Только стихла загудевшая от возмущения пружина, как сверху на подушку, рядом со щекой спящего хозяина, свалился Шишик. Сманенный соседскими Шишиками на потолок, он успел сбросить им главную информацию. А приглядевшись к цвету ночного неба, заторопился к Лёхину: у хозяина сейчас самые яркие сны! А времени до конца ночи совсем ничего!.. Прыгнул на кровать едва заметный в ночи чёрно-белый Джучи, потянулся носом к "помпошке": чей? Свой? Чужой? Шишик так спешил, что на кота не обернулся: разбирайся сам! Некогда!
Прислонившись к щеке Лёхина, Шишик засиял: снов-то, снов! Аж один на другой наслаиваются! И - грозно глянул в сторону двери: попробуй кто разбудить хозяина -"помпошка" возмутителю спокойствия такое устроит!.. Кот-пастух не в счёт. Он уже сам пристроился к животу хозяина и дрыхнет.
… А домовые меж тем попивали чаёк. Каждый из семерых закончил рассказ о том, что видел, что заметил. Теперь под внимательными взглядами привидений, наслаждавшихся запахом свежей выпечки, домовые рассматривали налобную повязку Даши. И чем дольше рассматривали, тем в большее приходили недоумение. В конце концов, недоумение вылилось в два основных вопроса: откуда у современной девочки Даши старинная вещь и почему Шишик велел забрать вещь с собой.
По второму вопросу Дормидонт Силыч имел крепкое мнение.
- Небось, вертихвостка какая-нибудь эта Даша. Вот Шишик и решил забрать ценную вещь. Потеряет ещё, не дай Бог… А Шишики - они понимают!
С потолка желтоглазый пушистый ковёр зашелестел хихиканьем, и купцово привидение важно подняло указательный палец: "О!"
Глеб Семёнович сомневался.
- У Шишиков, конечно, свои взгляды на предмет старины. Но чтобы девичью безделушку, которая ценность имеет, может быть, только в краеведческом музее, брать всего лишь на хранение? Не верю. Что - у родителей в доме нет потаённого места, где бы спрятать такую мелочь?
- А мож, эта проныра везде лазит, и нет от неё укромного места?
- Дормидонт Силыч, помилуйте! О чём вы говорите?! Девочка носила повязку давно. И что? Родители видели и не понимали ценности, и тут появляется наш Шишик с требованием припрятать? Не-ет. Это в самой повязке есть что-то секретное.
- Шишик везде гуляет с хозяином, - напомнил Елисей. - Чего не заметит Алексей Григорьич - то Шишик углядит. Может, он уже где-то видел эту повязочку?
Никодим, домовой Лёхиной соседки, задумчиво высказался:
- Мода такая у людей есть - "ретро" называется. Это когда в дом несут вещи старинные да везде ставят.
- Это ты к чему, Никодимушка?
- Да у Феликса того, пока на кухне кашу варили да прибирались, я всё смотрел на подкову, кверху косяка прибитую. Тоже настоящая.
- И что? - недоверчиво скосился на него Дормидонт Силыч. - Шишик пытался её от косяка отодрать да Лексей Григорьичу отдать?
Лица домовых стали задумчивы. Кажется, дедушки старались представить, как маленькая "помпошка" отдирает от доски насмерть прибитую железку. И пошто? Тоже прятать от человека, который её плохо хранит?
Пока они представляли, в кухню заглянул домовой с первого этажа, поздоровался с поклоном всему честному собранию и запел просяще:
- Касьянушка-а! Мил человек, помоги-и! Плачет ведь ребятёночек! Шестой час времени - хозяйка-молодуха ноченьку всю-то не спит!
- Ох, забыл! Ох, забыл! - заторопился призрак нищего, слетая по прямой к домовому, и оба деловито утопали. И Линь Тай, чуть помедлив, удрал за ними, чтобы послушать песенку, какую придумает Касьянушка. Нравилось ему Касьянушкины колыбельные слушать.
И лишь когда Касьянушка с провожатым исчезли из виду, Никодим, вспоминая, медленно проговорил:
- А ведь Шишик той подковки и не видел. Пока змеища на кухне была - он туда ни ногой. А как уползла с тем Феликсом, в прихожей спрятался. Так и сидел, пока не ушли.
Домовые, не торопясь, отхлебнули чаю и снова задумались. Пока думали, Елисей вспомнил, что не выставил перед гостями вчерашнего гостинца от Лёхина - пряничков с маком. А распробовали - пришли к заключению: если паук над Дашей таков, какова змеища, то природа призраков одна. А потому самое страшное не в них. Ибо змеища-то, уменьши её размеры, является всего лишь скромным ужом, что определили внимательные домовые по жёлтым бугоркам на голове.
