Жизнь кипит на берегах Средиземного моря, но нет здесь ни Апеннинского полуострова, ни Малой Азии. Кое-кто, разумеется, хранит память о предках и о мире, именуемом Парадизом или Ирием, но редко кто осмеливается вещать вслух о народных легендах, связанных с исходом из рая. Многие барды, менестрели и скоморохи пострадали за свои песни. Лютует церковь; а попы — в вечном поиске врагов и еретиков.

На нашей Земле — два огромных материка: северный и южный. Они как две шапки на шарике, что чуть больше того Ирия, откуда мы родом. Между северным материком, названным нами Евразией, и южным — огромный океан с архипелагами островов. Евразия на протяжении сотен лет, во исполнение воли хранительницы Живы, претерпела многообразные изменения, которые можно назвать терраформированием. На южной Антарктиде и на островах — нетронутый заповедник местной флоры и фауны. Залетают к нам иногда на свою погибель драконообразные монстры. Сразить их не проблема: арсенал средств предостаточный. Проблема в ином: необходимо каждый раз устраивать могильник для предотвращения неведомых заразных болезней от разлагающихся трупов этих тварей. Тварный мир Евразии намного скуднее по сравнению с тем, что в Ирии, но отнюдь не по количеству особей. В одиночку и безоружным в лес лучше не ходить; где-то давно белеют косточки неразумных переселенцев, что отправились по грибы да ягоды в первые дни нашего пребывания на Земле, да так и сгинули, неизвестно где и как. Лицензии на отстрел не выдаю, не требуются они: что медведей, что волков, что прочих хищников, — всех развелось в избытке; изумляет и обилие травоядных: зубров, оленей, косуль, одичавших лошадей, коров и быков. Ослы и мулы в нашем Уральском регионе не водятся, но, говорят, их много в Греции, раскинувшейся на южных берегах Средиземного моря. Там в благословенной Греции чего только нет! Апельсины и виноград, финики и миндаль… Есть и Афины, есть и Константинополь, именуемый славянами Царьградом. Но в Афинах нет Акрополя, а в Константинополе нет огромного собора Софии. Опасны морские пути: пиратские суда прячутся в лагунах и бухтах в ожидании добычи. Среди пиратов не только греки. Ходят за рабами и прочей поживой итальянцы, немцы и славяне. Славяне, в основном, обитают у Варяжского озера на севере, можно сказать, аналогичного Балтийскому морю. Из того из Варяжского озера вытекает великая река Днепр. Там же, на озере, есть святой остров с храмами, где волхвы денно и нощно взывают к древним богам Ирия, а также к богиням Кали и Живе. Взывают уже на протяжении пятисот лет, иначе говоря, с изначального времени их пребывания на сей Земле. Увы, не внимают им богини. Давным-давно борги сожгли тело Живы на погребальном костре. Не той мифической богини, чей образ жив и будет жить вечно в сознании славян, а всего лишь тело несчастного существа из рода странниц. Она вряд ли явилась прообразом богини, которой поклонялись наши предки. Скорее всего, одна из её прародительниц, носившая то же имя, сыграла роль богини. А прочие странницы-богини улетели неведомо куда. Впрочем, должен высказать банальную фразу для тех сударей и сударынь, до кого ещё не дошло: если все эти странницы богини, то я Папа римский.

Предугадывая вопрос, кто такие борги, снимаю невидимую вам шляпу, а точнее говоря, княжескую корону — и представляюсь: борг Святослав.

Все мы здесь, как заводчане, так и колхозники, борги. Ошейники рабов мы не носили, их роль с большей надёжностью исполняли имплантаты. В день представления, ещё в Ирии, Анастасия заявила мне и моей супруге, что имплантаты гарантировано продлевают жизненные функции организма. Умолчала о самом существенном…

После гибели корабля Живы, Мутанта и всего экипажа, нас всех, наряду с горем, обуяла и радость: мы более никому не подвластны; над нами не довлеет небесное царствие и гипнотическое воздействие Анастасии; короче говоря, мы не рабы. А горе — великое: нас лишили возможности вернуться в святой Ирий.

Есть и опасение! Но это опасение, как вижу, грызёт только мою душу. Предполагаю, что нельзя исключать вероятность визита странниц из рода Живы. Пытаясь успокоить себя, говорю громко: «У нас есть, чем их встретить! Мутант побеспокоился».

