— Чего желаешь? — спрашивает она.

— Ты нужна мне на всю ночь, — говорю я ей. — Я привезу тебя обратно сюда утром.

Алина смотрит на Лоретту, которая отводит взгляд в сторону и поднимает руки в жесте капитуляции. Алина пару секунд изучает машину, а потом снова заглядывает внутрь.

У неё ярко-синие глаза. Пока она размышляет, я смотрю прямо в них. Если бы её волосы были темнее, она выглядела бы намного лучше, чем Леле в молодые годы. Через минуту она кивает оставшимся и закидывает сумочку на плечо. Открывает дверь и скользит на пассажирское сиденье. Когда она усаживается, то пробегает руками по юбке, распрямляя её, и тянется к ремню безопасности.

— Я - Эван, — представляюсь ей, вливаясь в поток машин.

— Алина, — тихо отвечает она.

Я выезжаю на трассу 90, затем сворачиваю на Стивенсон, чтобы продолжить путь на север по Лейк-Шор-Драйв, проходящей мимо Солджер Филд³ и всех музеев. Когда я медленно съезжаю на Вэккер-драйв, она говорит:

— Не возражаешь, если мы остановимся у аптеки?

— У меня есть презервативы, — сообщаю я ей.

Она быстро облизывает губы и смотрит на меня.

— Рада слышать, но мне нужно не для этого. Я просто хочу захватить пару вещей.

— Я не против, — подъезжаю до ближайшего поворота и паркуюсь около тротуара. — Тебе нужна помощь?

— Нет, всё в порядке, — говорит она, открывая дверь автомобиля, — я только на минутку.

Возвратившись, она суёт в сумочку маленький полиэтиленовый пакет. Мне ужасно интересно узнать, что она купила – газовый баллончик или что-нибудь в этом роде. Мне приходилось иметь дело с гораздо худшим, и, если бы я планировал что-то более коварное, чем сон и трах, такая тактика никогда бы меня не остановила. Подумываю спросить её, что она купила, но решаю воздержаться. Какая, собственно, разница, и мне действительно всё равно.

— Всё хорошо? — спрашиваю я.

— Да. — Как только она садится, то снова поправляет юбку. Движение рук притягивает мой взгляд к её ногам, и мне захотелось, чтобы она не надевала эти колготки, практично это или нет. Я вижу, какой красивой формы её ноги, и особенно хорошо они будут выглядеть на моих плечах.

Я включаю заднюю передачу и сдаю назад, выезжая с парковки. Уже поздно, и во вторник вечером не такое интенсивное движение, поэтому мне не требуется много времени, чтобы вернуться на улицу, и я люблю рёв двигателя «камаро». Пока мы добираемся до моей квартиры, больше не разговариваем. Даже в лифте она едва смотрит на меня. Уставилась прямо себе под ноги, время от времени облизывая губы или хватаясь за ремешок сумочки, но не произносит ни слова.

После того, как мы заходим в мою квартиру, она стягивает куртку, и я вешаю её вместе со своей во встроенный шкаф. У неё длинные тонкие руки и совершенная кожа. Без куртки открывается хороший вид на её задницу, которую я оцениваю, когда она отходит от меня.

Она идёт на кухню, разглядывает из-за стойки гостиную, но до сих пор ничего не говорит. Не могу решить, нервирует это меня или умиротворяет, но думаю, скорее, и то, и другое. Я открываю холодильник и тянусь к пиву, но вместо этого хватаю пару бутылок воды. Предлагаю ей одну, и она берёт её, тихо поблагодарив.

Алина оглядывает квартиру, оценивая скудную обстановку, мебель и отсутствие декора. Комнаты были полностью меблированы, включая художественное оформление стен, и с тех пор, как переехал, я ничего здесь не менял.

Даю ей несколько минут, чтобы осмотреться, прежде чем сделаю вдох и открываю рот.

— Послушай, — говорю я, начиная свою подготовленную заранее речь, — вообще-то я немного устал. Это был длинный день. Думаю, мне бы хотелось начать с того, чтобы немного поспать. После этого можешь получить свои деньги. Считай, что это ночь отдыха или что-то вроде этого.

Я улыбаюсь ей, но она лишь искоса смотрит на меня. Информация её не удивляет, и я догадываюсь, что она, должно быть, что-то слышала обо мне от Лоретты. Что бы шлюха ни сказала Алине, она не испугалась.

Скажем так, пока не испугалась.

— Спальня здесь. — Я направляю её в коридор и к двери по левую сторону. Она разглядывает комнату, пока я снимаю часы и кладу их на комод, и потом начинает расстёгивать мою рубашку.

— Хочешь, чтобы я разделась? — спрашивает Алина.

— На твой выбор, — я избавляюсь от рубашки и засовываю её в корзину для грязного белья. Мои жетоны звякают, задевая друг друга. До сих пор не понимаю, зачем их ношу, поэтому отворачиваюсь от неё, снимаю жетоны и укладываю цепочку рядом с часами.

— Ну, у меня точно нет под рукой никакой пижамы.

Я поднимаю на неё глаза и замечаю на её лице намёк на улыбку. Покачав головой, открываю один из моих комодов, чтобы найти футболку.

— Это подойдёт? — спрашиваю я, бросив её ей.

Алина легко ловит футболку и осматривает её. Это обычная белая футболка, но, как бы там ни было, она улыбается мне.

— Идеально, — она кладёт футболку на кровать и снимает туфли на шпильке.