- Ах ты, батюшки! - спохватился Елисей. - Над Касьянушкой посмеялся, что памяти нет, а сам-то!.. Хозяин-то!.. Ах ты, батюшки!..
Он помчался по подоконнику к газовой плите. Там, рядом с пепельницей для обгорелых спичек, стояла коробка с подарочным набором свечей для торта. Свечки маленькие - как раз по руке домового. Это Лёхин подарил, чтобы Елисею порой, если вдруг понадобится, в темноте ходить не спотыкаясь. Сейчас-то хоть и не ночь, а утро развидняется потихоньку, но всё равно темно. Домовой затеплил свечку о горящую под чайником конфорку и сломя голову бросился в спальню. Шестеро - за ним. А вдруг придётся чем-нибудь помочь?
Первым на огонёк поднял голову Джучи. Зелёные глаза жутко блеснули в темноте.
Домовые подошли тихохонько. Пламя свечи озарило беспорядочно смятую постель, человека на ней - в таком виде, что Елисей даже вздохнул, а соседи зашептались жалостливо. Приткнув свечу на пол, отчего тени на потолке забегали грозные и уродливые, Елисей шагнул было к кровати.
С пушистого бока кота, насторожённо наблюдавшего за вошедшими, съехала "помпошка" и свалилась прямо под ноги домовому.
- Мы тихо… - шёпотом объяснил Елисей.
Шишик остановился у его ноги. Домовой так понял, что "помпошка" то ли сказать чего хочет, то ли сделать… Но того, что произошло дальше, он точно не ожидал. Шишик медленно-медленно раскрыл пасть, усеянную мелкими гвоздиками-зубами, - и внезапно словно клюнул в ногу домового. Елисей отпрыгнул. Постоял, в недоумении глядя на "помпошку", которая слегка раскачивалась с раскрытой в полсебя пастью, сияя жёлтыми злющими глазищами… Попятился… И, подхватив свечку, ретировался без слов. Соседи - за ним. Последним вылетел бывший агент КГБ.
На кухне домовые и привидения виновато переглянулись. Всем было стыдно, и никто не мог придумать, как достойно выйти из неловкой ситуации.
Поэтому, когда в кухню ворвался запыхавшийся Линь Тай, его встретили как родного. Да так радостно, что испугали. И, судя по тому, как он было бросился назад, а потом снова вперёд, сразу стало ясно, что привидение китайчонка не просто так явилось, а с новостями. Елисей жадно спросил:
- Линь Таюшка, что случилось?
- Сыскарь пришла! - осторожно поглядывая на всех, объявило привидение. - Счас звонить будя!
- Павел Иванович? - изумился Глеб Семёнович. - Так рано?
- Ох ты-ы… - протянул растерянный Елисей. - Позвонит - хозяина разбудит. Что делать будем? Что?
Домовые переглянулись.
- Чаепитие? - нерешительно проговорил Никодим.
- Дверь открыть заранее, - предложил Прокл, домовой соседей сверху.
- И постукивать, - сказал один из домовых снизу. - Он ведь про нас знает, хоть и не видит. Вот и проведём его на кухню, чтобы к хозяину не ходил, не будил.
- А как на кухню заявится - записку написать! - добавили с края стола.
- Чаю попьёт - к компотеру проводить, пущай его сидит в Интернете хоть до поздних петухов.
- Благодарствую вам, соседушки! - поклонился гостям Елисей чуть не со слезами. - Что б без ваших советов-то и делал, благодетели!
Они переглянулись и без слов кинулись в стороны: кто - чай заваривать, кто искать бумагу - ручку уже была на столе: рецепт Лёхину интересный нашли в Интернете. Кто в прихожую - двери открывать и деревянную, старую, и металлическую, защитную. Кто - включать компьютер для согреву.
… Павел Иванович поднял руку к звонку. Дело с больницей такое, что лучше всего прийти туда пораньше, пока не начали всякие процедуры. Вот и приехал к Лёхину с утра.
До кнопки звонка не дотронулся - дверь щёлкнула и сама поехала на него. В первый момент он удивился, но решил, что Лёхин видел его из окна, вот и встречает. Но дверь до конца не доехала, остановилась. Сыщик осторожно открыл её. Вторая дверь распахнута. Павел Иванович пожал плечами, начиная догадываться, в чём дело.