Несмотря на хрупкое телосложение и высокий голос, капитан д’Эон снискал славу храброго офицера, чьим воинским подвигам не было числа; в 1763 году за отвагу и находчивость при взятии Вольфенбютеля он получил из рук короля Крест Святого Людовика. Будучи отозван во Францию, он вернулся к дипломатической деятельности, официальной и тайной – одновременно; Людовик XV направил его в свое посольство в Лондоне, где на первых порах он работал под началом герцога де Ниверне, а потом стал советником у его преемника графа де Герши, который ни в коем случае не должен был прознать о том, чем занимались в Англии помощники маркиза де Ларозьера.

Для придания д’Эону большего авторитета ему присвоили титул министра‑советника; до прибытия в Лондон де Герши шевалье исполнял обязанности поверенного в делах и блестяще справился с этой ролью, проявив себя настоящим дипломатом.

Он продолжал вести себя как первое лицо в посольстве и после того, как в Лондон прибыл Герши, что стало причиной серьезных проблем. Людовик XV решил отозвать д’Эона на родину. Принимая во внимание, что шевалье тайно хранил у себя все документы и письма де Ларозьера, в том числе и планы высадки французских войск в Англии, разумнее было бы вести себя с ним поделикатнее. Возможно, получи д’Эон повышение по службе, он вернулся бы во Францию со всеми секретными документами, и никаких бы трудностей не возникло.

Но монарший приказ был выдержан в угрожающем тоне: д’Эону предписывалось вернуться в Париж и ожидать королевских распоряжений, при этом ему запрещалось появляться при дворе. Шевалье был возмущен подобным обращением: вместо того чтобы вернуть маркизу де Ларозьеру собранное им досье, д’Эон оставил у себя конфиденциальные письма короля и графа де Брогли и объявил графу де Герши, что «останется в Лондоне, несмотря на его приказы, что не хочет больше иметь дела с посольством и не станет передавать английскому королю свои отзывные грамоты».

Д’Эону доставляло огромное удовольствие быть в центре всеобщего внимания, он вступил в открытую борьбу с французским послом и засыпал его памфлетами, назвав в них сумму, которую задолжала ему за его услуги французская корона, а также предал гласности весьма нелестный отзыв о Герши его предшественника герцога де Ниверне.

Эта скандальная полемика имела большой успех у публики и серьезно обеспокоила тех, кто был посвящен в перипетии тайной дипломатии.

Д’Эон, лишенный денежного содержания, забрасывал Версаль угрожающими письмами. Министр иностранных дел герцог де Праслен предлагал похитить взбунтовавшегося дипломата, но Людовик XV счел более разумным направить к нему эмиссара – для этой роли был выбран шевалье де Нор, – «чтобы умаслить д’Эона и заполучить у него бумаги».

Поначалу растроганный подобным вниманием его величества, д’Эон не замедлил выдвинуть условия: он потребовал, чтобы король осудил поведение графа де Герши в отношении него, д’Эона, а также приказал выплатить ему денежное содержание, которого его лишили.

Герши, не знавший подоплеки этого деликатного дела, не прекращал яростных преследований шевалье, еще более ужесточившихся после того, как последний подослал банду разбойников ограбить посольство. Герши подал на д’Эона в суд, но, когда власти попытались официально уведомить об этом шевалье, оказалось, что тот исчез.

Вспомнив проказы своей молодости, д’Эон переоделся в женское платье и нашел себе в Лондоне тайное убежище. Имея в английской столице могущественных покровителей, он подал в суд жалобу на французское посольство, обвинив его сотрудников в покушении на его жизнь.

Потребовалось личное вмешательство Людовика XV, чтобы замять это дело, закончившееся отзывом Герши, его временной заменой Дюраном и последующим назначением послом в Лондон графа де Гина.

В конце концов д’Эону удалось отхватить свой кусок: Людовик XV продолжал использовать его для своих поручений и назначил ему пенсию в размере 12 тысяч ливров. События эти происходили в 1766 году. Шевалье отблагодарил короля за его милости, вновь став его секретным агентом. Теперь он проводил время либо в кругу многочисленных друзей, либо за письменным столом. Правда, его труды по истории не имели большого успеха.

