— Нет инфекция, — вынес вердикт инопланетянин, — есть мало свет. Свет плюс два единица. Антуан?

— Две единицы? С этого краю? Пожалуйста, — послышался веселый голос. Освещение чуть увеличилось.

— Спасибо, — сказала Чин обоим, — сейчас я еще посмотрю деревья. Джан, ты закончишь с разморозкой?

— Джан закончить, — существо засеменило обратно к криоустановке.

Чин вышла в парковый отсек. На корабле росли даже деревья — разумеется, все они давно погибли, но на днях Чин с Джаном высадили новые размороженные саженцы. Все они были, разумеется, генетически модифицированы и являлись гибридами — молодые дубки, на которых будут расти яблоки, березки, которые в будущем осыплет сиреневый цвет, а завязи потом преобразуются в сливы и гроздья вишен… Пальмы, на которых одновременно вырастут бананы и кокосовые орехи.

За неделю саженцы пошли в рост, и первые зеленые листочки уже распустились. Чин брела по дорожке, внимательно вглядываясь в растения. Автоматика регулирует параметры почвы и воздуха, следит за состоянием саженцев, но человеческий взгляд необходим, иногда можно заметить вещи, которые не обнаружит никакая автоматика. Правда, еще лучше взгляд и присутствие Джана.

Между саженцами пробивалась молодая пушистая травка, вдали виднелись кустарники. Под рубкой раскинулось пустое пространство — его еще предстоит засеять, согласно документации, здесь должен располагаться нетронутый биотоп — луг, заросли, болото. Остальное пространство парка — кроме прочего, место для рекреации. Потолка здесь, казалось, не было, пусть это иллюзия — но вверх уходила глубокая прозрачная синева.

Жаль только птиц нет.

— Как хорошо, — вырвалось у Чин.

— Еще бы не хорошо, — раздался голос в пустоте. Чин едва не подпрыгнула.

— Ох, ты меня напугал, Антоша!

— Если хочешь, могу перейти на другую форму общения или отвечать только по требованию, — отозвался Антуан.

— Да нет, все нормально. Просто мне надо привыкнуть. Кстати, Антош, я хотела с тобой поговорить.

— Всегда пожалуйста!

— Я насчет Тины. Видимо, мы останемся на корабле довольно долго. Сейчас месяц или два пройдет, пока мы разбираемся. Да и потом, может быть, останемся здесь. Тина, конечно, должна быть со мной. Но ведь ей надо ходить в школу, получать образование! Вот я и хотела спросить… Я с ней, конечно, могу и сама заниматься. Но нужны книги, программы. У тебя нет каких-нибудь обучающих программ?

— Конечно, есть! — как всегда, с энтузиазмом ответил искин, — у меня память просто набита обучающими программами. И я уже с Тиной занимаюсь. Правда, только математикой.

— Да, математика — это ее хлебом не корми… — согласилась Чин, — но чтобы успешно сдать экзамены за школьный курс, ей нужны и остальные предметы. Химия, биология… история… что там еще, не знаю. А, основы государства и закона Руси!

— У меня есть программа начального и среднего общего образования на Совете, — сказал Антуан, — по всем предметам. Химия неорганическая, органическая, промышленная, биохимия человека, медицина, анатомия и физиология человека, зоология, ботаника, микробиология, молекулярная биология, генетика, физическая механика, оптика, электротехника…

— Все понятно, — прервала Чин, — словом, все предметы, я так понимаю? И гуманитарные?

— Русский язык, английский, китайский, испанский и вообще любой из существующих языков, в двух вариантах — как иностранный, и филологический уровень, литература любой эпохи и сокращенный курс для средней школы, философия, этика, мировая культура…

— Стоп, все ясно. То есть проблем фактически нет, и Тину на борту можно подготовить экстерном к сдаче экзамена за среднюю русскую школу?

— Я вижу проблему, — возразил Антуан, — но она разрешима.

— А именно? — Чин дошла до конца парка, где небо уже превратилось в прочную стену, и развернулась обратно.

— У меня нет никаких данных по истории Совета… прости, Руси, я уже понял… после вторжения ксалийцев. Я об этом впервые узнал от вас. Нет данных по руссийскому праву и государственному устройству, экономике… Я не смогу этому научить твою дочь.

Чин подумала.

