— Ага. Просто дрожу от торжественности. Ну, что, начали…?

…Большой альбатрос до предела снизил скорость и осторожно сел на относительно ровную, свободную от снега каменистую площадку в полукилометре от посадочного модуля «ковчега». Шторм-якорь со звонким щелчком воткнулся в грунт.

— Лэндинг штатный, — отрапортовал Нокс, — давление уравнено, якорь отстрелен.

— Пойдем в гости, — сосредоточенно произнес Арто, — Филдбота пустим в авангарде.

Два байкера в оранжевых комбинезонах и прозрачных пластиковых шлемах-сферах решили выгулять любимого, и потому очень раскормленного, бульдога, из какой-то прихоти покрашенного в ярчайший лимонный цвет. Примерно так (с точки зрения непрофессионального наблюдателя) выглядела десантная группа в пешем походе. Примерно на полпути к горизонтальному цилиндру модуля, шкипер остановился, огляделся и высказал первое соображение.

— А здесь неплохо. Похоже на сухую долину Вайда, в земной Антарктиде, на Земле Виктория. Здесь даже лучше: океан рядом. Пляж… Что скажешь, Нокс?

— Пляж симпатичный, — ответил матрос-универсал, — Только купаться холодно. Хотя, конечно, вопрос вкуса. Я знаю ребят, которые любят купаться в заполярье.

— Ну, тогда им здесь понравится, — сказал шкипер и, бросив короткий взгляд в сторону пляжа, снова повернулся к гигантскому цилиндру, — Нокс, а ты можешь сказать без шпаргалки, который из входов этой штуки наиболее доступен для гостей?

Матрос-универсал задумался на несколько секунд, и кивнул.

— Могу, шкип. Поскольку транспортные люки-аппарели на цилиндрических бортах не открывались с момента старта «ковчега» — это очевидно, остаются служебные люки на торцах со свободной стороны, и ворота с противоположной стороны, в оранжерее. Но, пробравшись через ворота, мы можем упереться в торцевые люки той стороны. Если их задраили намертво, то из оранжереи в основной модуль не попасть.

— А зачем бы колонисты стали их задраивать намертво? — удивился Арто.

— Ну, бывают обстоятельства, — неопределенно ответил Нокс, — В общем, я бы выбрал торцевой служебный люк на свободной стороне, на оси. Он узкий, но зато он должен открываться снаружи, так по технологии. А любой другой люк придется взламывать.

— Давай, посмотрим, — лаконично согласился шкипер.

Со стороны свободного торца, повернутого в противоположную от пляжа сторону, к центральным горам острова, за прошедшие десятилетия образовался снежный язык, размером с футбольное поле, плавно поднимавшийся на высоту трехэтажного дома, и скрывавший нижнюю кромку цилиндра. Вся остальная торцевая поверхность — круг диаметром около полста метров — была доступна для обозрения. На гладкой серой поверхности металла, за 80 лет стоянки, не образовалось никаких дефектов. Люки по краям и один маленький люк ровно в центре, выглядели почти как новые.

Арто оценил расстояние по языку до торца и высоту до осевого люка.

— Полтораста метров вверх по склону и еще не менее двадцати метров вертикали. Ну, попробуем… Филдбот! Пройди вперед по склону до металлической плоскости по этому склону. Сканируй эхолотом состояние грунта.

— Укажите траекторию и скорость движения, — отозвался мягкий, но четкий голос.

— По кратчайшему пути, со скоростью метр в секунду, — уточнил Арто.

Лимонно-желтый «бульдог» двинулся вперед и со скоростью пешехода пополз на толстых шнеках-лапах по снежному языку к торцу цилиндра. Снег оказался рыхлым только около поверхности. Филдбот иногда проваливался примерно на полметра, и без напряжения разгребал снег перед собой, цепляясь шнеками за плотные слои внизу. Через две — три минуты он уже добрался до металлической стены. За ним осталась совершенно прямая колея шириной с велосипедную дорожку.

— Какие общие результаты сканирования? — спросил шкипер.

— Снег ниже глубины ноль-семь метра равномерно-плотный, безопасный для движения людей и машин весом до двух центнеров, — ответил филдбот, — слой снега, пограничный с грунтом имеет нерегулярные твердые органические включения.

