Наконец Кэльюмайн выпалил:

— Да назовите же ее!

Мютро пробормотал:

— Тройка.

Джо Шиллинг двинул фишку людей. И Пит прочитал: «Грязевой оползень угрожает фундаментам зданий. Гонорар строительной фирме 14 000 долларов».

Ваг не шелохнулся. И вдруг неожиданно заявил:

— Я… не объявляю.

Дэйв Мютро посмотрел на Пита. Тот перевернул карту. Не тройка. Четверка.

Группа выиграла — не проиграла — 14 000 долларов. Ваг не объявил блеф.

— Удивительно, — сказал вскоре ваг. — Притупление вашей способности на самом деле позволяет вам выигрывать. И вы ею можете пользоваться. — Он свирепо схватил карту, затем подвинул свою фишку на семь квадратов. «На аллее перед вашим домом получил травму почтальон. В результате длительного разбирательства суд постановил выплатить сумму, равную 300 000 долларам».

О, Царю Небесный, подумал Пит. Сумма была такой умопомрачительной, что Игра, конечно, должна была бы на ней застопориться. Он, как и все в группе, внимательно присматривался к вагу, пытаясь угадать его намерения. Блефовал он или нет?

Если бы у нас был хоть один телепат, в отчаянье подумал Пит. Если бы только…

Но Патрисию им никогда бы не удалось заполучить, и Готорн — мертв. А если бы у них был телепат, — главный ваг, несомненно, подключил бы какую-нибудь нейтрализующую систему так же, как они сами нейтрализовали телепатический фактор; это очевидно. Обе стороны слишком долго играли, чтобы попасть в ловушку; та и другая подготовились хорошо.

Если мы проиграем, сказал себе Пит, я убью себя раньше, чем попаду в руки титанянам. Он полез в карман — интересно, что там есть? Только два метамфетамина, вероятно, оставшихся от его удаче-вакцинации. Сколько они там пролежали? День? Два? Теперь оказалось, что — месяцы. В другом мире.

Гидрохлорид метамфетамина.

Во время кутежа превратившего его в невольного телепата — в небольшой, но достаточной степени. Метамфетамин — таламитный стимулятор; его эффект — целиком и полностью обратный эффекту фенотиазина.

Он подумал. Да!

Давясь, без воды, он умудрился проглотить две маленькие розовые таблетки метамфетамина.

— Подождите! — хрипло сказал он группе. — Послушайте, я хочу принять решение по этой игре. Подождите! — Пусть подождут хотя бы десять минут, пока он не убедится, что метамфетамин подействовал.

Ваг возразил:

— С вашей стороны — мошенничество. Один из вашей группы глотнул наркотические стимуляторы.

Джо Шиллинг сразу нашелся:

— Вы раньше соглашались с принятием препарата типа фенотиазина, следовательно, в принципе, — согласились с тем, что принимать препараты при Игре можно.

— Но я не готов иметь дело с телепатией с вашей стороны, — выразил протест ваг. — Сначала я просканировал группу и не обнаружил признаков телепатических возможностей. И никакого намерения обрести таковые.

Джо Шиллинг сказал:

— И, выходит, глубоко ошиблись. — Он повернулся, чтобы посмотреть на Пита; и уже вся группа за ним наблюдала. — Ну? — возбужденно спросил его Джо.

Сидевший Пит, стиснув кулаки, ожидал начала действия наркотика.

Прошло пять минут. Никто не проронил ни слова. Только было слышно, как Шиллинг попыхивает сигарой.

— Пит, — резко сказал Билл Кэльюмайн, — мы больше не можем ждать. Мы не в состоянии выдерживать напряжение.

— Это верно, — подтвердил Шиллинг. Лицо его побагровело и блестело от пота, сигара погасла. — Принимай решение. Даже неправильное.

Мэри Энн предупредила:

— Пит! Ваг пытается изменить число на своей карте!

— Значит, был блеф, — отозвался Пит. Блеф, или он не изменил числа. И обратился к вагу: — Объявляем ваш блеф.

Ваг не шелохнулся. И вот наконец перевернул карту.

Шестерка.

Блеф.

