— Это всссе вашшша доччччч! — шипел он. — Вашшша дочччччерт бы ее взял!

— Не судите, да не судимы будете, — отрезал я, отрывая его пальцы от своего рукава. — Сами-то хороши!

— Я тут ни при чем! — вопила откуда-то из-под стола Аллиса. — Это не я! Моя бомба в другом отсеке!

— Как? Она разве не во мне? — онемел я.

— Это шутка была! Глупый ты, папа. Как бы я могла заминировать дорогого мне человека, который дает мне денег без малейшего понукания?!

— А корабль можно?

— Можно.

— Но в нем же лечу я!

— И я. Не будем об этом забывать!

— А также и о том, — влез Полозков, — что с минуты на минуту от нас останется манная каша.

— С чего бы это? — оскорбленно спросил вошедший Можейка. — Сегодня же плов! Хотя это был секрет.

— Не об этом речь! — Полозкова стало трясти. — Мы сейчас взорвемся!

— Ничего мы не взорвемся, — сухо сказал механик Голубой, выглядывая из-за плеча Можейки. — У нас еще есть вре… Время, апчхи! Чтобы долететь до ближайшей планеты. Я посмотрел расчеты…

— Ближайшая планета! — мы с Полозковым переглянулись и схватились за головы.

— Собственно, в этом есть и хорошая сторона, — утешал я капитана, когда мы с лязгом и скрежетом двигались к ДэКамерону. — Мы поможем им, они помогут нам, и все останутся довольны. Заодно узнаем, что нас пробило и, возможно, прослывем спасителями планеты. «Капитан Полозков — спаситель терминаторов!» Каково звучит? Представь заголовочки!

На белом лице капитана ясной зарей заиграл румянец.

— Смачно! — сказал он шепотом. — Давай поможем железкам!

— Стальные гиганты!

— Киборги-убийцы!

— Матричные выползни!

— Агенты Смиты!

— Арнольдшварценеггеры!

— Тшш! Негоже так о Президенте…

— Ты его видел?

— Ну?

— Очень на робота похож.

— Донесу ведь, — ласково сказал я, показав Полозкову «орла» (да, я служу в тайной полиции, и таскаю ее отличительный знак, и горжусь этим!).

— И что? — капитан ответил мне тем же (черт!).

— Ничего, — отрезал я. — Давай корабль сажай, прилетели.

Тут в динамике ожесточенно заперхали, а затем жестяной голос сообщил:

— Вы имеете честь быть принятыми на великой планете ДэКамерон. Надеемся, это помощь? Надоело ждать, знаете ли. Могли бы и поторопиться.

— Ах ты, алюминиевый огурец! — выругался Голубой. — Назло же не буду делать ничего!

— Мы починим их, а они — нас, — озвучил мою идею капитан. — Что вам не нравится, механик?

— Мне все нравится, кроме одного. Почему мы не можем их надуть?

— Потому что они могут надуть нас, и мы премило брякнемся на их космодром через минуту после взлета. Усекли ли?

— Понятно, опять мне отдуваться, — проворчал механик, но покорно пошел собирать манатки. Я же вежливо осведомился у динамика:

— Какого рода помощь вам требуется?

— Всякая, — и голос понес всякую чушь. — Да-да-да, у них ангина, холерина, дифтерина, менингит, аппендицит, диарея и колит, недержание мочи, обезьяна чи-чи-чи…

— Алле! — заорал капитан отнюдь не по-капитански. — Что у вас, черт возьми?

— Ох, худо нам! — возопил вдруг динамик, а затем, судорожно всхлипнув, отключился.

Придэкамеронились мы на поле, имеющем отталкивающий вид: представьте себе покрытую бурым налетом ржавчины траву, на которой валялись куски листового железа — естественно, не менее ржавого. Как наш корабль не завалился на бок при посадке — ума не приложу. И все-таки, как сказал древний пиит: мы дожили, мы выжили, мы живы, живы мы. Мы (за редким исключением: как обычно, Можейка остался прикрывать тыл) вышли из «Беллерофонта» и направили свои стопы к длинному приземистому зданию космопорта. Отворив лязгнувшие двери с выбитыми невесть когда стеклами, мы очутились внутри довольно мерзоидного здания — именно так наверняка выглядит изнутри старый пылесос. Тесно, пыльно, грязно, уныло, тошнотворно, гадостно, пакостно — много теплых слов можно было бы сказать про внутреннюю обстановочку. Мои спутники разошлись в разные стороны, искать персонал, я же решил посмотреть из окна на городской вид. ТО, что я там увидел, мне не то чтобы не понравилось — некоторая доля эстетизма в этом присутствовала, однако вид дороги, вымощенной человеческими черепами, определенно наводил на размышления. То и дело по ней, лязгая гусеницами, проезжала боевая машина пехоты с прицепом, полным пластиковых бутылок. Понаблюдав с пару минут, я понял, что это была одна и та же машина — просто ездила она по кольцу вокруг космопорта.

