оказался лысым полнеющем дядькой, мундир на нем сидел мешком. Этакий представитель немецкого жилкомхоза, попавший на войну. Неплохо, потому что вместо этого увальня и эсэсовца могли назначить.

— Здравствуйте, герр комендант.

Переводчик с красными воспаленными глазами от стола коменданта пересел в угол и благодарно прикрыл веки.

— Я вас слушаю, — комендант жестом указал на стул.

Валера присел.

— Я — горный инженер, работал до войны в областном управлении шахт и рудников. Хотел бы и дальше работать по специальности.

— Ваши коллеги, господин Мещеряков, не спешат предложить свои услуги новой власти, поэтому нам хотелось бы знать, насколько ваше желание работать у нас искренне.

— Мнение коллег меня не интересует, — высокомерно сказал Валерий, возможно, они боятся возвращения большевиков.

— А вы не боитесь?

— Нет. К тому же, сидеть дома и голодать мне кажется просто глупым.

Комендант взял со стола папку и неторопливо пролистал.

— Откуда вы знаете немецкий язык?

— В институте учил, потом был на стажировке в Германии.

— Где именно?

— В Руре, местечко Штольберг.

— Почему вы не в Красной Армии?

— Я не подлежал мобилизации, я — хороший специалист.

— Почему вы не эвакуировались?

— Вы слишком быстро наступали, — сказал Валера. — К тому же перед приходом немецких войск из транспорта в городе нельзя было найти даже велосипеда. А бежать от танков пешком — бессмысленно.