— Органические включения? — переспросил Арто, извлек из бокового кармана скафандра электронный планшет и скомандовал, — результаты сканирования на монитор.

Матрос-универсал подошел вплотную к шкиперу, чтобы тоже видеть экран. Арто пару минут пытался понять, что же отображается на картинке, а затем спросил.

— Нокс, что ты об этом думаешь?

— Тут нечего думать, шкип. Это разрозненные части человеческих скелетов.

— Захоронение? — уточнил Арто.

— Нет, — Нокс качнул головой, — скорее, отходы кухни. Черепа и трубчатые кости очень характерно расколоты. Из них извлекли костный мозг в пищевых целях.

— Иначе говоря, — сказал шкипер, — это, все-таки захоронение, но колонисты решили не выбрасывать питательные части трупов, я правильно понял?

— Ну, в общем, да, — подтвердил матрос-универсал.

— В общем, да, — ворчливо повторил шкипер, — а историю технологии каннибализма ты тоже изучал в контексте своего хобби?

— Да, шкип. Сто и более веков назад трупы соплеменников часто становились таким же объектом технологической деятельности, как и прочие природные материалы.

Арто задумчиво погонял туда-сюда по экрану изображения «отходов кухни».

— Ладно. Продолжим экскурсию. Нокс, как ты предлагаешь открыть осевой люк?

— Очень просто. Филдбот отстрелит трап-консоль, я заберусь туда, поверну на люке тот маленький штурвал и, если ничего не заблокировано, люк откроется.

— ОК. Годится, — Арто вытащил из длинного кармана на боку блитцер и, держа его за пистолетную рукоятку, положил стволом на плечо, — когда будешь открывать люк, не торчи между мной и тем, что может быть внутри. Так, на всякий случай.

— Там нет ничего живого, — заметил Нокс.

— Просто сделай, как я говорю, — ответил шкипер.

Филдбот отполз на несколько метров от торца цилиндра, прицелился своим корпусом и выплюнул длинный красный язык — как хамелеон, ловящий муху. Язык (точнее, трап-консоль) прилип к торцевой поверхности цилиндра рядом с осевым люком. Матрос-универсал подергал трап, проверяя надежность, и уверенно полез вверх. При здешней гравитации это не потребовало особого физического напряжения. Меньше, чем через минуту, он был уже рядом с люком. Маленький штурвал поддался с легкостью. Пять оборотов, и круглая выпуклая крышка с еле слышным скрипом откинулась в сторону, открыв черный лаз чуть больше метра в диаметре.

— Готово, шкип! Я пошел?

— Не суетись, — ответил Арто, — Во-первых, достань блитцер, и включи подствольный фонарь. Во-вторых, дай луч внутрь, и проверь все ли чисто.

— ОК, шкип, — легко согласился Нокс, и выполнил предписанные действия, — Все чисто. Теперь можно идти?

— Можно. На три метра вперед по этой трубе. Потом остановись, и жди меня.

— ОК, шкип, — повторил матрос-универсал, и исчез в лазе.

Арто присоединился к нему через полторы минуты, окинул взглядом стенки длинной тускло блестящей трубы-лаза, освещенные на несколько десятков шагов, а дальше теряющиеся в абсолютной темноте, и произнес:

— Что дальше, Нокс?

— Дальше, шкип, я предлагаю пройти полста метров до перекрестка, там выйти на 6-ю палубу, а дальше спуститься вниз, до реактора. Надеюсь, что он исправен.

— Как далеко вниз? — спросил шкипер.

— До палубы «зеро», — ответил Нокс, — Это техническая зона, которая идет вдоль всего цилиндра, по самому низу. Там реакторы, склады, техника. Все, кроме вентиляторов и кислородных резервуаров. Те на палубе «хай», в верхней технической зоне.

— Веди, сталкер, — проворчал Арто, уже не задавая вопроса «откуда ты это знаешь?».

До перекрестка они доползли минуты за три. Здесь от осевой трубы влево и вправо отходили две такие же трубы, а рядом был круглый проем в какое-то очень обширное помещение.

— Выход на 6-ю палубу, — пояснил Нокс, — только что-то он мне не очень нравится.

— В смысле? — спросил шкипер.

— Так, вообще, — туманно ответил матрос-универсал, отстегивая от инструментального пояса альпинистский молоток с тонким тросом на рукоятке.