— Пап! — крикнула Аллиса. — Мы нашли.

Я оторвался от несколько гипнотизирующего зрелища и поспешил на зов.

В одной из комнат на покрытом пылью столе размещалась квадратная черная акустическая колонка. Как только я подошел, колонка знакомым брякающим голосом сказала:

— Ступайте прямо, потом направо, затем левее и еще через две комнаты.

Преодолев указанный путь и зайдя в третью комнату левее, мы узрели еще одну колонку. Знакомый голос сообщил:

— А теперь поднимайтесь на второй этаж, там прямо и немножечко назад.

Это последнее нас смутило, но мы покорно выполнили указания. «Немножечко назад» оказалось третьей колонкой, стоявшей прямо на полу. Ужасно самодовольный голос из динамика заявил:

— А еще говорят, что людьми нельзя управлять! Ха! Ха!! Ха!!!

— Можно я его разобью? — попросила Аллиса.

— Можно, — разрешил я. — Только потом.

— Слушай дядю, — назидательно сказал динамик.

— Он мой папа! — оскорбилась дочь.

— Слушай папу, — изрек голос. — Итак. Возвращайтесь назад, откуда пришли. Там дверь в стене. За дверью сижу я и командую вами. Ну разве я не молодец?

— Аллиса, — сказал я. — Торжественно тебе обещаю, что если у нас не получится спасти этих мерзавцев от напасти, разрешу отвинтить ему башку.

— А если получится? — хором спросили дочка и динамик.

— Там поглядим, — уклончиво отозвался я.

— Спускайтесь, о существа из плоти и крови, — напыщенно сказала колонка.

— Спускаемся, о отход тяжелой промышленности, — не преминула отбрить Аллиса.

Динамик по-разбойничьи свистнул и вырубился. Я взглянул на презрительно морщащегося механика.

— Хлам, — откомментировал он. — Но это лишь следствие. В чем же причина?

— Разберемся, — сказал капитан. — Пошли.

Остановившись перед дверью, Полозков предостерегающе поднял руку.

— Стоп, — сказал он, — за этой дверцей нас может ждать непознанное.

Он заставил нас встать по обе стороны от двери, затем постучал в филенку согнутым пальцем и отскочил. Тотчас же дверь прошили огненные струи.

— Бластер, — с видом знатока сообщил механик.

— Лучевой пистолет, — поправил его я. — Да и нет такого оружия — «бластер». Сынок, это фантастика.

— Да тьфу на тебя, — просто сказал Голубой. — Эту дверь делал мастер Бластер. Петли крепкие, а двери хлипкие. Его работа.

И действительно. В проделанные пистолетом дырку вывалилась маленькая жестяная табличка. Подняв ее, я прочел:

Из-за двери тем временем послышался все тот же, успевший изрядно надоесть нам голос:

— Надеюсь, я проделал в ваших мерзких бледных животах дырки?

— А как же, — прошипел капитан и, пригнувшись, кинулся прямо через дверь на источник звука. За ним последовал механик. Разумно выждав несколько секунд, я тоже просунул внутрь голову и, убедившись, что опасность миновала, вошел в небольшую комнату, представлявшую собой диспетчерскую.

Робот, довольно мышцастого телосложения дядька, лежал на столе, а Полозков и Голубой заворачивали ему руки за спину. Ну прямо картина неизвестного мастера «Сопротивление аресту»! Судя по вялым движениям терминатора, он и впрямь был поражен какой-то болезнью, иначе свернул бы обоих в бараний рог.

— И мы не устанем вам повторять, — заметил робот. — Руки прочь от Никарагуа! Победа или смерть! Ох, матушки, какая пурга!