Я сижу на краю матраса, снимая обувь, и смотрю, как она раздевается. Она не устраивает из этого шоу, просто разоблачается до трусиков и бюстгальтера и берёт с кровати футболку. Я разглядываю её, оценивая кремовый цвет обнажающейся кожи. Она кажется мягкой и гладкой, и когда колготки уже сняты, ноги у неё оказываются лучше, чем я себе представлял. Прежде, чем надеть через голову футболку, она стягивает бюстгальтер, и на один миг мне открывается вид на её округлые сиськи.

— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей ванной?

— Прямо через коридор.

Она подхватывает сумку, и я наблюдаю, как она выходит из комнаты, сосредоточившись на изгибах её попки. Как только она скрывается из виду, я стаскиваю с себя всё, кроме боксёров, и забираюсь в кровать. Я по-прежнему напряжён, так как многие из таких вечеров заканчивались ужасно. Уже три ночи я не спал. Мне приходилось терпеть гораздо больше, но и этого достаточно, чтобы держать меня на пределе.

Алина возвращается и опускается на кровать рядом со мной. Улёгшись, она поворачивается ко мне лицом, и я обнимаю её рукой за талию и притягиваю к своему телу. Я не могу определить запах её кожи, но он мне немного знаком.

— Ты приятно пахнешь.

Она облизывает губы и бросает на меня быстрый взгляд.

— Это лаванда, — объясняет она мне. — Это поможет тебе заснуть.

— Поможет?

— Так говорят.

Я мгновение размышляю. Не знаю, кто так говорит, но должен признать, что запах расслабляющий. Я прислоняюсь щекой к её плечу и глубоко вдыхаю. Меня быстро одолевает усталость и, когда она кладёт руку на мою спину и проводит пальцами по плечу, мою голову наполняет запах её кожи. Она просовывает другую руку под мою голову, убаюкивая меня.

Окутанный запахом лаванды, я засыпаю в её объятиях.

Резкий удар, крик. Резкий удар, крик. Удар, крик.

Я чувствую под челюстью мозолистую руку, и мою голову грубо тянут вверх. Тёмное, бородатое лицо с дикими глазами сверлит меня взглядом.

— Расположение! — кричит он в тысячный раз.

Я облизываю губы, делаю глубокий вдох и киваю.

— Они... они... — я делаю паузу и собираю во рту слюну. Бородатое лицо наклоняется ближе, чтобы расслышать мои произносимые шёпотом слова, и я отвожу голову назад, смотрю прямо в его глаза и плюю ему в лицо.

Слышны крики на фарси, меня освобождают от цепей, которыми я был прикован к потолку, и бросают на землю. И, прежде чем вытащить из здания обратно на солнце, бьют по рёбрам сапогами с металлическими носками.

Нет, нет, нет... только не туда! Не надо обратно в яму! Нет, нет, нет!

— Не возвращайте меня обратно! Нет! Пожалуйста, пожалуйста, не надо!

— Тсс…

Моё сердце колотится, и я не могу отдышаться. Хотя образы из моего сна исчезли, я чувствую пот по всему телу и вкус песка во рту. Ощущаю вокруг себя прикосновения рук, и на мгновение усиливаю на них свою хватку, вонзая пальцы в мягкую плоть.

— Убери их!

— Здесь никого нет, кроме меня, Эван. Всё в порядке. Ты в порядке.

Судорожно дышу, мои глаза горят, и сколько бы раз я ни сглатывал, во рту всё ещё чувствуется песок. Открываю глаза, обескураженный незнакомой обстановкой, – комната, которую я совсем не узнаю, кровать, которая совсем не кажется мне знакомой, и женщина, имя которой я не помню.

Быстро моргаю, пытаясь осмыслить то, что меня окружает. Я в своей новой кровати, в своей новой квартире – не в пустыне. Ко мне прижимается мягкое тело, и кончики пальцев трут верхнюю часть сухожилия на шее и затылок. Я вдыхаю роскошный аромат и снова погружаюсь в сон.

***

Утром я просыпаюсь один, но место рядом со мной всё ещё немного тёплое.

Я слышу, как кто-то передвигается по кухне, и чувствую запах кофе и бекона. Заставляю себя подняться с кровати и направляюсь, потирая глаза, в гостиную.

Алина на кухне, в моём халате, переворачивает блинчики. Её волосы стянуты в высокий конский хвост, ноги босые, но она, кажется, не возражает против холодного деревянного пола. Мой извращённый ум на миг вызывает в воображении образ того, как она выглядела бы, если бы была беременна, но я быстро отбрасываю эту нелепую мысль. Она тянется к столешнице и небрежно подносит чашку кофе к губам.

Вся эта сцена сюрреалистична.

Она замечает меня и её глаза распахиваются шире в то время, как тело мгновенно застывает. Она наблюдает за мной ровно четыре секунды прежде, чем её плечи расслабляются, и она ставит чашку обратно на стойку.

— Ты долго спал, — говорит она тихо. — Я подумала, ты будешь голоден.

— Да. — И это правда. Я голоден, и еда пахнет фантастически. Наливаю себе чашку кофе и молча наблюдаю, как она всё раскладывает на две тарелки.

Я готовлю для себя, и не так уж и плохо, но есть что-то в том, когда готовит женщина, – такая еда всегда кажется мне вкуснее. Может быть, это потому, что я прилагаю усилия только для того, чтобы эту еду съесть, а не приготовить. Так или иначе, всё очень вкусно и напоминает мне стряпню Леле. Сметаю всё с тарелки и возвращаюсь за добавкой.