В дверь деликатно постучали. Дерт явился с ежедневным докладом. Особой необходимости в этом не было, хозяйственными делами Таша нисколько не интересовалась, но кастелян лишь пожимал плечами, упрямо являясь к ужину с ворохом новостей. Так было заведено при покойном лорде Рейвене, и старик не собирался менять установленные и привычные порядки. Таше удалось, путем угроз и ругани, добиться лишь одного послабления — доклад она принимала в своих покоях, а не в зале для приёмов.

— Войди, — вздохнула леди и, дождавшись появления кастеляна в дверях, попросила, не слишком надеясь на успех: — Давай покороче.

— Но…

— Меня не интересует рождение телят, суммы поступивших податей, прокисшее молоко и прочее. Пошевели мозгами, и говори только о том, что важно.

Некоторое время старик с самым недовольным видом шевелил губами, словно проговаривая про себя каждую новость и определяя её значимость, затем провел ладонью по лысой макушке и скорбным тоном поведал:

— Лайша, повариха, уронила в котел мешочек с солью. Слуги остались без обеда…

Эту историю леди Рейвен слышала уже трижды, правда, в разных интерпретациях. У Лайши, которой было уже далеко за полсотни лет, всё валилось из рук. На кухне, где безраздельно хозяйствовала повариха, периодически что-то проливалось, рассыпалось или билось.

— Я бы рекомендовал пять плетей в наказание.

Следовало отдать должное старику, наказание он выбрал довольно мягкое. Таша точно знала, что в ином баронском замке за подобный проступок служанку, невзирая на почтенный возраст, могли избить до полусмерти. Или попросту выгнать, что могло оказаться куда хуже. Как правило, замковые слуги не имели своих жилищ, обитая в отведенных им каморках внутри крепостных стен, и лишиться работы означало не только потерять крышу над головой, но и остаться полностью без средств к существованию. Кто-то называл это жестокостью, кто-то — поддержанием порядка. Слугам нужна твёрдая рука и понимание того, что непослушание, лень или причинение вреда имуществу хозяина будет караться быстро и сурово.

— Пусть будет так.

Кто бы сомневался, порка будет достаточно символической. Старшая повариха традиционно имела в замке статус, лишь немного ниже, чем статус кастеляна. Тем более, леди приезжает и уезжает, а Дерту ещё тут жить. Портить отношения с Лайшей он не станет, но и вовсе оставить проступок без последствий не рискнет, мир, как известно, не без добрых людей, кто-нибудь доложит госпоже о случившемся.

— Прибыл посланец из Даут-кэра, принес деньги. Я подготовил расписку о том, что претензии леди Рейвен к имуществу рода арДаут полностью исчерпаны. Вам необходимо поставить подпись.

Таша послушно вывела своё имя, взяла со стола стальную печать на длинной ручке и активировала «пламя недр», после чего прижала печать к серому листу. На бумаге остался выжженный отпечаток с небольшой короной и именем рода Рейвен. Можно было обойтись традиционной восковой или чернильной печатью, но неизгладимый ожог был куда эффектнее.

— Барона не нашли?

— Нет, госпожа. Сейчас в Даут-кэре находятся трое рыцарей Ордена и два десятка солдат. Они намерены посетить все окрестные замки и села. Посланник также передал письмо вашей светлости. По его словам, рыцари просят разрешения нанести вам визит завтра после полудня.

Он протянул хозяйке аккуратно сложенный лист бумаги, стянутый тонким серебристым шнурком и запечатанный печатью из белого воска. На печати — традиционный символ Эмиала, и имя. Незнакомое.

— Я приму их, — кивнула Таша. — Найдешь Фарада и Кайла арШана, передашь, что я хочу их видеть. Что-нибудь ещё?

— Служитель Тиральт, старший жрец Храма Эмиала, намерен почтить вас визитом после вечерней молитвы.