Ужасно само по себе рабское состояние: воля подавлена; голова осознаёт печальную участь раба, но ходишь и работаешь под гипнозом. Мутант вынужденно исключил себя из роли правителя, но для Анастасии и её компании, высших боргов, сотворённых, очевидно, в попытке «Живы» обрести второе рождение во плоти, мы были рабами.

На каких работах мы были заняты? Колхозники (названные так отнюдь не заводчанами, а Анастасией), в основном, приводили в порядок величественный замок на высоком холме и, согласно определению, занимались сельхозработами в цехах, мастерских, а с приходом весны — на полях. Обучение боргов велось в кабинах замка. Мы их стали именовать классами. Слов нет, там божественная технология обучения работам на виртуальном оборудовании. По инструкциям и указаниям нашей бабы яги мы вновь запустили в эксплуатацию системы освещения, отопления, водоснабжения и канализации, а также систему пространственно-временных настроек для помещений.

Для чего предназначены сии настройки? На хороший вопрос — ответ с примером ради иллюстрации: система, которую мы стали именовать по-английски как 4-D, позволяет изменять интерьеры по желанию хозяев. Испытал сиё на своей шкуре: когда одна из бригад в Уралграде не выполнила в срок пустяшное задание Анастасии, она вызвала меня на ковёр, на котором стояло кресло, порождённое фантазией бабы яги. Нет, она меня особо не бранила. Под воздействием её внушения сел в кресло — и в ту же секунду сомкнулись захваты на руках и ногах. «Посиди — подумай» — с такой банальной фразой она покинула помещение, а через полчаса я ощутил: из сидения и спинки кресла выросли шипы. Они исчезали на то время, когда я терял сознание, и вновь вырастали и впивались в задницу и спину, когда приходил в чувство. При появлении Бабы Яги, я прохрипел: «Есть высший суд! Доведу до сведения Живы, что ты творишь!» — «Попробуй, князь, — с улыбкой садистки она объявила: — Я отключила матрицы Живы. Они мне в моей игре более не надобны.»

Вот такой маленький пример отношений между хозяйкой и рабом. Её любимым словечком была «игра». А также деривативы, такие как «поиграть», «наиграться»… Наигралась, сволочь!

Могу ещё упомянуть работы заводчан: они вскрыли подземные помещения и ввели в работу ряд производственных линий, как Уралграде, так и у нас. После пуска квантового генератора замок засверкал огнями, бликами и отражениями от облицовки интерьеров и экстерьеров. Если Анастасии и её компании, а также — не сомневаюсь — Мутанту, это сияние доставляло радость, то мы, рабы, взирали на их празднество с равнодушием.

По поводу жилищных удобств жалоб не было: Мутант не обманул. Да, мы спали в домах, построенных из оцилиндрованных брёвен, что были пропитаны в смоле, изобретённой в давние времена. Надстройки из дерева, источавшего приятный лесной дух, стояли на прочных фундаментах из бетона и камня.

Архитектура домов весьма причудлива. Некогда в них жили борги Живы. С печалью думал о них и мрачно рассуждал о нашей будущности… Ясно, почему она уничтожила их в определенный момент, вероятно, накануне своей смерти: в отличие от поселенцев, доставленных из тёмного средневековья, борги слишком много знали. Ответ на вопрос «зачем плодить конкурентов роду Живы?» она решила однозначно. А уж в ремесле палача проблем для Живы не существовало: инициировала сигнал — и сгорели бедолаги, а ветер развеял их пыль.

Те рассуждения привели меня к мрачному заключению: для Анастасии, наследницы Живы, также нет этой проблемы. Перевоплощение красавицы в бабу ягу лишило её чувства сострадания. В душе каждого есть некая мыслимая запретная черта. Она её переступила.

Бригада заводчан всего лишь реновировала здания. Стремление ушедшей цивилизации странниц к сохранению — я бы даже сказал — к мумифицированию всего, что было ими и боргами создано, поразительно. Возможно, придумал неверный термин, но я не инженер, а гуманитарий. Определённо одно: их технологии консервации удивительны. Но об этом позже, а сейчас — слово о нашей рабской доле.