Наконец у одного из перекрестков, совсем недалеко от жокей-клуба, случилось то, что рано или поздно должно был случиться: они попали в большую пробку. Окружившие их со всех сторон машины беспорядочно сигналили, водители, изредка высовываясь в окна, ругали что есть мочи прохаживающегося у перекрестка полицейского; тот, однако, не обращал на них ни малейшего внимания.

Посидев с минуту, Анри обернулся:

— Ли, может, я опущу стекло? Душно.

— Ни в коем случае, мы в пробке. Сейчас можно ждать всего.

— Да бросьте вы, Ли. Неужели вы всерьез верите, что сейчас на нас кто-то может напасть?

— Я ни во что не верю, месье Анри. И все же потерпите, очень вас прошу. Осталось совсем немного.

— Ладно, уговорили.

Через несколько секунд слева, почти вплотную к окну, за которым сидел Анри, затормозил мотоциклист. Лицо его было закрыто шлемом, руки в перчатках лежали на руле. Ли, проверив на всякий случай, снят ли предохранитель, чуть сдвинул газету. Через некоторое время еще один мотоциклист появился уже справа. Ли был в полной боевой готовности, но оба мотоциклиста, как ему казалось, сидели, не обращая на него и Анри никакого внимания. Когда же вдруг один из них, тот, что находился слева, стал вдруг что-то показывать Анри, Ли выдавил сквозь зубы:

— Месье Анри, не обращайте на него внимания. Боюсь, это провокация.

— Да бросьте вы. Ли. Он показывает: у нас спустило колесо.

Судя по жестам мотоциклиста, он действительно всеми способами пытался дать понять Анри, что у машины спустилось переднее левое колесо. Наконец, убедившись, что все его усилия пропадают впустую, подъехал к стоявшему у перекрестка полицейскому. Выслушав мотоциклиста, полицейский кивнул и подошел к «вольво». После того как Анри опустил свое стекло, полицейский постучал жезлом по левому переднему колесу:

— Месье, вы стоите на одном ободе. Займитесь, у вас в запасе есть как минимум минут двадцать. Увидев, что Анри решил все-таки выйти из машины, полицейский вернулся на свое место. Анри же. выбравшись наружу, присел перед колесом. Тут же произошло событие, отвлекшее на себя внимание не только Ли, но и всех застрявших на перекрестке, в том числе и полицейского: первый мотоциклист, подъехав ко второму, вдруг ни с того ни с сего начал с ним драться. Мотоциклы упали на мостовую. Полицейский бросился разнимать дерущихся, и лишь в этот момент Ли Чжуан сообразил: он совершенно упустил из виду Анри. Переведя взгляд на все еще сидящего на корточках Анри, Ли Чжуан понял, что сделал это вовремя: за спиной его подопечного появились неизвестно откуда возникшие два типа: бритоголовый с бычьей шеей и крепыш-блондин с нечесаной гривой волос. Почуяв неладное, Ли Чжуан дернул рукоятку двери, пытаясь выйти наружу, но дверь не открывалась! Ясно, подумал он, это дело рук мотоциклистов. А может быть, дело их ног. Им ничего не стоило поставить на двери заглушки. Теряя секунды, Ли дернул ручку правой двери, но не открывалась и она. Он был в западне. Тем временем бритоголовый за спиной Анри сделал неуловимое движение, последовал удар по голове, после которого Анри стал оседать на землю. Однако осесть до конца бритоголовый и гривастый ему не дали, подхватив бесчувственное тело Анри под мышки, нападавшие поволокли его к стоящей рядом черной «мазде». Пока Ли Чжуан, проявляя чудеса акробатики, вываливался наружу вместе с автоматом через переднюю левую дверь, двое, запихнув в машину Анри и усевшись с ним, без раздумий въехали на тротуар. Ли вскинул было автомат, чтобы дать по колесам «мазды» очередь, но тут же его палец, уже легший на гашетку, расслабился: уходящая от него по тротуару «мазда» была окружена прохожими. Так что если Ли и мог сейчас в кого-то попасть, то лишь в визжащих женщин и детей.

