Однако, как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «политика литовских повстанцев, их республиканские взгляды и даже стремление расширить права Литвы на самостоятельность были приняты с недоверием в самой Польше участниками восстания, придерживавшимися умеренных взглядов. Под давлением более консерватив­ных участников восстания Т. Костюшко отстранил Я. Яси- ньского от командования повстанцами Литвы и подчинил их общему руководству, которое опасалось литовского сепаратизма. 21 мая 1794 года Т. Костюшко упразднил Высший национальный совет Литвы и создал общий для Польши и Великого княжества Литовского Высший нацио­нальный совет... С июня 1794 года военачальником по­встанцев... стал присланный из Польши бездарный гене­рал М. Вельгорский».

Россия направила войска на подавление восстания. Сначала повстанцы вели упорные бои и даже теснили рус­ские войска. Но летом 1794 года русские развернули на­ступление и 12 августа заняли Вильнюс. Силы повстанцев были рассеяны.

В октябре 1794 года войска под руководством А. Суво­рова разбили повстанцев Т. Костюшко и заняли Варшаву. При защите Варшавы погиб Я. Ясиньский. В середине но­ября повстанцы капитулировали.

Тем временем Россия, Пруссия и Австрия приступили к переговорам о третьем разделе Речи Посполитой. Дого­воренность была достигнута в августе 1795 года. Россия заняла западнобелорусские земли бывшего Великого кня­жества Литовского. Литва (за исключением Занеманья, которое перешло к Пруссии) была присоединена к Рос­сии. Пруссия и Австрия разделили оставшуюся террито­рию Польши.

«История Литовской ССР» гласит: «Речь Посполита как государство распалась. Бывшая ее провинция — Великое княжество Литовское — вошла в состав многонациональ­ной Российской империи... Находясь в составе России с ее огромным рынком, Литва вступала в полосу экономи­ческого подъема, а литовский народ постепенно втягивал­ся в общероссийскую борьбу за социальный прогресс...

Литовское крестьянство боролось как против местных «своих» дворян, так и против системы крепостничества царской России в целом... Верхушка литовского дворян­ства быстро сговорилась с аристократией России... Одна­ко традиции общей польско-литовской государственности оказывали еще сильное влияние на большинство лито­вского дворянства».

Глава 2 БУНТУЮЩАЯ ЛИТВА

О том, что литовское дворянство было не удовлетворе­но последствиями разделов Речи Посполитой, свидетель­ствовала его реакция на создание Наполеоном в 1807 году Варшавского герцогства из польских земель. Обра­зование этого государства, являвшегося вассалом Фран­ции, вызвало надежды среди части литовского дворянства на восстановление Речи Посполитой. Те же круги дворян­ства Литвы, которые ориентировались на Россию, увиде­ли в Варшавском герцогстве пример для воссоздания Ли­товского автономного государства в пределах России. В 1811 году князь М. Огиньский, князь К. Любецкий и граф Л. Плятер представили Александру I проект «Положения о правлении автономным Великим княжеством Литовским», которое должно было включать Виленскую, Гродненскую, Минскую, Витебскую, Могилевскую, Подольскую, Волын­скую, Киевскую губернии, а также Белостокскую и Терно- польскую области.

Император французов учитывал эти настроения верхов Литвы, на землю которой он вошел в первые же минуты после нападения на Российскую империю: 24 июня 1812 года Наполеон во главе Великой армии перешел Неман в районе Каунаса. 28 июня император вошел в Вильнюс, где остановился на 19 дней.

Во время своего пребывания в столице Литвы Наполе­он 1 июля создал Временную правительственную комис­сию Великого княжества Литовского во главе с С. Солта- ном. Фактически же власть находилась в руках назначен­ного французами губернатора Литвы ван Хогендропа (Гогендропа).

Сразу после своего создания Временная правительст­венная комиссия начала переговоры с представителями

Варшавского герцогства о возобновлении унии. 14 июля в вильнюсском Кафедральном костеле была торжественно провозглашена польско-литовская уния.

