Виола почувствовала, как в ее ладонь опустилось серебряной украшение. Три камня были заключены в оправу из листиков канхи - плетущейся лианы, лишь раз в сто лет расцветающей мелкими невзрачными цветами, испускающий неподражаемый аромат. Один сиял каким-то внутренним золотым светом, второй - темно-синий пронизывали такие же золотистые камни, а третий был угольно черный.

   - Когда-то он был серебристым, - объяснила Савела. - Я думаю, ты сама догадаешься, кто из нас какому из камней соответствовал. Его род перестал существовать, и я узнала про это, стоило камню умереть. Чуть позже, я поняла, что жду тебя. Мы были вместе всего лишь раз, перед самым его отъездом, но этого оказалось достаточно. Единственным, кто знал об этом стал твой отец, он предложил мне руку и сердце, таким образом спасая от позора, поскольку моя семья вполне могла бы отказаться от загулявшей дочери. Мы с ним бежали и поженились, поставив семьи уже перед свершившимся фактом. Никто не удивлялся, когда у нас появился ребенок и не подозревал ни о чем. Пойми меня, Виола, моя страстная влюбленность в Арсана постепенно угасла, сменившись искренним глубоким чувством к твоему отцу. Вот и вся история, - на какое-то время в комнате воцарилась тишина.

   - Значит, письмо писала не ты, - уточнила на всякий случай Виола.

   - Не я, - согласилась ее собеседница. И опять тишина. Наконец, Савела не выдержала затянувшегося молчания: - скажи уже что-нибудь.

   - Спасибо, - тихо произнесла лекарь.

   - За что? - мать сжала ее ладонь.

   - Отцу за любовь, тебе за правду, - девушка посмотрела на нее, - не говори папе, что я все знаю, не хочу его расстраивать, ворошить события, которые давно остались в прошлом.

   - Виола, еще одно, - женщина встала и подошла к письменному столу, нажала на пару завитков, которые украшали боковую часть столешницы, и с тихим щелчком выдвинулся потайной ящичек. - Просмотри эти записи. Позже, твой отец рассказал мне, что Арсан человеком не был. Тебе вполне могли передаться некоторые из его способностей. Здесь все, что я сумела собрать за долгие годы о его расе, - она достала свернутые в трубочку листы бумаги, исписанные ее мелким аккуратным почерком. - Прочти или выброси, решай сама.

   - Спасибо, мама, - Виола порывисто обняла женщину, потом отстранилась и, бросив документы в сумку, произнесла: - как бы оно ни было, вы оба для меня самые родные. Мне уже пора.

   - Беги, - женщина вытерла слезу, но улыбнулась.

   Экипаж качался в такт стучавшим по мостовой копыт лошадок. Виола откинулась на спинку сидения, анализируя разговор с матерью. На родителей она не злилась, за то, что ей не рассказали правды. Они поступили совершенно правильно, и больше копаться в этом Виола не собиралась. О биологическом отце девушка собиралась прочитать всю собранную информацию, но лишь для того, чтобы понять, что же она сама собой представляет. Она не грустила по нему, поскольку никогда не знала даже о его существовании, возможно потом, когда решится вопрос с проклятым "ночным" зельем, тогда она уделит истории более чем двадцатилетней давности больше внимания.

   Куда больше ее зацепила история о том, как матери пришлось выбирать между двумя мужчинами, которые оказывали ей знаки внимания. Это так напоминало ее собственную ситуацию, что девушке стало не по себе. Савела обрела счастье с тем, кто вначале самоустранился...а так поступил Ник, неужели это означало...Но ведь типажи характеров тут были с точностью до наоборот - яркий искрометный Ник и несколько замкнутый на людях Рейн. Тем более, что она все еще не была уверена, испытывает ли аллари нечто большее, чем просто забота о подруге, которая умудрилась найти себе проблемы, с которыми сама справится не могла. Это могла быть не та симпатия, перерастающая в любовь, а желание защищать и опекать с примесью жалости.

   Виола осознала, что экипаж уже некоторое время стоит на месте и поспешно вышла, чтобы расплатиться за поездку. "Будь что будет," - решила девушка. А сейчас надо было сосредоточиться на учебе, а то скатиться к отстающим она, занятая всеми своими личными проблемами, имела все шансы.