Пит растолковывал:

— Он проговорился. — Пита страшно трясло. — Амфитамин мне не помог, и это может подтвердить ваг; он читает мои мысли, поэтому я рад, что могу сказать это вслух. С нашей стороны оказался блеф, с моей стороны. Амфитамина мне не хватило, а в моей системе необходимого количества алкоголя не было. Телепатическая способность не развилась, и вызвать ее в себя я не смог. И знать об этом не мог.

Трепеща и почернев, как грифельная доска, ваг купюра за купюрой отсчитал «Синей лисичке» сумму в 300 000 долларов.

Члены группы были как никогда близки к выигрышу в Игре. Они это знали, и игравший против них ваг тоже знал. Но об этом не следовало говорить.

Джо Шиллинг пробормотал:

— Если бы он не оробел… — Дрожащими руками ему удалось вновь зажечь сигару. — Тогда у него была бы, по крайней мере, половина шанса. Сперва его одолела жадность, потом он испугался. — Джо улыбнулся членам группы, сидевшим по обеим сторонам от него. — Плохая комбинация в блефе. — Голос его стал низким, напряженным. — Эта комбинация, жившая во мне много лет, помогла меня же обыграть. В моей последней Игре против байндмена Счастливчика Лакмена.

Ваг признал:

— Земляне, мне кажется, что, вопреки всем своим намерениям и целям, эту игру я вам проиграл.

— Вы не собираетесь продолжать? — вынув изо рта сигару, спросил Джо Шиллинг; он уже полностью пришел в себя. Лицо его стало жестким.

И ваг ему ответил:

— Да, собираюсь продолжать.

Тут все брызнуло в лицо Питу Гардену. Стол разломился, Пит почувствовал ужасную боль и уже знал, что случилось. Ваг сдался и в своей агонии делал попытку уничтожить их вместе со столом. Это продолжалось — но в другом измерении. В совсем ином контексте.

И они оставались участниками этого на Титане. В мире вага, не в своем мире.

В этом отношении им не повезло.

Решительно.

До него отчетливо донесся голос Мэри Энн:

— Он питается манипулировать реальностью, Пит. Подключил свой дар, чтоб взять нас на Титан. Сделать, что могу?

— Да.

Пит ее не видел. Он лежал во тьме, в затемненном бассейне, представлявшем собой не материю вокруг него, а нечто нематериальное. Где же остальные? Разбросаны всюду. Может быть, на более чем миллионы миль по пустому, бессмысленному космосу. И — по тысячелетиям.

Тишина.

— Мэри! — тихо позвал он.

Ответа не было.

— Мэри! — отчаянно закричал Пит, царапая темноту. — Вы ушли? — Прислушался. Ответа нет.

«И тогда услыхал что-то или, скорее, почувствовал. Какое-то живое существо в темноте ощупью подбиралось к нему. С помощью какого-то чувствительного отростка оно установило, что он поблизости. И проявляло к нему неясный, ограниченный, однако разумный интерес.

Нечто было даже старше по возрасту, чем тот ваг, против которого они играли.

Это нечто, подумал Пит, живет между мирами. Между слоями реальности, формирующей опыт — наш опыт и опыт вагов. Прочь от меня! Он попытался вырваться, быстро уйти или хотя бы отбиться от существа.

А существо, заинтересовавшись им еще больше, приблизилось.

— Джо Шиллинг! — позвал Пит. — Помоги!

— Я — Джо Шиллинг. — ответило существо. И оно упрямо, раскручиваясь и удлиняясь, начало в порыве жадности быстро к нему приближаться. — Жадность и страх, — сказало оно, — плохое сочетание.

— Никакой ты не Джо Шиллинг! — в ужасе воскликнул Пит и принялся по нему шлепать и, извиваясь, откатываться от него.

— Но сама по себе жадность, — продолжало говорить существо, — не так уж плоха; она — главный источник давления в самосистеме. С психологической точки зрения.

Пит Гарден закрыл глаза.

— Царю Небесный, — сказал он.

Это был Джо Шиллинг. Что с ним сделали ваги?

Во что превратились оба они с Джо, попав в эту тьму?

Или это сделали ваги? Просто так, чтобы продемонстрировать свои возможности?

Он нагнулся, нащупал ботинок, стал его расшнуровывать; обернулся и начал изо всех сил колотить им существо-Шиллинга.

— М-м-м-м, — промычало существо. — Я должен это обдумать. — И отстало.

Тяжело дыша, Пит ожидал его возвращения.

Знал, что оно вернется.