Шеф подвернул фитиль начавшей коптить «керосинки». Бледный румянец все еще стыл на его щеках. Берримен хищно уставился на мерцающий огонек. Они оба ждали, что я им скажу. И не дожидаясь, когда морщины на лбу шефа поползут вверх, я сказал:

- Мне хватит десяти дней!

В аэропорт я приехал на полчаса раньше. Уверенно прошел в восточный сектор, разыскал бар, устроился за столом. Пока бармен готовил коктейль, удивившись указанным мною ингредиентам, я листал рекламную брошюру, посвященную стиральному порошку «Ата».

- Дают порошку французское название и рекламируют с помощью таких же француженок, как мы с вами,- прогудел кто-то над моим плечом.- И все для того, чтобы покупатель чувствовал себя человеком, имеющим право выбора!.. Вы не против моего соседства?..

- Пожалуйста,- хмыкнул я, узнав лысого химика, соавтором которого в свое время был сам Д. С. П. Сейдж, санитарный инспектор Итаки.

Зови меня по имени - Брэд! - заявил он.- По настоящему меня зовут Брэд Ф. К. Хоукс, так же я подписываю свои статьи, но ты меня зови - Брэд! Ведь мы летим в самое распроклятое место. Такое распроклятое, что мне хотелось бы сейчас сидеть в аэропорт/ Итаки и ждать рейса в эту сторону!

- Еще не поздно отказаться,- заметил я, рассматривая помятую физиономию Брэда Ф. К. Хоукса. Глаза отекли, лысина побагровела, а левая щека тоже основательно изменила цвет. Похоже, его чем-то ударили…

- Я видел тебя ночью,- продолжал Хоукс,- в ресторане Пайгроуза. Но ты был так пьян, что не узнал меня. Куда ты дел красавицу, пытавшуюся затащить в твой номер этого рыжего гавайца из оркестра? Или они Ночевали у тебя оба?

Я их забыл!- резко ответил я, и Брэд одобрительно засмеялся:

- Чем быстрее их забываешь, тем легче. Я сам убеждался в этом не раз.-Он осторожно провел ла^ донью по багровой щеке: - Что тебя гонит в Итаку?

Его вполне могли подсадить ко мне, но в общем на подсадного он не походил. Избитый лысый толстяк, добродушный пьяница и философ. Что-то в нем Постоянно волновалось - отчаянное, безудержное, веселое. Это «что-то» и заставляло его совать нос не а свои дела, предлагать свою дружбу, хвастать прошлыми заслугами, хвататься то за сигарету, то за бокал и говорить вслух самые невероятные вещи.

- Ну? Так что тебя гонит в Итаку? - повторил он, Посмеиваясь.

- Деньги,- сказал я.- Точнее, их отсутствие.

- А-а-а…- протянул он.- Желаешь влиться в производственную семью!.. Тебе, небось, вдалбливали, что все мы - члены одной единой государственной производственной семьи, и любое производство, дающее нам Минимум тепла и жратвы,- наш дом? Да, обычно так и Говорят - наш дом! Ив Итаке так говорят! Но все эти разговоры - чушь. Есть братья старшие, и есть братья младшие. Вот и вся разница. Даже там, где работал - а это было очень демократичное предприятие!- на стене висел щит: «Здесь отпускают обеды только инженерам и химикам!»

- С точки зрения химика это не так уж и плохо.

Хоукс изумленно и пьяно уставился на меня.

- А как же коллективизм, парень?

- Не знаю,- ответил я. Мне не нравилась его напористость.

- Чем ты хочешь заниматься в Итаке?

- Это мне подскажет санитарный инспектор Сейдж.

- А, Джейк!.. Конечно… Как высокопорядочный человек, он выбирает для Итаки самых крепких и красивых парней, у него есть такая слабость. Эти парни работают в новейших цехах, с новейшей аппаратурой, правда, по устаревшей методике… Я видел их руки, выбеленные кислотами. Я видел облака испарений, в которых лакмусовая бумажка мгновенно приобретает алый цвет. И в общем мне хорошо известно - какого цвета становятся их легкие на третьем-четвертом году такой работы…

Неслышно, но быстро к столику приблизился бармен:

- Извините. Хоукс и Гаррис, следующие до Итаки,- это не вы? Просят на посадку. Да, да, через восточный выход…

