— А… Ваша фамилия… М… Мистер… Для записи…В… В регистр… — по испуганным глазам девушки было видно, что она готова нажать «тревожную кнопку».

— Оттовордемгентшеффербрандштайнер, — продолжая улыбаться, ответил он, — кстати, тревожная кнопка совершенно бесполезна. В критической ситуации до нее не успеть дотянуться. Я потом вам покажу, как надо ее переставить, чтобы от нее был толк, а вы попросите электрика. Всего за одну вашу улыбку он с радостью это сделает. Ах, вы не знаете, какова волшебная сила вашей улыбки? О! Я расскажу вам это чуть позже…

Девушка передумала пытаться жать «тревожную кнопку», и смотрела на странного визитера, как Красная Шапочка в мультфильме смотрит на Серого Волка.

— …Вы новенькая? — спросил он, — первую неделю работаете в этом серпентарии?

— А… Да… Но…

— Что тут у нас? — раздался густой баритон из динамика селектора, — А, это вы, Стэн?

— Да, шеф, — ответил визитер, и повернулся к глазку мини-телекамеры на стене.

— Очень хорошо. Заходите, Стэн… Вот что, Ева-Лотта, если не трудно, сделайте нам, пожалуйста, по чашечке кофе.

— Да, мистер Штомек… А как записать этого господина в регистр?

— Запишите: Джон Смит, — ответил генерал-директор.

…

Дождавшись, пока Ева-Лотта принесет кофе, выйдет и закроет за собой дверь, шеф Интерпола-2 потянулся своим несколько располневшим от кабинетной работы телом, а затем, стремительно — небрежным движением выбросил на стол перед Стэном толстую пачку разноцветных бумаг: буклеты, брошюры, ID, кредитные карточки и авиабилеты.

— Вам надо слетать на Малые Антильские острова, конкретно — на остров Агренда. Там красивые пляжи, бананы, девушки, свежий воздух… Но, что я вам рассказываю? Вы там бывали, и знаете лучше меня, не так ли?

— Я там был один раз, — уточнил Стэн, — около восьми лет назад, когда служил в группе разведки морской пехоты. Операция «Гуманные усилия». Мы десантировались ночью, непосредственно после бомбовой подготовки, так что я, в основном, наблюдал горящие руины Порт-Роал и встречный снайперский огонь гвардейцев президента Эббота.

— Нелегитимного кровавого диктатора Эббота, — педантично уточнил шеф.

— Да, — Стэн кивнул, — просто, его должность называлась «президент». А наша авиация отработала безобразно плохо. Город раскурочили, а «гнезда кукушек» не заметили, и гвардейцы отстреливали наших морпехов, как уток на болоте. А самый большой прокол состоял в том, что авиация проморгала пулеметные танкетки, спрятанные во дворах, и когда эти верткие штуки стали выскакивать на улицы… Потом, разумеется, прилетели штурмовые геликоптеры с авианосца, и решили эти проблему, но от пяти авангардных взводов осталось в сумме полтора взвода. Это еще повезло, что с нами были местные прогрессивные партизаны Симона Пескадора. Мы думали, что это такое библейское прозвище, а это настоящее имя. Но, обычно его называли просто: «команданте Зим».

Шеф задумчиво побарабанил пальцами по обложке лежащей перед ним папки.

— А после «Гуманных усилий», сколько времени вы поддерживали с ним связь, Стэн?

— Сейчас скажу точно. Мы переписывались каждую неделю до позапрошлого года. Зим тяжело воспринял итоги выборов четыре года назад. Целый год, в каждом письме он спрашивал: «Как вы позволили санфлауэрам вползти в президентский дворец? Они хуже социал-фашистов Эббота! Почему бездействует миротворческий корпус ООН в Порт-Роал? Почему ООН признало режим Лерадо? Народ снова ошибся, но дайте нам шанс! Помогите навести порядок! Я уверен: третий раз мы не допустим такую ошибку!».

— Что вы ему отвечали? — поинтересовался шеф.

— Так, — Стэн пожал плечами, — отговорки про государственный суверенитет Агренды и право народов. Еще год мы переписывались, но все реже, и потом это сошло на ноль.

— Но, вы не поссорились?

— Нет. Просто… Нам нечего стало сказать друг другу, вот и все.

— Что ж… — шеф снова побарабанил пальцами по обложке, — вероятно, теперь вам снова будет, что сказать друг другу. Вы в курсе, чем он сейчас занимается?

— Нет.

— Нет… — эхом повторил шеф, — что ж, я думаю, в любом случае, такой человек, как Зим нашел себе что-нибудь посерьезнее, чем выращивать бананы, пить ром по пятницам и трахать какую-нибудь деревенскую дуру в порядке исполнения супружеского долга.

— Это была его мечта, — сообщил Стэн.

— Вот как? — шеф удивленно поднял брови, — Гм… А что именно из перечисленного?

— Все вместе. Зим мечтал купить ферму, жениться на длинноногой черной девчонке с белозубой улыбкой, завести кучу детей, и каждый вечер плясать сальсу. Как-то так.

— Но, — заметил шеф, — за те шесть лет, что вы переписывались, он не реализовал эту буколическую мечту. Я правильно понимаю?

Стэн кивнул головой.

— Не реализовал. Сначала, после установления демократии, и полной демилитаризации Агренды, он пошел инструктором в спецназ полиции. Кто-то должен был подготовить туземные кадры по борьбе с кокаиновым трафиком. Было бы неприлично, если бы этим занимался только «Интерпол-Н» и «US Anti-Drug Agency». А когда 4 года назад Лерадо выиграл выборы и, в ходе реформ, закрыл структуры, работавшие по международным программам, Зим, вероятно, решил: надо готовиться к операции наподобие «Гуманных усилий» с участием ООН и демократических стран. Но, это лишь мое предположение.

— Что ж, Стэн, надеюсь, вам удастся найти этого человека и расшевелить. Для нас очень желательно участие туземных кадров. Персоны, которые готовят правильную позицию Генерального секретаря, специально акцентировали на этом внимание.

— Э… Шеф, мы, все-таки, готовим «Гуманные усилия» дубль два?

— Догадайтесь по вот этому, — и шеф толкнул через стол пластиковую папку ту самую, по которой барабанил пальцами в течение предыдущей части разговора.

…