Литературные опыты шевалье д’Эона вызывали у окружающих гораздо меньший интерес, чем тот факт, что он стал все чаще появляться на публике в женском платье, и начиная с 1771 года народ уже заключал пари по поводу его пола. Шевалье с радостью предавался этим мистификациям и с удовольствием вспоминал о своей давней миссии в России.

Уверяют, что общая сумма пари, заключенных по поводу пола шевалье, достигла немыслимых размеров – 280 тысяч фунтов стерлингов.

Еще до того, как эксцентрические выходки д’Эона привлекли к нему всеобщее внимание, Людовик XV с помощью Дюрана, своего лондонского временного поверенного в делах, смог вернуть часть пресловутых документов, находившихся в руках шевалье. Правда, Дюрану удалось добыть не все: д’Эон передал ему приказы, подписанные Людовиком XV, но оставил у себя письма графа де Брогли, несмотря на личные просьбы последнего, а также планы высадки французских войск в Англии.

Людовик XVI, введенный в курс дела, заявил о своем желании порвать все отношения с этой более чем сомнительной личностью. Брогли и Верженн объяснили королю, почему с д’Эоном следует обращаться деликатно, подчеркнув, что его возвращение во Францию сопряжено с большой опасностью, поскольку сын графа де Герши поклялся убить шевалье, чтобы отомстить за смерть отца, скончавшегося от горя из‑за всех тех неприятностей, что свалились на его голову по вине д’Эона.

По совету своих министров, король решил отправить к д’Эону друга Верженна г‑на де Прюнво с тем, чтобы тот постарался полюбовно решить спорный вопрос. В ответ на предложения эмиссара д’Эон выдвинул сумасбродные претензии: он вновь напомнил о преследованиях, которым подвергался, и о судебных издержках, которые ему пришлось понести, а также заявил, что сможет пристойно жить на свою пенсию лишь при условии, что король погасит все его долги на общую сумму в 318 тысяч ливров 16 су. Прюнво запротестовал, а д’Эон выдвинул в отместку еще одно требование: вернуть ему титул полномочного министра.

Переговоры зашли в тупик, а опасность, которую таили в себе находившиеся в руках шевалье документы, все возрастала и вызывала все большее беспокойство, поскольку Верженну удалось‑таки убедить короля, что единственной возможностью для Франции взять реванш за Парижский договор 1763 года является война с Англией, поводом для которой может послужить положение в американских колониях. В связи с этим французам было просто жизненно необходимо вернуть себе план высадки их войск на британские острова.

Сходство мнений Бомарше и Верженна по этому вопросу, а также то, что секретный агент уже не раз успешно выполнял труднейшие задания, сподвигли Людовика XVI поручить Бомарше ведение переговоров с шевалье.

Вероятно, д’Эон не имел ничего против этих переговоров; он ловко подстроил так, чтобы встретиться за ужином с Поленом де ла Бренельри, сопровождавшим друга в Лондон, и признался ему по секрету, что тот, кого весь свет принимает за шевалье и драгунского капитана, награжденного Крестом Святого Людовика, на самом деле женщина, которая по неким, оставшимся в тайне, семейным причинам была зарегистрирована родителями как мальчик и всю жизнь вынуждена была носить костюм, не свойственный ее полу.

Глава 29СТРАННАЯ СДЕЛКА (1775)

Переговоры Бомарше с д’Эоном – ярчайший эпизод в биографии нашего героя; эта история приковала к себе всеобщее внимание и позволила отвлечь его от другой стороны деятельности Бомарше в Лондоне, более важной, касавшейся ситуации в американских колониях.

Хотя обе эти сюжетные линии развивались параллельно и даже переплетались, практически невозможно пересказать их одновременно, не запутав читателя. Все, что имело отношение к американцам, было прелюдией к главному делу жизни Бомарше, которое следует изучать во всей его полноте. Что же касается урегулирования проблемы с д’Эоном, то это была всего лишь интермедия с пикантными подробностями, часть которых до сих пор труднообъяснима с точки зрения политики, но, возможно, современная медицина могла бы истолковать их с точки зрения человеческой психики.