Нарушил эту тишину далекий, прерывающийся, но с каждой минутой все более громкий шум, кто-то, или даже несколько людей, пробирался через кустарники подлеска, приближаясь к поляне. Вскоре стала слышна и человеческая речь. Из подлеска вынырнул на поляну высокий изможденный юноша, поддерживающий плечом совершенно ослабевшего жалкого старика, который почти не в состоянии был идти.

Кэлхаун предупреждающим жестом заставил Хелен сохранять тишину. Пара, еле переступая, вышла на поляну. Юноша помог старику сесть на траву. Сам он, тяжело дыша, остался стоять.

На поляну вышла новая пара - мужчина и женщина, помогающие друг другу идти. В слабом свете вечерней зари, Марис успел опуститься за холм, еще можно было разобрать, какие у них бледные изглоданные болезнью лица.

С другой стороны вышел на поляну, покачиваясь, пятый человек. У него была темная борода и широкие плечи, когда-то это был сильный мужчина. Но чума наложила на него тяжелый отпечаток.

Едва выговаривая слова, люди приветствовали друг друга. Они еще не успели обнаружить, что их число сократилось на троих - тех, что были убиты.

Молодой человек с бородой, собравшись с силами, направился к навесу, где жуткое зрелище убитых товарищей еще было скрыто от остальных ветками, которыми накрыл трупы Кэлхаун.

Захныкал Мургатройд.

Снова послышался шорох веток, но на этот раз шорох был резкий и агрессивный, не имевший в себе оттенка вялости. Чья-то мощная ладонь отвела в сторону ветки, и на поляну уверенно вышел мужчина. Он был плотного сложения, и цвет лица у него был превосходный. Кэлхаун машинально отметил, что по внешнему виду этот человек был в превосходном здравии, немного полноват, правда, зато того психофизического типа, который очень редко страдает от психосоматических расстройств, счастливо и с удовольствием живя сегодняшним днем.

Кэлхаун поднялся. Он вышел на поляну, в меркнущий вечерний свет. Как раз в этот момент незнакомец ухмыльнулся, глядя на жалкую группку уцелевших горожан, больше похожих на передвигающиеся скелеты, чем на людей.

- Назад вернулись, да?- дружелюбно сказал убийца.- Спасибо, вы мне сэкономили массу времени. Покончим с этим делом сразу.

И с ленивой уверенностью он потянулся к кобуре бластера на бедре.

- Брось оружие!- рявкнул за его спиной Кэлхаун.- Брось! Толстяк стремительно повернулся. Он увидел перед собой Кэлхауна с арбалетом, ствол которого был направлен прямо на него. Света сумерек было еще достаточно, чтобы стало ясно - это не бласт-ружье, и вообще не современное оружие. Но куда большее значение имело для здоровяка то, что на Кэлхауне была форма Медслужбы, и что Кэлхаун был в отличной физической форме.

Он с профессиональной быстротой выхватил свой бласг-пистолет из кобуры. И Кэлхаун прострелил ему горло деревянной стрелой из арбалета.

И когда здоровяк упал на траву, он был уже мертв, к сожалению.

Мургатройду была сделана прививка зараженной неизвестным болезнетворным началом крови Хелен. Это было произведено за три с лишним часа до заката. Но одно из важнейших и ценнейших генетических свойств расы тормалов заключалось в том, что тормалы реагировали на бактериальную инфекцию подобно тому, как человеческий организм реагировал на введение лекарств. Если нанести лекарство на кожу, то эффект, как правило, будет слабым. Введение лекарства через слизистую оболочку дает более полное проникновение вещества в организм. Еще более эффективное лекарство, которое глотают - вводят через пищеварительную систему. Но субстанции, вводимые в ткани или в кровеносные сосуды, превосходят по степени воздействия все остальные. Десятая часть грамма любого лекарства, введенная в кровь, будет соответствовать по произведенному эффекту грамму вещества, принятого через рот. Воздействие начинается тут же, непосредственно, и на эффект не влияют модифицирующие желудочные соки.

В обезболенный участок на боку Мургатройда, где он не чувствовал боли от укола, было введено полукубического сантиметра крови Хелен. В крови содержался неведомый возбудитель неведомой чумы, свирепствовавшей на Марис-3. Поскольку прививка была сделана непосредственно в кровь, эффект был гораздо большим, чем если бы вещество было введено через поры кожи или оболочку слизистой. В любом из последних случаев вообще не было никакого эффекта, поскольку тормалы были крайне невосприимчивы, имунны к любому обычному виду заражения. Вместе со «встроенной» системой хемоанализаторов пищеварения, предупреждающих о вредности пищи, организм тормалов обладал свойством вырабатывать, мгновенно, антитела, если токсин или патогенный микроб входил в контакт с клетками организма. Поэтому тормалы были практически защищены от любой инфекции, если она попадала в их организм обычными путями. Но если патогенная культура вводилась через кровяной поток, все тело тормала включалось в работу по выработке антител, поскольку атаке подвергался сразу весь организм. Практически, никакого инкубационного периода не было.

Мургатройд, которому ввели культуру неведомого микроба за три часа до захода солнца, к вечеру уже выказывал все признаки бурной реакции. Но два часа спустя он вдруг поднялся и пронзительно прокричал «Чин-чин!». Он пробудился от тяжелого сна, в котором пребывал эти два часа. Когда он проснулся, на поляне уже горел небольшой костер, вокруг которого собрались истощенные, изможденные горожане, беседовавшие с Кэлхауном. Кэлхаун говорил с горечью в голосе:

- Все это сплошной нонсенс! Противоречит сам себе! И значит, люди, или один человек, вломились в природный ход вещей, в тот порядок, по которому должна существовать вселенная. Те, в городе, они не борются с эпидемией, нет! Они с ней сотрудничают! Когда появился мой медкорабль, они должны были приветствовать мое появление, а вместо этого они попытались меня убить, чтобы я не смог исполнить свою функцию, чему меня учили, чем я занимался всю жизнь в Медслужбе. Из того, что мне рассказала Хелен, мне стало ясно - они приземлились не для того, чтобы истребить болезнь. Они истребляют вас. И поэтому вам и пришлось бежать из города.

Усталые истощенные люди молча слушали Кэлхауна.

- Захватчики, а они именно захватчики,- продолжал Кэлхаун,- должны обладать иммунитетом, и они это знают, иначе бы опасались заразиться, контактируют с вами. Город заражен, а они не напуганы. Потом являюсь я, и я могу помочь больным, а они стараются меня убрать, следовательно: они знают, что это за болезнь, и их не устраивает одно - она убивает недостаточно быстро. И они стараются ей помочь. Все это не имеет смысла и противоречит порядку вещей мироздания. Разумные существа так себя не ведут.

Мургатройд вертел головой. Он только что проснулся, и оказалось, что окружающая обстановка совершенно изменилась за время его сна.

- Значит, эта чума не является природной болезнью! Человек вмешался в естественный ход событий. Очевидно, кто-то спланировал все эти события с самого начала, все это - чей-то преступный замысел. К несчастью, человек с бластером ничего не может нам рассказать, я рассчитывал только ранить его, но арбалет - не очень точное оружие. Содержимое ею карманов нам мало о чем рассказало. Единственная значительная деталь - ключи от наземного кара, и это значит, что где-то ждет его возвращения с охоты на людей машина.

Истощенный молодой человек вяло сказал:

- Он не с Деттры, нашей планеты. Одежда на разных мирах разная, а на нем форма, какой у нас не бывает. И скрепляющие застежки на его одежде не такие, как у нас. Он с какой-то совсем другой планеты.

Мургатройд заметил Кэлхауна и помчался к нему. Он с энтузиазмом обнял ноги Кэлхауна и радостно попискивал, обнаружив знакомого человека. Скелетообразные жертвы чумы уставились на тормала.

- Это Мургатройд,- с бесконечным облегчением сказал Кэлхаун.- Он поборол чуму. Теперь мы вас всех вылечим. Эх, если бы было побольше света!

Кэлхаун проверил частоту сердцебиения и дыхания Мургатройда. Мургатройд был в том состоянии источающего энергию здоровья, которое характерно для всех низших животных, о которых заботятся, но у тормалов переходит в стадию «гениальности». Кэлхаун смотрел на него с глубоким удовлетворением.