- Идем! - посмеиваясь, заявил Хоукс.-Нам не придется возвращаться за документами. Мы крепкие и красивые парни. Может, и Итака теперь примет благопристойный вид. Во всяком случае, если попадешь к химикам, дай знать - я подскажу, в каком из цехов штаны будут разваливаться прямо на тебе, а в каком можно будет отказаться от цирюльника…

Если Хоукс и шпионил за мной, я его не боялся. Он слишком много говорил. Он не давал мне рта раскрыть. Только в самолете, пристегнувшись к креслу, зевнул и впал в недолгое забытье. Это меня вполне устраивало. Я получил возможность передохнуть. И успокоил себя- все пока шло нормально, подмена Шмидта удалась, с рейса меня не сняли…

За иллюминатором тянулись бесконечные облачные равнины, касаясь которых самолет сразу окутывался серо-влажным дымком.

- Еще не океан? - спросил Хоукс, протирая глаза.

Я пожал плечами.

Каждый, кто летит на Запад,-не отставал он,-

первым делом восхищается океаном. Может быть, вид этой гигантской лужи и впрямь улучшает пищеварение?

- Возможно,- сказал я, чтобы не молчать.

Полузабытые воспоминания всплывали из памяти. Они не были четкими, наплывали друг на друга, смазывались, и я видел то плоский, неумолчно шумящий океан, то бесконечные рощи, прячущие в себе белые коттеджи, то шхуну Флая, которую все почему-то звали «Марией», то площадь, над которой возвышался костлявый железный крест древнего костела. Зеленой, песчаной, теплой, окутанной то в туман, то в пылающую листву виделась мне Итака; голодный, но счастливый рай детства. Рай,- именно так мы называли когда-то свой город…

На летном поле, пустынном и голом, Д. С. П. Сейдж, г(о ему одному понятным соображениям, разделил прибывших на несколько групп. Хоукс попал в первую и незамедлительно влез в автобус:

- Ищи меня в ресторанах, Герб!

- Подружились? - вкрадчиво спросил Сейдж, не обращая внимания на своего прежнего соавтора.

Я промолчал.

- Коммуникабельность - прекрасная черта,- отметил Сейдж с тайным удовлетворением.

Я пожал плечами:

- Мне тоже в автобус?

- Нет, мой мальчик, не смешивайся с толпой. Ты работаешь на санитарную инспекцию!.. Видишь машину с двумя антеннами? Дуй к ней. Там за рулем человек вот с такими волосами! Сменишь его, посмотрим - что ты за птица.

Я кивнул и направился к машине.

Человек за рулем и правда был длинноволос. Завивающиеся локоны обрамляли его бледное лицо с крупными, выпуклыми глазами и падали на плечи, очень широкие и сильные. Бесцеремонно осмотрев меня, он грубо спросил:

- Тебя Сейдж послал?

- Да.

- Давно водишь машину?

- С детства.

- Не хами! - предупредил он.- В твоем детстве не было таких машин.

- Да,- сказал я,- приборов на тех машинах было меньше, но я справлюсь и с этой.

- А для чего эти приборы? - спросил он, кивая на дополнительную панель с указателями.- Ты знаешь?

- Нет. Но, надеюсь, мне скажут это.

- В свое время,- хмыкнул он.- Но оно еще не пришло… Мое имя - Габер. Включайся!

- Мы не будем ждать инспектора?

- Обойдется без нас… Дави!

Я выжал сцепление.

- Дуй по шоссе. И не позволяй, чтобы нас обгоняли.

Но обгонять нас было некому. Туман бледными слоями полз через пустынную дорогу, пересекавшую не менее пустынные, изрытые оврагами поля.

- Не узнаешь? - настороженно спросил Габер.- Давно не приходилось бывать в Итаке?

- Я никогда не бывал в Итаке…

Но Итаку я действительно не узнал.

Кое-где сохранились прежние двухэтажные коттеджи, но и они приобрели бурый цвет, а пальмы, окружавшие их, исчезли. Пейзаж теперь определялся не рощами,- вдали, из тумана, поднимались в серое небо башни многоэтажек и труб комбината «СГ». Над старой аркой из китовых ребер (все-таки хоть она сохранилась!) мерцала неоновая фраза, должная, по-видимому, поднимать дух приезжих: «Ты вернулся в Итаку!»

Шлагбаум под аркой был опущен. Дежурный в желтой униформе с эмблемой «СГ» на рукаве и с пистолетом на поясе кивнул Габеру: