Подобные явление в порядке вещей в России. Займетесь ли вы распространением образование, улучшением быта арестантов или какой-либо другой работой гуманитарного характера, вы неизменно вызовете неудовольствие и подозрение правительства, а в случае если вы окажетесь виновником, вам прикажут подать в отставку. Вблизи Петербурга имеется исправительная колоние для детей и подростков. Судьбе этих несчастных детей некий господин Герд (внук знаменитого шотландца, помогавшего Александру I в деле реформы наших тюрем) посвятил всю свою энергию. Он отдался этому делу всем сердцем и, по справедливости, мог быть назван вторым Песталоцци. Под его облагораживающим влиянием, испорченные маленькие воришки и другие дети, испорченные влиянием улицы и тюрьмы, становились людьми в лучшем смысле этого слова. Удаление мальчика из общих мастерских или высылка его из класса были самыми сериозными наказаниеми, практикуемыми в этой колонии; немудрено, что она вскоре сделалась образцовой. Но русское правительство не нуждается в людях, подобных Герду. Его уволили от занимаемого им места и колоние, которой он так гуманно управлял, превратилась в обычную русскую тюрьму, с обычной системой наказаний, до розг и карцера включительно.

Приведенные нами примеры в достаточной степени ясно указывают как на недостатки системы, так и на то, чего можно ожидать от наших властей. Воображать, что возможна какая либо реформа в наших тюрьмах, было бы явной нелепостью при данных условиях. Наши тюрьмы являются лишь отражением всей нашей жизни при теперешнем режиме; и они останутся такими до тех пор, пока наша правительственная система и вся наша жизнь не изменятся коренным образом. Тогда, и лишь тогда, «Россие сможет показать, что она в состоянии сделать;» но тогда, я надеюсь, мы найдем для борьбы с преступлениеми нечто получше так называемых «прекрасных тюрем.»

Неограниченная монархия невозможна без Тоуэра или Бастиллии. Петербургское правительство не представляет исключение из этого правила и имеет свою Бастиллию – Петропавловскую крепость. Снаружи она не имеет такого мрачного вида, какой имела Парижская Бастиллия. Ея низкие гранитные бастионы, выходящие на Неву, имеют вполне современный вид. В стенах крепости находится монетный двор, ка?едральный собор с гробницами членов императорской фамилии, несколько зданий, занимаемых инженерами и военными властями и большие арсеналы в новом кронверке на северной стороне. Днем ворота крепости открыты для обычного уличного движение.

Но чувство холодного ужаса охватывает жителей Петербурга, когда они всматриваются в серые бастионы крепости, лежащие по другой сторони Невы, против императорского дворца; и мрачные мысли овладевают ими, когда северный ветер доносит до их слуха нестройные звуки крепостных колоколов, каждый час вызванивающих меланхолическую мелодию. Вековая традиция связывает крепость и даже самое имя её с деспотизмом и страданиеми. Тысячи, десятки тысяч народа, в большинстве случаев украинцы, легли костьми здесь, закладывая фундамент бастионов на низком болотистом острове Ени-сари. С именем крепости не связано воспоминаний о какой-либо славной защите, слава её целиком покоится на тех мучениех, которые претерпевали заключенные в ней враги самодержавия.

В этой крепости Петр I мучил и пытал врагов новой военной империи, в которую он пытался насильственно обратить Россию. Здесь он приказал замучить пыткой своего сына Алексея, а может быть и умертвил его собственноручно, как утверждают некоторые историки. Сюда, во время царствование императриц, всемогущие царедворцы запрятывали своих личных врагов, заставляя многие семьи задумываться над вопросом: куда исчезли их родные? Утоплены ли они в Неве или погребены заживо в каменных мешках крепости? Здесь были заключены герои первой и единственной открытой революции в Петербурге, декабристы, причем некоторые из них, как напр. Батенков, провели здесь двенадцать лет. Здесь был пытан и потом повешен Каракозов. И с тех пор целое поколение мужчин и женщин, воодушевленных горячей любовью к угнетенному народу, вдохновляемых идеями свободы, проникавшими с запада или выросшими на почве старых народных традиций, целое поколение идеалистической молодежи толпилось в стенах этой крепости, некоторые из них исчезая в ней навсегда, другие кончая свою жизнь на её глассисе – на виселице; для сотен других мрачная крепость была временным жилищем, откуда их тайком увозили в снежные пустыни Сибири. Целое поколение, на которое смотрели с надеждой, как на литературных и научных представителей России, было безцельно замучено и задушено! Сколько их томится в крепости и поныне? Какое унылое, мучительное существование влачат они там? Какова их дальнейшая судьба?.. Никто не может ответить на эти вопросы. Чувство какого-то суеверного ужаса связано с самым представлением об этой колоссальной массе гранита, над которой развевается императорский штандарт. Такова наша Бастиллия.

Крепость с её шестью бастионами и шестью куртинами, двумя равелинами и обширным кронверком из красного кирпича, построенным в северной части Николаем I, занимает более ста десятин. Внутри её стен имеется масса различных помещений для арестантов всякого рода. Никто, кроме коменданта крепости, не знает их всех.[15].

Среди других зданий крепости возвышается трехъэтажная постройка, которую одно время, шутя, называли «Петербургским императорским университетом», так как сюда, после университетских беспорядков 1861 года, отправили сотни студентов. Масса молодых людей провели здесь несколько месяцев, прежде чем они были отправлены «в более или менее отдаленные губернии империи»; благодаря такой «царской милости» научная карьера их была, конечно, навсегда испорчена.

В крепости имеется так называемая Екатерининская куртина, выходящая на Неву; под её широкими амбразурами у гранитных стен, между двумя крепостными бастионами, растут сирени. Здесь, в 1864 году, был написан Чернышевским его знаменитый роман «Что делать?», который в свое время произвел целую революцию в отношениех студенчества к женщинам, боровшимся за право приобретать научные познание наравне с мужчинами. Из глубины каземата этой куртины Чернышевский учил молодежь видеть в женщине не домашнего раба, а товарища и друга и урок этот не пропал даром.

Здесь же был заключен Д. И. Писарев, продолжатель работы Чернышевского. Лишенный возможности заниматься активной деятельностью на свободе, он продолжал ее в крепости: здесь им было написано одно из самых блестящих и популярных изложений «Происхождение видов». Таким образом были загублены два могучих таланта в то время, когда они достигли полной силы своего развития. Чернышевский был сослан в Сибирь, где его продержали двадцать лет, сначала в рудниках, а потом, в течении тринадцати лет, в Вилюйске, крохотном городишке, расположенном у границ полярной области. Просьба об его освобождении, подписанная членами международного литературного конгресса, не произвела никакого впечатление. Русское правительство настолько боялось влияние Чернышевского в России, что разрешило ему возвратиться из Сибири и поселиться в Астрахани лишь тогда, когда о прежней литературной деятельности Чернышевского не могло быть и речи: здоровье великого писателя было в конец разрушено двадцатью годами жизни, полной лишений и нравственных страданий; жизни, бесплодно растраченной среди полудикарей. Сенатский суд над Чернышевским был в сущности лицемерной комедией; достаточно указать, что в числе доказательств его вины фигурировали его статьи, все из них пропущенные цензурой, и его роман, написанный в крепости. С Писаревым поступили еще проще, продержав его в крепости, пока сочли нужным… Он утонул несколько месяцев спустя после освобождение.

В течение 1870 и 1871 годов в куртинах находилась в заключении молодежь обоего пола, обвинявшаяся в принадлежности к кружкам Нечаева, которых лозунг был: «В народ!» Они учили русскую молодежь нести проповедь социализма в недра народных масс, разделяя в тоже время с народом его тяжелую трудовую жизнь. Но вскоре, уже в 1873 году, была открыта новая, более обширная и более надежная тюрьма в стенах крепости, а именно – Трубецкой бастион. С того времени Екатерининская куртина делается исключительно военной тюрьмой, предназначенной для петербургских офицеров, присужденных к заключению в крепостях за нарушение военной дисциплины. Политические же заключенные, содержащиеся до суда, помещаются в Трубецком бастионе. Обширные и высокие казематы куртины были переделаны, украшены и вообще сделаны более или менее комфортабельными. Так как они сообщаются с Трубецким бастионом, тут дают теперь свидание с родными тем немногим из заключенных, которые пользуются этой льготой. Тут же заседают специальные коммиссии, производящие предварительные следствия по государственным процессам и выпытывают признание. Соловьев, повешенный в 1879 году, был, повидимому последним из «политических», сидевших в куртине. Впрочем, некоторых обитателей Трубецкого бастиона переводят на несколько дней в куртину, для того, – чтобы уединить их для каких-то неизвестных целей от остальных товарищей. Мне известен один такой случай, относящийся к Сабурову. Его увели в куртину и усыпили при помощи медикаментов, с целью его фотографировать… Так по крайней мере, сказали ему, когда он был приведен в сознание. Во всяком случае, Екатерининская куртина не играет больше роли политической тюрьмы. Трубецкой бастион, находящийся рядом, был перестроен для этой цели в 1872 году.