— Ну ладно. Но эту проблему можно решить. Это она может быстренько выучить… потом. Если ты дашь нам программу по другим предметам, я буду с ней заниматься.

— Никаких проблем! — воскликнул искин, — И нет необходимости тебе отвлекаться от работы. Я прекрасно владею педагогическими методиками!

Чин засомневалась:

— Видишь ли, это не так просто, тем более, с Тиной. Она необычный ребенок! Потом, нужна дисциплина… Надо ежедневно заниматься хотя бы часов шесть.

— Не волнуйся, — снисходительно ответил Антуан, — дисциплину и порядок я обеспечу.

— Хорошо, — с некоторым сомнением сказала Чин, — но все-таки… если будут проблемы, скажи мне об этом.

Ю аккуратно снял внутренний кожух с сердца левого маневрового двигателя.

— Это, как я понимаю, ионная колба, — он коснулся белой светящейся трубки.

— Правильно! — жизнерадостно ответил Антуан.

— А вот это что? Световоды?

— Нет. Это у вас световоды. А это магнитодержатели.

— Магнитодержатели? Не понял…

— Там феррочастицы внутри.

— А-а, все понятно. Угу. Интересно, — горящие глаза Ю внимательно вглядывались в конструкцию.

— Посмотри, Туан. Я сейчас расскажу тебе, как я понял схему, а ты скажи, верно или нет. Ионы поступают из колбы вот сюда, в ускоритель. Здесь они разгоняются. Магнитодержатели стабилизируют поток. Здесь батарея. Здесь происходит выброс рабочего тела. Это боковые роторы, они поворачивают трубу двигателя, управляются через вот это радиоустройство из рубки вручную, ну и видимо, у тебя тоже есть с ними связь…

Ю ловко касался тонкими пальцами частей двигателя. Антуан согласно бурчал "угу", и лишь в некоторых местах поправлял его. Наконец инженер замолчал.

— Я впечатлен, — признал Антуан, — твой первоначальный уровень знаний, признаться, был настолько низок, что я и не надеялся чему-то тебя обучить. Но ты разобрался сам!

Ю хмыкнул.

— Я не настолько глуп, как ты считаешь.

— Этого я и не утверждал! Если ты еще месяц так интенсивно позанимаешься, можешь смело занимать вакансию моего главного инженера.

Ю не знал, как воспринять этот сомнительный комплимент. Похоже, искин ощущает себя полным хозяином на корабле.

Дорожка сама бежала навстречу, и Лотта усердно перебирала ногами, придерживаясь за поручни. Вокруг цвел яблоневый сад, звучал радостный детский хор, и весенний цветочный аромат радовал лимбическую систему. Однако нога начинала уже побаливать. Лотта сжала зубы. Но тут дорожка пошла медленнее, тише, и постепенно остановилась. Мираж вокруг медленно растаял, голубые стены спортзала проступили сквозь него, музыка затихла вдали.

— Достаточно на сегодня, — сказала Светлана и протянула руку планетологу, помогая сойти с тренажера, — боли еще есть?

— Немного, — Лотта с любопытством посмотрела на женщину-офицера. Светлана была в белой безрукавке с черной каймой, мышцы так и бугрились под загорелой кожей, словно у накачанного парня, а кожа была покрыта мелким бисерным потом. Светлана, видно, не теряла времени и тоже пока потренировалась…

Между прочим, фигура Веты была вполне женственной — точеная талия и красивые крутые бедра.

— Я бы сказала, эти боли — мелочь. Невозможно представить, чтобы на Руси у меня так быстро зажил перелом!

— У них были другие технологии, — сказала Светлана, — в том числе и медицинские. Кстати, в СТК продолжительность жизни достигала 150 лет. Надо спросить нашего капитана… может быть, и у него тоже…

— Но ведь он провел жизнь на Руси, — возразила Лотта. Женщины вошли в тесную раздевалку. Светлана стянула майку. Лотта же постеснялась переодеваться рядом с красавицей офицером — у нее-то обыкновенная фигура уже немолодой женщины.

— Это неважно, — сказала Светлана, скрываясь за дверцей душа и крикнула оттуда уже приглушенно, — у них в СТК детям проводили какие-то процедуры. Или даже плодам в утробе матери. Как я понимаю, от этого гены старения начинали работать по-другому!