С этими словами, адвокат-эколог перечеркнул крест накрест левую верхнюю клетку, и продолжил изложение.

— Остаются страны «четвертого мира». Если бы Холодная война продолжалась, то они, вероятно, были бы втянуты в орбиту «второго мира», но «второй мир» был побежден и вычеркнут из Матрицы. Даже сам термин «второй мир» сейчас табуирован.

— Я никогда не задумывался об этом, — признался Йотсон, — хотя, по логике, это должно насторожить любого аналитика: первый, третий и четвертый мир есть, а второго нет.

— Матрица полна парадоксов, — весело ответил Фоске, — вообще, тут можно выстроить множество философских гипотез. Например: что после исчезновения «второго мира» Матрицу перекосило из-за нарушения баланса противоположностей. Тогда мы можем объяснить, почему «Первый мир» маниакально ищет себе Великого Врага, перебирая варианты. Всемирная наркомафия? Слабовато. Мошенническая оффшорная империя? Неубедительно. Масонский заговор? Чушь. Тоталитарные зомби-секты? Совсем чушь. Исламский терроризм? Годится, но временно. Сейчас уже идет поиск чего-то нового.

— А при чем тут «четвертый мир»? — спросил Хубо Лерадо.

— Есть еще одна философская гипотеза, — сказал Фоске, — Если клетка Великого Врага слишком долго будет пустовать, то ее займет конгломерат стран «Четвертого мира», объединенный вокруг какой-то страны-локомотива из числа аутсайдеров. Эта гипотеза неплохо объясняет парадоксальные войны коалиции «первого мира» против некоторых маленьких стран уже после Холодной войны. Но, повторяю, все это лишь гипотезы.

Хубо Лерадо постучал кулаком по колену и с шумом выдохнул воздух.

— Для нас это не гипотеза, Юл. Наши аналитики считают, что Агренда станет мишенью очередной коалиционной войны, причем это произойдет еще до следующих выборов. Выборы у нас стартуют через два года. Агренда уже была мишенью одной из операций «первого мира» в эпоху Холодной войны, и второй раз, уже в после Холодной войны примерно шесть лет назад. Очень не хочется получить это в третий раз.

— Я сожалею, — сказал Фоске, — Но, по-моему, этого не избежать. Агренда развивается слишком быстро, и Матрица уже опознала ее, как потенциальную страну-локомотив.

— Хубо, я говорю тебе то же самое, — заметил Йотун Йотсон.

— Я и сам уже понял, — произнес президент Агренды, — вопрос: что делать? Про это, все философские гипотезы молчат, черт бы их подрал!

— Почему же молчат? — возразил адвокат-эколог, — имеются философские процедурные гипотезы, которые раскрывают как раз вопрос: что делать?

— Социальная экология, верно? — предположил исландец.

— Смотря, что называть «социальной экологией», — уклончиво ответил Фоске.

— То же, что называет доктор Кави Айви из Новой Зеландии, — сказал Лерадо.

Фоске посмотрел на президента Агренды с некоторым удивлением.

— Вы хорошо знакомы с Кави?

— Да. Меня с ней познакомил Йотун, и я получил у нее рекомендации по некоторым вопросам. В частности она сказала, что по прикладной социальной экологии лучше консультироваться с вами, док Юл. Судя по тому, что произошло здесь сегодня, она совершенно права, — Лерадо махнул рукой в сторону горящего комбината.

— Это трагическое стечение обстоятельств, — заметил Фоске, — Сложный климат, плюс халатность менеджеров, плюс пренебрежение техникой безопасности.

— Хе-хе… Вы думаете, док Юл, что в это кто-нибудь поверит?

— Я докажу это в суде, как дважды два, — невозмутимо ответил адвокат-эколог.

— В суде?! О, черт! Но как?!

— Видите ли, Хубо, для этого как раз и создана прикладная социальная экология.

