Она выкинула пустой пакет из‑под чипсов — и когда успела слопать? — в мусорную корзину. Подумала, что бы еще такое по–хрумкать, и остановилась на ореховом йогурте. Вот за вылизыванием ложки перед уже пустой упаковкой ее и застал подполковник. В очередной раз с заметным удовольствием полюбовался и только потом спросил:

— Голышом больше влезает?

Ответ его весьма порадовал и даже воодушевил:

— Пашка, а шел бы ты… в душ. Потом можешь делать со мной все, чего твоя душенька пожелает.

Затонов было ринулся в ванную комнату, на ходу сдирая комбинезон, но был резко остановлен следующим пожеланием жены:

— Стой! Наверное, будет лучше, если мы пойдем туда вместе…

***

Далеко утащить своего герцога сангарцы не дали, все‑таки у них было минимум трехкратное численное превосходство. Внезапность удара противника уже потеряла свою остроту, группы высыпавших из палаток только с оружием в руках воинов успели организоваться, офицеры, особенно те, что с опытом, не обращая внимания на раны, начали отдавать команды, на ходу разбираясь в ситуации. Натянутый аркан почти сразу порвала метко выпущенная леди Варварой стрела. Тащащий юного монарха всадник в тяжелой броне, потеряв сопротивление оттягивающего назад грузаа, перелетел через холку лошади и, ломая шею, врезался в землю. На шлем тяжелораненого кирасира опустилось массивное копыто боевого коня, круша и продавливая череп. Вокруг вдруг стали появляться многочисленные нагие фигуры разведчиц с ножами, буквально молниями вылетающими из их рук, и метаемыми в дальние цели дротиками — палатки разведроты стояли около штабных.

Кирилла подняли и, зажимая раны, бережно понесли в шатер. Бой вокруг уже затихал.

Герцог пришел в себя от тупой боли в правом запястье. Сжал зубы, чтобы не застонать, открыл глаза и посмотрел. Из‑под пропитавшейся кровью тугой повязки торчали пальцы. Уже хорошо — не придется новую кисть отращивать. Чуть подвинул ноющую руку, аккуратно пристроенную кем‑то у него на груди, и непроизвольно облизал пересохшие губы. Тут же ему осторожно и ласково приподняли голову, и перед глазами оказалась полная кружка. С трудом, но выпил до дна слабое, но терпкое красное вино, обычное питье для раненных с большой кровопотерей, и поднял благодарный взгляд на… Поила и придерживала ему голову леди Вероника.

— Что произошло?

— Еще разбираются. Скорее всего, отряд кирасиров из крепости шел на поддержку взвода пограничной стражи. Они вовремя сориентировались и, сконцентрировавшись за деревьями на холме, ударили сходу.

Оценивать анализ графини Кирилл не стал — голова плохо соображала.

— Астория? — спросил про принцессу.

— Цела и невредима. Вот она‑то с его высочеством Михаилом и разбирается, что случилось.

— Варвара? — вспомнил Кирилл о второй девушке, ночевавшей сегодня в его шатре.

Графиня хихикнула: — Заканчивает уже процесс излечения, — и указала рукой в сторону. Герцог с некоторым трудом — слабость была во всем теле — повернул туда голову.

Юная баронесса так еще и не успела накинуть на себя одежду. Она стояла, опираясь правой рукой на громадный лук, а левой прижимала к своей окровавленной груди вихрастую голову двенадцатилетнего Антона. Тот с упоением зализывал место, откуда уже была извлечена стрела — сантиметра три–четыре чуть выше и сбоку от соска — и руками откровенно лапал девушку за монументальные бедра.

«Куда торопится? — раздраженно подумал Кирилл о мальчишке. — Варвара его потом отблагодарит в более комфортных условиях и полностью».

Раны на Наташке зализывали всегда — заживало значительно быстрее. Но не всюду можно было самому дотянуться.

Тяжело откинувшись обратно на подушку, герцог задал следующий вопрос:

— Наши потери?

— Точно пока неизвестно. Я слышала только о полутора десятке — кирасирам же не дали времени на добивание. Но раненых до ужаса много.

— Еще что‑то, что я должен узнать сразу? — он чувствовал, что веки наливаются свинцом, наверно, слишком много крови потерял.

