— Понял. Мангуст, ты уверен, что в одиночку справишься? Может, мне с тобой?..

— Справлюсь, Андрей. За меня не беспокойся, — улыбнулся Мангуст уже от порога.

Правда, улыбка у него оказалась уже не та, привычная — чуть с насмешкой, да и глаза не улыбались. Да и меня он уже не видел, кажется, весь уйдя в собственные мысли.

Поэтому, когда через пять минут я увидел его стремительно шагающим от яхты, я нисколько не удивился: он, полуголый — точная копия в моём сне! — шёл, как летел. Два длинных меча держал перед собой, будто ножи, косым крестом, рукоятями перед лицом, клинками вниз — единственной защитой.

Чудовищные псы, окружившие вездеходку, обнюхивая её, подняли головы.

Вроде бы Мангуст даже не дрогнул — продолжал идти спокойно. Вот только моё сердце заколотилось больно. Не слушая никаких увещеваний рассудка, сам по сути не сознавая, что делаю, я выскочил из рубки и кинулся к выходу с яхты. Когда понял, что стою на пороге корабля, на первой ступени трапа из трюма, только тогда и ощутил, а потом и увидел: пальцы стискивают луч-пистолет. Мало того, что стискивают, так вторая рука потянулась придержать правую за кисть — вроде как стрелять издалека собираюсь. Уже и руки начали подниматься, прицеливаясь, словно всю жизнь я только этим и занимался — стрельбой издалека. Глупо-то как... Но именно это помогло понять, что зря покинул пост в рубке, и быстро вернуться.

Вовремя.

В рубке раздался голос Мангуста:

— Андрей, подключи мои личные камеры. И пусть Дан на всякий случай приготовится.

Немного суматошно порыскав по панели, я всё-таки нашёл подключение его «личных» камер. Теперь все видели Мангуста — с камер на нём и на вездеходке. Отчётливо. Солнце Лимбо то появлялось из-за облаков, то снова пряталось, но видимость была хорошая.

— Кто это?! — раздался тихий, но полный изумления голос из кают-компании. — Ему нельзя туда! Эти звери разорвут его, а если не они... Мы столько времени налаживали контакт, а он думает — взял какое-то оружие — и...

— Помолчите, Рекс, — негромко прервала Диана. — Этот человек знает, что делает.

Не сбавляя скорости, Мангуст приблизился к вездеходке и, не обращая на неё внимания, прошагал мимо. Кажется, псы в первые мгновения остолбенели от такой наглости. Нерешительно оглянувшись на вездеходку, псины развернулись и рысцой поспешили догнать странную личность, посмевшую не заметить их.

Глядя на смуглую спину Мангуста и скосившись — глянуть на показания температурного режима на планете, я поёжился: пять градусов тепла по Цельсию. Холодновато. Но вроде я понял, что может произойти.

Камеры Мангуста слегка задрожали. В чём дело? Ах, вот что. Псы догоняют — поверхность земли трясётся. Но с ритма размашистого, размеренного шага Мангуст не сбился. Всё так же шёл, постепенно приближаясь к трём фигурам.

Кажется, и в вездеходке, и в кают-компании затаили дыхание, когда гигантские псины окружили одинокую фигурку и потянулись было к ней... Но ничего не произошло. Только псы вдруг отпрянули, а далее потрусили рядом, будто обычные собаки на прогулке с хозяином.

Фигурам, к которым шёл Мангуст, наверное, не понравилось поведение псин. Они зашевелились. Полы их одеяний, который ветер рвал уже с остервенением, внезапно пораспахивались, открывая серо-металлического цвета доспехи — и оружие, сплошь холодное.

Псины, будто на них недовольно прикрикнули, отстали от размеренно шагающей фигурки и превратились в почётный эскорт.

Приборы бесстрастно отсчитывали сокращаемое расстояние: пятьдесят метров, сорок... Ближе к тридцати земля перед Мангустом вздрогнула и разверзлась в пропасть: до своего края ему оставалось несколько шагов, а обрыв быстро побежал расширяться к ногам трёх фигур в развевающихся одеяниях.

Псины резко остановились.

Мангуст, словно не замечая перед собой глубокой, растущей трещины, шёл, нисколько не изменив положения мечей перед собой.

Пять шагов... Три шага... Два... Одни...