— Так… — Лерадо погладил пальцами лоб, — Я скажу прямо. Через два года на нас нападет коалиция «первого мира». И мы не намерены быть «мальчиками для битья». Мы начали готовиться к тому, чтобы дать серьезный бой «первому миру». Даже если мы потерпим поражение, это останется в истории, и сработает в будущем. И еще: мы сохраним часть экономической структуры. Мы эвакуируем несколько технополисов в союзные страны, отдаленные от Карибского региона. Вы уже, видимо, догадались, что один технополис будет построен здесь, в Намиб-Овамбо, у Берега Скелетов, в районе дельты Кунене. По мнению наших аналитиков, здесь у технополиса есть шанс уцелеть. В регионах, сильно удаленных от центров «Первого мира», возможны некоторые вольности в экономике и политике. Вы не случайно устроили тут… Э… Трагическое стечение обстоятельств. Я думаю, вы четко рассчитали: тут «первый мир» плюнет, и не будет вмешиваться. Есть прецеденты такого невмешательства в разных удаленных регионах.

— Например, — сказал Фоске, — Северные Соломоновы острова Буга-Бука.

Президент Агренды насторожился:

— Почему вы привели именно этот пример, док Юл?

— Потому, что это любимый пример Кави Айви, что вполне естественно. Ведь из этих прецедентов, Буга-Бука — ближайший к Аотеароа — Новой Зеландии, и Кави довольно подробно изучала развитие событий вокруг этого кусочка юго-западной Океании.

— Да, верно, — Лерадо кивнул, — А теперь, что вы скажете о нашей стратегии?

— О какой стратегии, Хубо?

— О той, которую я вам только что изложил.

— Гм… Вы хотите услышать прямой и честный ответ?

— Да. Именно.

— В таком случае, — сказал адвокат-эколог, — я вас огорчу. Это вообще не стратегия, это романтичный бесплодный героизм, тысяча первый римейк древнеримского восстания Спартака, с известным финалом. Я увидел лишь одну рациональную идею: эвакуация технополисов, но чтобы это сработало, необходим системный подход, а у вас его нет.

— Прекрасно! — Лерадо широко улыбнулся, — док Кави предупреждала, что вы ответите именно так. Еще, она сказала, что если вас заинтересует ситуация, то вы поможете нам разработать действительно толковую стратегию. Разумеется, не бесплатно.

Через два года после событий Пролога.

Третья (венская) штаб-квартира Организации Объединенных Наций — это огромный и крайне дорогой модерновый офисный комплекс. Стекло, бетон и металл. Этажи, лифты, коридоры. Залы, кабинеты, таблички, всепроникающий запах кофе из автоматических кофеварок и дезодоранта из сортиров. И множество стеклянных дверей, открываемых электронными карточками с тем или иным кодом — чтобы каждый пришедший человек двигался только туда, куда ему позволено по специализации и по статусу.

Широкоплечий, довольно высокий, жилистый и чуть худощавый мужчина лет менее 40, центрально-европейского этнического типа, по-военному подтянутый (хотя и одетый в гражданский костюм), приложил карточку к окошку сканера, и прошел в коридор, где (согласно табличке) размещалась специальная оперативно-полицейская служба ООН по борьбе с политическим и экономическим экстремизмом «Интерпол-2». Дойдя до двери с табличкой «Генерал-директор П. Штомек», жилистый мужчина снова воспользовался карточкой и вошел в приемную генерал-директора.

Девушка — секретарь, сравнительно миловидный представитель офисного планктона, отработанным прохладно-доброжелательным тоном поинтересовалась:

— У вас дело к господину генералу, мистер…?

— …Гарри Поттер Ганс Христиан Андерсон, — ответил мужчина, приветливо улыбаясь, и немного выдвинув вперед нижнюю челюсть, так что она стала казаться квадратной.

— А… — девушка растерялась, — что из всего этого имя, а что — фамилия?

— Это все имена, — ответил он, поправляя непослушные прямые волосы, подстриженные слишком коротко по гражданским меркам, но недостаточно коротко по военным.