Следующие часы пришлось полностью посвятить напряженной работе. Местные техники под моим непосредственным руководством установили разветвители и парочку доставленных со склада движков. Оба ионника уже разменяли третий десяток лет, но после замены части узлов уверенно проходили тестирование, хоть и выдавали всего девять десятых от номинала. Вместе с заменой гравикомпенсатора Пчела стала выдавать ускорение в три десятка g, став почти соответствовать моей мечте о быстроходном добытчике.

Изначально ограниченный довольно небольшим объемом трюма, я решил пойти по другому пути, чем большинство шахтеров. Они наращивают скорость добычи и трюм, добавляют на корабль все более сложные перерабатывающие комплексы, в апофеозе превращая небольшое шахтерское судно в аналог Матроны — летающего завода. Межсистемные космические суда позволяли проводить и более крутые модернизации, а вот вылизанный до мелочей каботажный челнок почти целиком состоял из оригинальных частей, и любое наращивание требовало замены по цепочке чуть ли не половины судна. Поэтому мой выбор пал на другой путь — шахтер-разведчик. Большая скорость, мощные сенсоры и буровая установка, позволяющая добывать металлы почти откуда угодно, вкупе с небольшим трюмом сделали из Пчелы прекрасного охотника за редкими минералами.

Ради этой цели даже пришлось занять еще немного денег, иначе гравикомпенсатор просто не влез бы в бюджет. А еще очень повезло, что старые энергоканалы, ведущие к двигателям на крыльях, не сняли с корабля, иначе сборка/разборка влетела бы мне в копеечку. Так что, вылетев из дока, я радовался словно ребенок, получивший конфетку — новые сенсоры не только позволяли проводить глубинное сканирование, но и значительно улучшили контроль зоны вокруг корабля. Видя в гораздо большем частотном диапазоне, чем другие модели, они спокойно вели все несколько сотен кораблей, вившихся сейчас около Лазаря.

Для интереса я нашел Матрону, куда отправился Имран. Гигантское судно, полыхая тормозными двигателями, приближалось к орбите планеты. Недавно закончив стройку у орбиты шестой планеты, она собиралась пройти плановую модернизацию, пополнить припасы и улететь снова в сторону астероидного пояса за первичным сырьем для своей работы.

Полюбовавшись на полную противоположность моему кораблю и наметив себе потенциального покупателя своих редких минералов, я принялся тестировать двигательную подсистему. Как и ожидалось, результат на прямой дистанции поражал воображение, но тут же обнаружилось слабое место Пчелы — маневровые двигатели, на месте она крутилась довольно неспешно, что особенно раздражало во время последующей эпопеи — по-другому процесс крепления исследовательской станции к кораблю назвать трудно.

Главная проблема, с которой мне пришлось столкнуться, это разместить центр инерции образовавшейся конструкции из двух судов на оси главной тяги. Поэтому варианты крепления под и над кораблем сразу отпали, оставив только две возможности — спереди или сзади. А так как облучать обшивку станции потоком ионов — дело нехорошее, то пришлось остановиться на варианте толкания носом. Надо ли говорить, что подобный вариант изначально не предусматривался конструкторами? Поэтому, вооружившись плазменными горелками и крепким словом, я на пару с ребятами из доков соорудил на станции ферму, в которую уже и ткнулась носом Пчела, начав транспортировку. Дополнительную фиксацию обеспечивал гравитационный захват, но все равно, общее ускорение конструкции еле достигало трех g, поэтому общее время полета в одну сторону составляло не менее недели.

Сам полет ничем примечательным не запомнился. Мелиса сидела на исследовательской станции, полностью погрузившись в научную работу. Мне, как человеку ни черта не смыслившему в биологии, химии и медицине, темы ее исследований ничего не говорили, поэтому я занимался гораздо более продуктивным делом — калибровал реактор под новый тип топлива. Давно запланированную модификацию я провел только сейчас, оставшись один на корабле — просто про возможность использования грязной смеси часто забывают, а бегать от толпы шахтеров, просящих сделать то же самое с их кораблем — удовольствие ниже среднего.