Кто-то в кают-компании вскрикнул.

Шаг в пропасть.

Шаг в ничто, мягко поддержавшее ногу идущего. Теперь Мангуст шёл, будто ступая по чему-то упругому, видимому только для него. И именно сейчас его шаг чуть изменился — стал вкрадчивым, предупреждающим.

Пропасть перестала расти. На другой стороне, кажется, поняли, что смысла в ней нет. Бронированные фигуры застыли. Решили дождаться странного визитёра?

Шаг на край обрыва. Ещё шаг. Остановился.

Мы все, наверное, забыли дышать. Шагов десять до троих. Почему он остановился?

Руки Мангуста медленно подняли крест мечей перед собой — и резко вернулись в прежнее положение.

Края обрыва с осыпающейся землёй (мы видели и это) двинулись навстречу друг другу. Мангуст не оглядывался, стоял окаменело.

Микрофоны на нём позволяли услышать шелест ссыпающейся земли, шорох хлопающего по телам троих одеяния и посвист ветра.

А потом металлический скрежет и звон — фигуры вынимали мечи. Тоже по два, как Мангуст. Чёрт... Неужели будет драка до победы, лишь для того чтобы нас выслушали?

Псины не осмелились идти вслед за странным человеком, легли у недавнего края пропасти, но внимательно наблюдали за ним.

Фигуры раздались друг от друга, чтобы не мешать, и все трое, с вытянутыми по сторонам мечами, решительно пошли к Мангусту.

— Ну... Ну... — зашептал я, горячо надеясь на какое-нибудь чудо.

И... Мангуст остался неподвижен. Но за спиной выхлестнули два крыла, чуть изогнув его тело. Едва они расправились, он развёл в стороны руки с мечами, будто пряча оружие за себя. Ещё мгновения — и руки ощетинились развёрнутыми острыми плавниками.

Кто-то в кают-компании не сдержался, шёпотом охнул.

Трое остановились в десятке шагов от пришельца.

Мангуст высился странной фигурой из кошмарных снов. Длинные перья тяжёлых крыльев, словно распяленные пальцы, трепетали на ветру. На этом сильном ветру, казалось, их обладателя из-за них могло отшвырнуть в сторону. Но Мангуст стоял недвижимо, не замечая никаких помех. И он ждал.

Один из троих, ничем не отличимый от других, шагнул вперёд и опустился на одно колено. Двое остались на месте, но последовали примеру первого.

— Что происходит? — издалека растерянно спросил спасённый сотрудник орбитальной станции.

— Установление дипломатических отношений, — насмешливо отозвался Люциус.

Крылья Мангуста плавно сложились, укрыв его плечи плащом. Я перестал ёжиться. Мне на расстоянии с облегчением показалось, что теперь ему теплей... Чуть медленней, веером, сложились плавники на руках. Но не ушли полностью.

Перед экраном мелькнули его руки — мечи вошли в набедренные ножны.

— Отключаю микрофоны, — раздался хладнокровный голос. — Дальнейшее вам слышать и видеть необязательно.

— Мангуст, ты уверен? — резко спросил Ледяной Джин.

— Да. Они узнали Стража. Этого достаточно. Возвращайтесь на яхту.

Но, благодаря экранам с вездеходки, мы ещё некоторое время наблюдали, как аборигены, из авангарда противника превратившись в почтительную свиту, сопровождали Мангуста к высящемуся неподалёку стройному зданию. И, только когда Мангуст и его сопровождение исчезли в этом здании, а точнее — в толпе, высыпавшей им навстречу, вездеходка развернулась и не спеша поехала к нам.

Оставшись в рубке, я тем не менее продолжал наблюдать как за зданием, максимально приблизив его изображение, так и за происходящим в кают-компании. А там собрались все. Даже серая личность Дан с неизменно спокойным выражением лица: он хлопотал, собирая на стол обед. Судя по лицу сотрудника орбитальной станции, Дан занимался очень нужным делом.

Вот вошёл непривычно раздражённый Ледяной Джин, за ним — сосредоточенный Люциус, который тут же будто исчез с экранов — по своей давней привычке таиться, быть незаметным. Женщины помогали Дану носить предметы сервировки. Диана раз встала у одного из экранов предупредить:

— Андрей, я сейчас к тебе зайду с обедом.