Вот так всегда… считается, что Орден несет службу на благо Инталии, а потому рыцари «просят» о встрече, а Служитель сельского Храма, если подумать, мелкая сошка, милостиво «дарует аудиенцию». И не стоит давать Тиральту повода подумать, что он нежеланный гость в этих стенах — может, к леди Рейвен старший жрец относится и благосклонно, но это отнюдь не помешает ему настрочить донос в Обитель. Если Святитель Верлон задумает положить глаз на Рейвен-Кэр, такого письма будет вполне достаточно для обвинения в святотатстве. И заступничество арГеммита не поможет… в общем, со жрецами надлежит вести себя соответственно.

— Я буду счастлива принять у себя Служителя Тиральта, — Таша постаралась, чтобы в её голосе прозвучало хоть немного искренности. — Прикажи Лайше отложить ужин, думаю, старший жрец не откажется разделить со мной трапезу.

Кастелян степенно кивнул. Таша постаралась подавить усмешку — особых иллюзий насчёт разговора со жрецом она не питала. Сведения о том, что Даут-Кэр рассчитался по старым долгам, наверняка уже дошли до Тиральта, у жреца поразительный нюх на деньги. Весь вечер теперь будет многословно и завуалировано подводить леди к мысли о том, что неплохо было бы пожертвовать часть полученной суммы на процветание Храма. И ведь не отказать — и не поторговаться толком. Особо наглеть жрец не станет, но на четверти полученной суммы стоит заранее поставить жирный крест.

Славно поесть жрец любит. За эти годы, которые Таша вынужденно провела в замке, подобных визитов она удостаивалась довольно часто. Служитель Тиральт почитал своим долгом обходить наиболее значимых представителей паствы, уделяя в равной мере внимание всем, кто может внести вклад в дело истинной веры. Следовало отдать ему должное, убеждать в необходимости «делиться» жрец умел.

— Жители Чёрной Горки жалуются на волков, снова потеряли корову и теленка…

Чёрная Горка, небольшая деревня на дальней границе Ташиных владений, была постоянной головной болью лордов Рейвенов на протяжении столетий. Жители деревни традиционно занимались бортничеством, выпасом скота — а вот хлебопашество не жаловали. Деревня, расположенная на самом краю леса, регулярно подвергалась нападениям волчьих стай. Казалось бы, чего проще — вырубить лес, и волки переберутся в другое место. Но дикий мед составлял изрядную часть благосостояния Рейвен-кэра, а потому с волками приходилось мириться — до тех пор, пока оголодавшие стаи не переходили грань человеческого терпения.

Придётся предпринять какие-то меры… может, поручить арШану? Всё равно этот частично стражник, частично надсмотрщик мается от безделья. Смысла нет следить, чтобы леди Рейвен не наделала глупостей, если леди с постели встает несколько раз в день, да и то чтобы доковылять до столовой или до отхожего места, в зависимости от текущей потребности. Точно, пусть займется волками. А в помощь рыцарям стоит отправить Фарада — желательно быть в курсе того, чем они тут занимаются.

Бесконечная пустота, пронизанная потоками животворной энергии. Хочется открыть глаза, увидеть окружающее… но это невозможно. Нет глаз, нет век — но она ощущает эту пустоту своим телом, всей своей сущностью. Потоки энергии дают ясную и четкую картину, какую никогда не достигнуть несовершенным зрением.

Что такое зрение? Что означает это слово… глаза… веки?

Она ощущает присутствие огромных каменных образований неподалёку… не таких огромных, как она сама, но всё же заслуживающих внимания. Потянуться, прикоснуться к холодному шару, проникнуть в него… нет, этот мёртвый камень не представляет интереса… забыть, не обращать внимания…

Как приятен свет, исходящий от крошечных серебряных искр… каждый лучик имеет неповторимый вкус, каждый несет крошечку жизненной силы… впитать её, растворить в себе, слить с собственной энергией… как хорошо!

А вот этот поток живительных лучей куда сильнее… откуда? Это не холодный каменный шар, этот куда больше, и он лучится силой и энергией… он огромен… и он близко, только шаг…

Почему шаг? Что такое шаг? Откуда всплыло это понятие?

Поглотить как можно больше жизненной силы, ещё, ещё… Она не так вкусна, как острые, колющие лучи серебряных огоньков, но её много, её хватит надолго, на бесконечное число циклов… Впитать, присоединить… и можно будет создать нечто новое, похожее — и одновременно иное…