   Ария задумчиво рассматривала ногти. Все складывалось необычайно удачно. Возможность в чем-то обойти Гелари - еще один шаг, приближавший ее к красавцу демону... Это ли не повод для радости? Правда, несколько омрачал ее маленькую победу тот факт, что последние два дня Фредерик не появлялся не только в студсовете, но и на учебе. Саам все больше склонялась к мысли, что надо бы навестить своего любовника и чем скорее, тем лучше.

   Остановившись перед его комнатой, брюнетка постучала. Дверь рывком распахнулась, а девушка слегка попятилась, в испуге. Бледная кожа и покрасневшие глаза могли бы и не вызывать опасений, но от вампира сейчас явственно исходило ощущение опасности. Словно древние инстинкты, дремавшие глубоко в душе, вдруг вырвались на свободу, разбив на осколки все ограничения, выстроенные разумом. Возможность испытать на себе все буйство древней крови пугало, но одновременно манило чем-то новым, неизведанным... запретным плодом, который, как известно, сладок.

   Молодой человек схватил ее за запястье и резко втянул в комнату, дверь которой захлопнулась сама собой. Прижав Арию к стене, он поцеловал ее, поцеловал неожиданно глубоко и страстно, почти до боли, а ощущение заметно удлинившихся острых клыков заставляло дрожать. Саам не могла даже пошевелиться - сильные руки крепко держали ее.

   - Ты боишься, - тихо прошипел Фредерик, оторвавшись от ее припухших губ. - И запах твоего страха...он сладкий... - вампир прикоснулся губами к ее шее.

   Ариа откинула голову назад, прекрасно понимая, что сейчас...

   Он легко прихватил нежную кожу губами, а по спине девушки пробежали мурашки. Ею владело странная смесь ужаса и желания...

   - А еще ты пахнешь страстью... я слышу, как быстро бьется твое сердце, - он положил руку ей на грудь и чуть склонил голову, когда его имя сорвалось с ее губ, а потом рассмеялся. Так смеется охотник, поймавший добычу, и ощущать себя добычей было... сладко...Саам не помнила, как она оказалась на постели, но знала - такой ночи у нее не было никогда...дикой, безумной, наполненной ее страстью и страхом... его страстью и безумием... их страстью...

   Фредерик смотрел на лежащую рядом девушку и слегка улыбался. Все-таки она была удивительно красива: каждый миллиметр ее совершенного тела доставлял непередаваемое эстетическое удовольствие.

   - Ты все еще дрожишь, - заметил он, обводя пальцем ксах, спускающийся от ключицы до упругой груди, - все еще боишься?

   - Нет, тут становится прохладно, - мурлыкнула она. - Хотя знаешь, хотелось бы все же знать, что с тобой происходит.

   - Ну, если ты что-то хочешь узнать, - шепнул Фредерик, прихватив губами мочку ушка, - ты должна что-то дать мне взамен, и еще здесь совсем не холодно, даже жарко...

   - Стоп, - девушка перекатилась по кровати, пока вампир не сбил ее с мысли, - давай по порядку.

   - По порядку? Хорошо. Это жажда... жажда крови... - усмехнулся парень, раскинувшись на постели.

   - Так, - саам села на кровати, обмотавшись простыней просто для того, чтобы действительно чуть согреться, нежели стесняясь наготы. Поскольку ее температура тела была повыше, чем у вампира, то на счет прохлады она не обманывала. - Ты вообще знаешь, что этим у меня на родине пугают едва ли не с младенческого возраста? Ты это насколько серьезно?

   - Куда уж серьезней, - Фредерик оскалился и неожиданно оказался за ее спиной, а сама Ариа прижатой к его груди. - Это жажда крови. И я мог бы уже не раз убить тебя, но как видишь, все можно перевести и в иную плоскость... а знаешь ли ты, что момент, когда в тебя погружаются клыки, можно сравнить с самым пиком наслажденья? Впрочем, мне не нужна твоя жизнь, - шепнул он, - ты слишком красива для смерти. Кстати развею один из ваших мифов: вампиры не убивают укусом. Разве что смертельно раненный вампир в состоянии высушить жертву. И то, умрет она сама по себе, уже после от нехватки крови.