Странности возникли уже в процессе торможения, когда мы развернулись кормой вперед. Теперь, когда исследовательская станция не мешала работать радарному комплексу, сенсоры засекли массовые аномалии на орбите планеты. Еще перед отлетом я заранее проверил имеющиеся данные по третьей планете, но она совсем не пользовалась популярностью из-за своего относительного положения на орбите. Время обращения вокруг звезды у третьей и четвертой планет не сильно различалось, поэтому когда они оказались по разные стороны от светила на нее перестали летать.

Лишь несколько старожилов, наподобие Дениса, могли поведать об аномально плотном астероидном кольце на орбите, по предварительным данным, состоящем из никеля. Помимо этого, там оказался повышенный естественный фон колебаний квантового поля, из-за чего сюда наведалось уже несколько научных экспедиций. Помотавшись там с месяц, ученые списали все на аномальный пояс и удалились из системы, так и не получив полезных результатов. Злые языки говорили, что им просто надоело чинить систему навигации, принимавшую эти колебания за опорные сигналы от гиперврат.

Ко всему этому я относился как к байкам, но вот сейчас сенсоры указывали на значительно возросшую интенсивность естественного фона. На расстоянии одного дня он составлял уже треть от сигнала пары гиперврат. Взволнованный ни на шутку, я отправился на станцию Мелисы для проведения совещания…

Стоило перебраться на исследовательскую станцию, как меня сразу же пригласили на обед. Хотя кулинарные навыки изрядно выросли с покупкой базы данных, но из вежливости отказываться не стал, решив что один час промедления ничего не изменит. Первое и второе Мелиса предложила абсолютно стандартное, но вот на десерт ожидал сюрприз — свежая клубника!

— И где вы достали такой деликатес? — сладкая ягода просто таяла во рту.

— Уже распробовали значит, — дама тоже поедала клубнику с отнюдь не маленькой скоростью.

— Да, эффект заморозки/разморозки почти не чувствуется, — на вкус ягода ничуть не отличалась от только что сорванной.

— Это эффект моей работы, рада что вам нравится, — улыбнулась Мелиса, подперев подбородок руками.

— У вас отлично вышло! — не кривя душой, заявил я.

— Если хотите, в моей оранжерее есть еще пара плодоносящих сейчас яблонь.

— У вас на борту целый сад? — доев предложенную порцию удивился я.

— Да, это же основная моя деятельность — гидропоника и создание полностью замкнутых экологических систем. Если хотите, то могу вам провести экскурсию по самой современной лаборатории в этой области, тут есть даже небольшой сад на нижнем уровне.

— Был бы очень рад, но сейчас надо решить один важный вопрос.

— Какой?

— Вы знаете о повышенном фоне около планеты?

— Конечно, ради исследования длительного воздействия квантового поля на живые организмы я сюда и прилетела — тут отлично стимулируются процессы, происходящие около и внутри гиперврат, но нет всяких отвлекающих факторов.

— Что ж, похоже вы выбрали подходящие место.

— А что такое?

— Интенсивность излучения такая, будто здесь открыты полноценные врата! — данные от сенсоров ока постоянно транслировались мне в нейросеть, и теперь, набрав статистику, компьютер Пчелы точно уверился в существовании врат. Хотя, стоит отметить, фонили только облака на орбите, а никакой гиперворонки и в помине не наблюдалось.

— Один момент, — Мелиса ушла в себя, чтобы проверить показания датчиков станции.

— Действительно, вы правы. Интенсивность выросла в пять раз по сравнению с данным десятилетней давности, — рассеянно сообщила дама.

— Но это же глупость! Откуда могли взяться новые астероиды? — воскликнул я, раздраженный непонятной ситуацией.

— Не знаю, в других системах подобного не наблюдалось… — Мелиса задумчиво погладила короткую челку.