Роберт Ладлэм
Тайна личности Борна
Глинис, чьему несравненному свету мы все поклоняемся.
С любовью и глубоким уважением.
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Нью-Йорк таймс», первая полоса. Пятница, 11 июля. 1975 года.
Париж, 10 июля. Сегодня из Франции высланы три высокопоставленных кубинских дипломата, что связано с всемирным розыском человека по имени Карлос, который, как полагают, является важным звеном в международной террористической системе.
Подозреваемый, чье настоящее имя, по всей видимости, Ильич Рамирес Санчес, подозревается в убийстве двух агентов французской контрразведки и осведомителя-ливанца, совершенном 27 июня в одном из домов Латинского квартала.
Во французской и английской полиции считают, что нащупан след разветвленной сети международного терроризма. Полицейские обнаружили большие склады оружия, которые объединяют Карлоса с террористическими группировками в Западной Германии и позволяют предположить связь между многими террористическими актами по всей Европе.
Карлоса видели в Лондоне и Бейруте (Ливан).
Ассошиэйтед Пресс, понедельник, 7 июля 1975 года, информационный обзор.
Лондон. Оружие и женщины, взрывные устройства и роскошные костюмы, тугой бумажник, авиабилеты в самые романтические уголки земного шара и изысканные апартаменты в полудюжине столиц мира. Таким предстает перед нами современный убийца, находящийся в международном розыске.
Все началось с того, что этот человек застрелил двух французов — агентов контрразведки — и осведомителя из Ливана, позвонивших в дверь его номера в Латинском квартале Парижа. В связи с этим трагическим событием арестованы четыре женщины, предположительно связанные с преступником. Сам же он как сквозь землю провалился. Французская полиция рассчитывает обнаружить следы беглеца на территории Ливана.
Последние три дня дали некоторый результат — удалось установить внешность разыскиваемого. Привлекательный, любезный, образованный, богатый, элегантно одетый человек.
Однако связан он с опаснейшими людьми в мире. Установлены его контакты с «Японской Красной армией», с арабскими военными организациями, с западногерманской группировкой Баадера-Майнхофф, с Фронтом освобождения Квебека, Турецким народным фронтом, с сепаратистами Франции и Испании и, наконец, с Ирландской республиканской армией.
Где бы ни появлялся террорист — будь то Париж, Гаага или Западный Берлин, — всюду рвались бомбы, звучали выстрелы, похищались люди.
Попытка прервать цепь террористических актов и схватить Карлоса была предпринята в Париже 27 июля. Ливанец, сломавшийся на допросах французских секретных служб, привел двух агентов прямо к дверям убийцы. В результате все трое застрелены, а преступник скрылся. На месте преступления обнаружены револьвер, из которого стрелял убийца, а также его записные книжки с черными списками приговоренных к смерти видных общественных деятелей.
Лондонская «Обзервер» во вчерашнем номере сообщила, что полиция разыскивает сына одного венесуэльского адвоката-коммуниста, желая допросить его в связи с кровавым убийством. Скотленд-Ярд заявил, что конкретных претензий или обвинений против этого человека не существует, единственное, что нужно полиции, — задать ему несколько вопросов.
«Обзервер» отмечает, что имя разыскиваемого — Ильич Рамирес Санчес. Он из Каракаса, о чем свидетельствует один из четырех паспортов, обнаруженных французской полицией на месте происшествия, в номере одной из гостиниц Латинского квартала.
Любопытный факт: Ильич Рамирес Санчес назван так в честь Владимира Ильича Ленина, основателя советского государства. Разыскиваемый учился в Москве и свободно владеет русским языком.
В Каракасе представитель Коммунистической партии Венесуэлы заявил, что Ильич является сыном семидесятилетнего адвоката-марксиста, живущего в четырехстах пятидесяти милях к западу от Каракаса. Но «ни отец, ни сын никогда не принадлежали к нашей партии». Он также сообщил репортерам, что не располагает никакими сведениями относительно местонахождения Санчеса на данный момент.
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава 1
Траулер нырял в злобные валы темного неистовствующего моря, словно неповоротливое животное, отчаянно пытающееся вырваться из непроходимой трясины. Гигантские волны с небывалой силой ударяли о корпус судна, разбиваясь и каскадами обрушиваясь на палубу под напором порывистого ветра. Неодушевленная тварь стонала от боли, дерево крушило дерево, корчились канаты, натянутые до предела. Животное умирало.
Внезапно сквозь гул грохочущего моря, ветра и страдальческие стоны корабля раздались два оглушительных хлопка. Они донеслись из скупо освещенной кабины, которая поднималась и опускалась вместе со всем судном. Из двери выскочил человек, судорожно хватаясь одной рукой за перекладины и поручни, другую прижимая к животу.
За ним появился второй, он крался следом, он намеревался убить. Остановился, вжавшись в дверь кабины, поднял пистолет и снова выстрелил. Потом еще раз.
Человек на палубе вскинул руки к голове, запрокидываясь назад. Внезапно нос траулера погрузился в гигантскую пропасть между волнами, и раненый упал, перекатился на левый бок, не в силах оторвать рук от головы. Корабль взмыл вверх, нос и палуба вынырнули из воды, человека с пистолетом швырнуло обратно в каюту. Пятый выстрел ушел в молоко. Раненый закричал, пытаясь за что-нибудь ухватиться, ничего не видя перед собой — глаза заливала кровь и морская вода. Удержаться было не за что, руки хватали пустоту. Судно резко развернулось в подветренную сторону, и человек с пробитым черепом полетел вниз, погружаясь в смертельную тьму.
Он чувствовал, как ледяная волна обволакивает его, крутит, как в воронке, затягивает вниз, затем выбрасывает на поверхность — он едва успевал глотнуть воздуха. Один глоток, и он снова погружается в пучину.
И был еще жар, странный влажный жар у виска, который жег и глодал его сквозь студеную воду, огонь там, где не мог гореть огонь. И был ледяной холод, леденящая пульсация в животе, в ногах, в груди, которые чудесным образом согревало мерзлое море. Он ощущал это и, ощущая, осознавал, что его охватывает паника. Он видел, как кружится и выворачивается его тело, как неистово работают руки и ноги, борясь с напором водоворота. Он чувствовал, мыслил, видел, осознавал панику, борьбу — и, однако, им владел покой. Это было спокойствие наблюдателя, стороннего наблюдателя, не участвующего в событиях, знающего о них, но остающегося в стороне.
Затем накатил новый приступ паники, пробившись сквозь жар, ледяной холод и равнодушие наблюдателя. Нельзя отдаваться покою! Еще рано! Теперь это должно произойти с минуты на минуту; он не знал, что именно, но что-то произойдет. Нужно быть наготове!
Он яростно забился, хватаясь за тяжелые водяные стены над ним; грудь его горела. Он всплыл на поверхность, молотя по воде руками и ногами, чтобы остаться на верхушке черной глыбы. Вверх! Вверх!
Чудовищная наступающая волна поддалась: он был на гребне, окруженный провалами пены и тьмы. Ничего. Обернись! Обернись!
И это произошло. Взрыв был огромной мощности; он услышал его сквозь ревущие волны и ветер, и этот грохот почему-то обещал покой. Небо вспыхнуло, как огненная диадема, и эта корона из пламени извергла из своих недр в окружающий мрак фонтан разнообразных предметов.