Первое, что почувствовал Анри, была головная боль; тут же он понял, что находится в движущейся машине: сиденье, на котором он лежал, покачивалось, над ним, высовываясь из-за спинки другого сиденья, торчал чей-то бритый затылок. Не выдержав раскалывающей череп боли, Анри попытался дотронуться рукой до затылка, по руки не двигались, и лишь после нескольких безуспешных усилий он сообразил: обе его руки крепко связаны. Попытавшись понять, что это за люди, затылки которых он видит над собой, что это за машина и почему он в ней оказался, Анри вскоре отказался от этих попыток. Он помнил только, что ему позвонили из жокей-клуба, попросив приехать для выяснения какой-то абсолютно пустячной формальности, затем в памяти возникло, что с ним поехал телохранитель Ли Чжуан и, пока они ехали, Ли советовал ему не опускать оконное стекло. Все. Ничего другого в его памяти не всплывало. Все остальное было скрыто в тумане.

Наверное, под воздействием этих мыслей он или зашевелился или издал какой-то звук; так или иначе, наверху, над сиденьем, вместо затылка возникло лицо. Парень лет тридцати, остроносый, с длинными вьющимися светлыми волосами, сказал, обращаясь к водителю: — Врубился. Надо его ширнуть.

На несколько секунд лицо исчезло, тут же Анри увидел тянущиеся к нему две руки, одна из которых держала шприц. Одной рукой остроносый придержал его, второй неуловимым движением воткнул шприц в ягодицу; почувствовав укол, Анри попытался крикнуть, но почти тут же понял, что погружается в белый туман; затем все исчезло.

Когда Анри очнулся снова, его окружала темнота. Через несколько секунд он вспомнил свое первое пробуждение. Вспомнил, как его везли связанным, как затем один из тех, затылки которых он видел над собой в машине, сделал ему укол. Отогнав это воспоминание, Анри попытался приподняться, но тут же обнаружил, что по-прежнему связан. Причем теперь у него были связаны не только руки, но и ноги. Он лежал на чем-то жестком, вокруг стояла тишина.

Качнувшись несколько раз, он в конце концов ухитрился перевернуться на живот. Осознав, что щека прижата к поверхности, по ощущению напоминающей пластик, он в конце концов пришел к выводу, что лежит на полу. Вдыхая затхлый воздух, подумал: его привезли сюда те двое, затылки которых он видел в машине. Впрочем, лицо одного из них, остроносого блондина, он успел разглядеть, когда гот повернулся, а затем ввел ему снотворное или еще какую-то гадость. А что же Ли Чжуан? Где он? Ведь все уверяли Анри, что Ли Чжуан — лучший телохранитель «Еврогарда». Пахнет пылью. Интересно, пришло ему вдруг в голову, ведь вполне возможно, он здесь не один. Прислушавшись к тишине, он сказал громко:

— Есть здесь кто-нибудь?

Никто не отозвался. Повернувшись на бок, Анри крикнул изо всех сил:

— Есть здесь кто-нибудь? Зажгите хотя бы свет! Черт! Да отзовитесь же вы! Эй!

Его никто не слышал.

Он пролежал на полу неопределенное время. Наконец откуда-то издали донеслось нечто напоминающее звук шагов. Кто-то шел по верхнему этажу, потом стал спускаться по лестнице, наконец подошел вплотную к помещению, в котором он находился. Наступила долгая пауза, наконец дверь открылась. Полоса электрического света, проникшая в помещение, осветила каморку, напоминающую то ли вещевой склад, то ли гардероб. В дверях стоял тот самый блондин с копной засаленных светлых волос. Шагнув, он присел над Анри, перевернул на бок и, достав нож, начал перепиливать веревки. Ощущая, как лезвие одно за другим разрезает путы, Анри сказал:

— Почему я здесь? Вообще, в чем дело? Почему я связан?

— Сейчас все узнаешь.

— На каком основании вообще все это происходит?

— Молчи ты… Содрав остатки веревок с его ног, блондин кивнул: — Вставай.

— А руки?

— Обойдешься. Вставай. — Подождав, пока Анри встанет, блондин похлопал его по плечу: — Пошли, голубь. Пошли, надо поговорить.

Сказав это, он довольно сильно толкнул его в спину. От толчка Анри поневоле вылетел из каморки. Блондин снова толкнул его, и Анри вынужден был двинуться вперед. Так, изредка подталкиваемый блондином, он шел вместе с ним сначала через балюстраду, выходящую окнами в слабо освещенный фонарями вечерний сад, затем через террасу и коридор. Наконец, в очередной раз свернув, они оказались в большом кабинете. За окнами кабинета виднелся все тот же слабо освещенный фонарями сад. В центре, за столом, сидел парень примерно тех же лет, что и блондин, бритоголовый, с оттопыренными ушами и выпяченным подбородком; он внимательно рассматривал Анри. Наконец сказал: