— А ну, заразы сопливые, становись в очередь! — рявкнула Аллиса.

Это возымело некоторый эффект. Криков стало поменьше, а порядка чуть побольше. Руки с ящиками понемногу опустились, а один из планетян, тот самый, что дергал меня за штанину в конце предыдущей главы, приступил к делу:

— Купите птичку. Недорого прошу. Пять вырей.

— Это же гроши! — воскликнул я, вынимая кошелек.

— За каждый ящик по грошу — что же это будет? — резонно сказала Аллиса. — Вопрос в другом — почему вы избавляетесь от столь редкой птицы?

— Я? Избавляюсь? — продавец мигом сменил тактику. — Да ни в коем случае. Просто… Просто я решил купить себе… ммм… удочку! Да! Вот! И мне не хватает денег! И, скрепя сердце, я решил продать вам моего незабвенного трендуна…

— А мне надо купить новый габон с перламутровыми пуговицами!

— А мне — сварбру! Двухколесную, между прочим! Не хватает-то самой малости!

— А нам…

— А нам…

— Молчать! — вскричал я. — Я сейчас начну зверствовать! Вы меня не обманете! Лучше скажите срочно правду — а не то никого не куплю!

Расчет был верен — раз угрожает не купить, значит, купит обязательно. Плантагенетцы посовещались и вытолкнули наружу очень волосатого дядьку, нос у которого свисал чуть не до самой земли. Я брезгливо отодвинулся от него.

— Дело было так, — начал дядька. — Действительно, трендуны — очень редкие птицы. Но случилось однажды вот что: не так давно на нашу планету приземлился корабль. Был он совершенно обычным, и ничто не привлекло бы наше внимание, если бы тот, кто прилетел на нем, не привез с собой клетку с двумя трендунами. Естественно, многие из нас подумали, что он хочет продать нам одну редкую птицу, вторую же оставит себе. К нашему удивлению, оказалось, что путешественник решил продать нам обеих. Забрав немалую выручку, он улетел, а мы принялись обустраивать загончик для новых жильцов рынка, справедливо полагая, что от двух разнополых, как выяснилось, крылатых созданий можно получить немалый доход — птенцы там, яйца…

— Но… — сказал я, помогая перейти к главному.

— Но мы никак не думали, что трендуны настолько плодовитые создания! Едва их заперли в загон и отгородили от любопытных глаз, птички принялись размножаться — да так, что через неделю наш рынок оказался под завязку забит яйцами! И к тому же вылуплялись из них птички на третий день! Вырастали — на пятый! И шумели, жрали, да еще, с позволения сказать, делали то, что рифмуется со словом «жрали» — за десятерых! Просто сворачивать им шеи нам не позволяет торговый кодекс! В результате трендунов развелось невероятное количество. В конце концов мы уже плюнули на кодекс — да куда там! Вместо отвернутых голов — вы ведь помните, что у трендуна их две? — у паскудной птички тут же вырастали следующие! И дразнились, показывая своему палачу длинные синие языки!

Я сразу вспомнил памятник. Теперь понятно, почему трендуны такие редкие! А вовсе не потому, что не могут удержать тайн хозяина, как уверял нас доцент. Интересно, к чему бы ему лгать? А может…

— А как звали того, кто привез вам птиц? — спросил я.

— Он не представился. Мы знаем только его должность — ползучий доцент.

Ага!

— Извините, конечно, — сказала Аллиса, — а вы не пробовали рыть ямы, швырять туда поганых птиц и заливать известью?

— Пробовали. Они едят известь. Причем с удовольствием. И кислотой запивают.

— А вы не знали, что трендунов вообще-то не продают парами? — спросил я сухо.

— Теперь-то, конечно, знаем. Но и вы нас поймите! Эти птицы мало где выживают! Вот у вас на Земле, говорят, климат подходящий. Тем более мы узнали, что вы ищете трендуна. Вот и принесли, сколько смогли!

— Мы же никому не говорили… — начал было я.

— Да как же? — и старик показал нам какую-то бумажку. Ею оказалась афиша, с которой на нас глядели наши же ухмыляющиеся физиономии, а внизу была подпись: «Знаменитые собиратели редких зверей с Земли купят трендунов в неограниченном количестве! Ищите нас на рынке! Профессор Зелезнев всегда держит слово!»

— Вы — профессор Зелезнев?

— Я, но…

— Значит, держите слово? Тогда забирайте. Это все вам.

— Зачем же вы решили нас обмануть в самом начале беседы? — строго спросила Аллиса.

— Мы же торговцы, — виновато развел руками первый планетянин. — Нам по штату положено.

— Видите ли, — сказал я, обдумывая каждое слово, — эту афишку вам подбросили наши тайные недоброжелатели. На самом деле мы не собирались покупать трендунов…

— Ага! А птица, которую вы купили у желтолицего?

— Я не покупал! Нам его подарили. Ну, то есть, мы собирались покупать просто редких зверей, в число которых входит и трендун. Но больше одного нам не нужно!

— А нам — нужно? — зашумели плантагенетцы и разразились носовой истерикой. — А мы афишки писали? Слово профессора свято! Будем дружить навсегда! Заберите птичек даром — хорошее дело сделаете!

— Да у нас корабль не сдюжит! — завопил я, вращая глазами. — Их слишком много!

— Тогда мы вас не отпустим! — скорбно сказал старенький планетянин. — Будете у нас на глазах. Так спокойнее. Ухаживать вот за птичками… Должность на рынке вам определим. Продавец-консультант, скажем. Оклад хорошенький положим. Соглашайтесь!

Я замялся. Конечно, предложение неплохое. В конце концов, неважно, где изучать редких зверей, верно? А тут, на рынке, их более чем… Да и доченьки поблизости не будет…

— А ну назад! — Аллиса взлетела на ящик с истошно завопившим трендуном и наставила на толпу незаметно вытащенный из-за пояса пистолет. — Всех положу! Это новая модель: делает дебилами всех в радиусе ста метров!

Плантагенетцы в ответ яростно затрясли носами. Но накидываться на нас, однако, никто не спешил.

— Папка, надевай сапоги! — прорычала дочь.

— Они мне не по размеру! — пропыхтел я, борясь со старыми чувяками. — Не лезут, проклятые!

— Как сумеешь! Надел?

— В-вроде бы… И чего?

— Хватай нас с деньгами и беги!

Я схватил «их с деньгами» — то есть, Аллису и кошелек, до сих пор лежавший на ящике с трендуном, и дунул через толпу.

И понял одну интересную вещь! Грязный корявый старикашка, продавший нам сапоги, не солгал! Они действительно были волшебными! Может, в них был встроен гравитационный ускоритель или еще какая-нибудь хрень, позволяющая ускорить движение, но я заметил, что приблизился к «Беллерофонту» только тогда, когда гулко впечатался башкой в обшивку. Мои ноги еще бестолково дергались на одном месте, порываясь нести своего хозяина в даль звенящую, а с другой стороны люка уже доносились бухающие шаги спешащего на помощь Полозкова. Распахнув люк, он был тут же сбит с ног бегущим мной с Аллисой, которую я держал в объятиях. Сбросив дочку на пол, я принялся носиться по всем отсекам и каютам, мимоходом слушая команды командира корабля, призывающие на искусственный интеллект «Беллерофонта» вирусы всех мастей, если он сейчас же не увезет нас как можно дальше от рыночного оплота и птичьего помета.

В бегах я находился еще часа полтора, пока Полозков с помощью кока и механика не догадался загнать меня в кубрик, де бегать-то было, собственно, негде. Там на меня ловко набросили сетку-рабицу, я с грохотом покатился по полу, а Можейка и Голубой принялись стаскивать с моих бешено сопротивляющихся ног сапоги. Получив с полсотни пинков, механик уже было пропыхтел: «Не механицкое это дело — профессоров разувать» и отложить операцию, но тут неожиданно снялся сапог с правой ноги, опекаемой Можейкой. В левую тут же вцепились кок с механиком, да и я помогал им, как мог. В результате профессионально проведенной спецоперации и левая нога вскоре была свободна.

Как только я подлечил избитые в кровь ноги, я тут же отправился на мостик, где поделился с Полозковым узнанными новостями о доценте Ползучем.

— Не случайно ли этот персонаж завез трендунов на Плантагенету? — спросил я.

— А на кой дьявол ему это понадобилось? — спросил в ответ капитан.

— Откуда я знаю? — сердито сказал я. — Только все это темно и непонятно.