В этих событиях принимали участие лишь оккупанты и небольшое число их пособников из верхов литовского дворянство. Иным было отношение к французским захват­чикам основной части населения оккупированной Литвы. Арман де Коленкур так описал в своих мемуарах впечатле­ния Наполеона от его первой поездки по Вильнюсу (Виль­но): «Император проехал по городу без предварительного оповещения. Город казался опустевшим. Несколько евре­ев и несколько человек из простонародья — вот все, кого можно было встретить в этой так называемой дружествен­ной стране, с которой наши войска, изнуренные и не полу­чающие пайков, обращались хуже, чем с неприятель­ской... Население ровно ничем не проявляло любопытст­ва, никто не выглядывал из окон, не наблюдалось никакого энтузиазма, не было даже обычных зевак. Все выглядело угрюмо. Император был поражен этим и, входя в кабинет, не мог удержаться от слов: «Здешние поляки не похожи на варшавских». Это объяснялось некоторыми беспорядками, имевшими место в городе и напугавшими жителей, а также тем, что здешние поляки были довольны русским правительством, были мало расположены к пере­мене».

«Беспорядки», о которых писал Коленкур, были делом рук французских солдат. В «Истории Литовской ССР» так охарактеризованы первые дни пребывания армии Напо­леона в Литве: «Территория, по которой прошла основная часть его армии, была разорена, имущество населения разграблено, многие дома сожжены».

Между тем прибывшие из Варшавского герцогства по­ляки пытались изобразить оккупантов как освободителей Литвы. Коленкур писал: «Герцог Бассано и князь Сапега старались организовать страну и вдохнуть в нее польский дух. Но жители были, по-видимому, не очень склонны от­кликнуться на призыв к их патриотизму. Грабежи и беспо­рядки всякого рода, производимые армией, разогнали все деревенское население. В городе видные лица сиде­ли по домам. Приходилось вызывать их от имени импера­тора, так как никто не представлялся, не стремился вы­двинуться вперед, как ни старались об этом поляки, при­бывшие вместе с армией. Беспорядки, производимые армией, немало увеличивали всеобщее недовольство. В Вильно ощущался недостаток во всем, и через четыре дня необходимое продовольствие надо было искать уже очень далеко».

И все же французы пытались найти опору среди наро­да. В Вильнюсе и других городах Литвы французы стали создавать полицейские силы из местного населения, име­новавшиеся «национальной гвардией». В ноябре в гвар­дию сумели набрать лишь 1450 человек. 5 июля 1812 года Наполеон приказал Временной правительственной ко­миссии создать 5 пехотных и 4 кавалерийских полка. Од­нако набор в полки проходил плохо, и к осени они все еще не были укомплектованы, а к концу 1812 года рекруты раз­бежались по домам.

Наполеон второй раз оказался в Вильнюсе во время своего бегства из России. Коленкур вспоминал, что при­был в город до императора, чтобы «передать приказы ви- ленскому правительству и сделать последние необходи­мые распоряжения по поводу нашего путешествия. Хоро­шо, что я лично отправился в Вильно, так как ван Хогендроп только что туда прибыл, и ему пришлось будить людей, проведших ночь на балу у герцога Бассано; понят­но, что он еще не успел ничего приготовить. Итак, в то время как одни мерзли и умирали, другие танцевали на балах! Жители Вильно далеко не представляли себе ни на­шего положения, ни того, что произошло, ни того, что дол­жно было случиться». Очевидно, имелись в виду те «жите­ли Вильно», которые принадлежали к верхам литовской шляхты и сотрудничали с французами.

По словам Коленкура, Наполеон не сомневался, что ар­мия останется в Вильно, и никоим образом не хотел при­знавать, что она понесла огромные потери. «В Вильно, — говорил он, — имеются хорошие продовольственные за­пасы, и там все снова придет в порядок. В Вильно больше средств, чем нужно, чтобы дать отпор неприятелю; так как русские изнурены не меньше нас и страдают от холода, как и мы, то они перейдут на зимние квартиры».