Уголки губ у графини опустились:

— Твои волкодавы… Втор погиб — лошади копытами забили, когда они с Паразитом сразу нескольким кирасирам сбили атаку к твоему шатру. Выживет ли Паразит — неизвестно. Пока вроде держится. У Зверюги передняя лапа перебита, но ничего опасного для жизни. С ними сейчас твой Александр возится.

Глаза закрылись, но еще задолго до того, как окончательно вырубиться, понял главное — во всех смертях своих воинов виноват только он и никто более. Слишком многое упустил. Не учел, тупо передирая земные уставы, огромной разницы между землянином и модификантом.

***

— Мы слишком многого о них еще не знаем, — резюмировала Сюзанна после продолжительного рассказа о своих вчерашних открытиях. — Кстати, ты обратил внимание, что малыши почти постоянно облизывают свои губы?

— Точно! — немедленно отреагировал подполковник. — Бывает, даже во сне облизываются. А я‑то не мог понять, что в поведении этих колобков меня смущает!

— Все потому, что у них не слюна, а универсальное лекарство, — поучительно начала объяснять жена. — Чего только подъязычные слюнные железы суперов не выделяют, включая, в том числе и лизоцим ^[2]в диких количествах, и даже весьма активный соматотропин.

— Гормон роста? — решил уточнить Затонов.

— Он самый, — кивнула жена.

— Девушка, а знаешь, что ты не только помолодела и жуть как похорошела всего за пару месяцев, — Сюзанна немедленно расцвела от этих слов, — но еще и немного подросла.

— Правда? — улыбка медленно сползла с ее лица, сменившись глубокой задумчивостью.

— Правда, правда. Минимум на пару сантиметров. Глазомер меня никогда не подводил.

— Подожди, Пашенька, дай подумать, не сбивай с мысли, — протянула Сюзанна, рассеяно глядя в сторону.

Подполковник только молча пожал плечами, включил приготовление кофе и сам задумался. В общем‑то, жизнь здесь, глубоко под поверхностью Олимпа, его более–менее устраивает. Любимая женщина рядом. Отзывчивая, любящая, красивая и, самое главное, понимающая. Работы хватает, даже своей огромной библиотекой ни разу не воспользовался. Жить, не то чтобы не скучно, а очень даже интересно. Ну что еще человеку надо?

Затонов поставил перед женой чашечку с ароматным напитком, сам не торопясь сделал пару глотков кофе и продолжил размышления. Все‑таки чего‑то, какой‑то буквально малости, но все‑таки не хватает. Хотя нет, совсем не малость чувствуется, а острая потребность! Только вот в чем? На авиобазе этого хватало с избытком. Общение и пьянки с другими офицерами? Нет, конечно. Во всяком случае, уж точно не выпивка. Пиво‑то совсем почти перестал употреблять. Под настроение стопочку–другую беленькой бывает, пропускает. Значит, вопрос все‑таки в общении? Нет, тоже не то. Хотя со старым другом Джасом посидеть ни в коем случае не отказался бы. Только вот нет его на этом свете — сгорел подполковник Джастин Зальцберг под сосредоточенным огнем генаев перед входом в фарватер. Отдал свою жизнь, можно сказать, за идею. За маленьких суперов, сосущих сейчас молочную смесь в своих колыбельках. Тех, чьи потомки через полсотни земных лет и трех тысячелетий Наташки выметут на боевых звездолетах генаев из галактики. Тех, кто почти наверняка перевернет и оздоровит Земную цивилизацию.

«С чего это вдруг я сегодня такой пафосный?» — успел подумать подполковник, так и не разобравшись, чего ему не хватает в жизни, когда Сюзанна обрела ясность во взгляде и весело заявила:

— Значит так, Пашка, придется тебе в ближайшие месяцы подрабатывать кроликом.

— Каким кроликом? — не понял Затонов.

— Подопытным, естественно, — хмыкнула жена, — каким же еще? Ну где я здесь найду еще одного озабоченного мужика, представителя «хомосапиенс» обыкновенный?

— А по рогам? — непроизвольно слетело с губ возмущенного подполковника.

Жена демонстративно принялась ощупывать свою голову: