Светлану больше беспокоила военная часть операции.

— Я считаю абсолютно неоправданным запрет на активацию оружия! — говорила она, — да, мы так решили. Но теперь вы видите, что решение было неверным? Я с самого начала говорила, что на всякий случай хотя бы несколько торпед следует зарядить! Мы могли бы разнести оба крейсера к гребаной матери! А так все, что мне оставалось — поддерживать щиты, и мы еле-еле ушли в итоге! Еще несколько попаданий — и мы все были бы мертвы!

— А я думаю, что мы правильно отказались от активации оружия, — тихо возразила Лотта. Все замолчали. Когда это обсуждалось, требование Светланы подготовить торпеды показалось нелепым. Зачем, какой смысл, что за паранойя? Речь идет о мирных переговорах!

Никому даже в голову не приходило, что родина начнет обстрел…

— Как бы мы жили потом, — добавила Лотта, — зная, что убили… уничтожили… полтысячи русийских парней на крейсерах. Которые, может, вовсе не виноваты.

Светлана вздернула голову.

— Нелепость! Они стреляли в нас! Не думая о том, виноваты мы или нет. Это война, Лотта! Или ты убьешь, или убьют тебя. Пора уже прекращать мыслить штатскими категориями!

Наконец обмен мнениями иссяк. Тогда поднялся Кэс.

— Товарищи, — сказал он без улыбки, темные глаза его горели печально, — я много лет не думал об этом, и забыл все, чему меня учили — кроме вождения звездолетов. Но теперь я снова вспомнил. Товарищи, в том, что произошло, нет нашей вины. Есть, может быть,только моя вина, потому что я не вспомнил вовремя и не предостерег вас.

Дело не в личности олигарха Абрамова. Мы были слишком наивны. Тем, кто реально стоит у власти, тем, кто владеет деньгами и производством, не нужны новые технологии. Эти технологии могут лишь помешать их экономическому господству — ведь их может перехватить мелкая конкурирующая фирма и потревожить господство монополий. Тем более, им не нужны технологии, подаренные нами — это к тому же нарушило бы господствующую идеологию, то есть ложь о неэффективной отсталой экономике СТК.

Мы должны признать — наш первоначальный план провалился. Москова, и вероятно, также другие государства рассматривают нас как преступников. И он не мог не провалиться. Я должен был понять это с самого начала. Нам никогда не удастся вернуться домой.

После его слов настала мертвая тишина.

Члены экипажа смотрели друг на друга. Только сейчас до всех дошел ужас положения. В этом капитан был, несомненно, прав — дома их не ждали. Им не дадут даже подойти к планете! И если каким-то чудом удастся все же высадиться и выжить — их всех ждет пожизненная тюрьма.

Никакие технологии, никакие прорывы в науке и технике, на которые так рассчитывал Ю, не помогут. Они никому на Руси не нужны.

Оказывается, они были к этому совершенно не готовы. В космических сериалах корабли бодро преодолевают просторы Вселенной, зная, что где-то, пусть далеко, есть Родина, есть дом, где их ждут. Планета, на которую можно вернуться.

У них такого дома отныне нет. Все, что осталось — полное, беспросветное одиночество среди бесконечной Вселенной на такой небольшой в сущности скорлупке малого корабля, построенного 80 лет назад.

Ю решительно поднял голову.

— Есть и другие планеты помимо Руси! Мы в состоянии достичь Новой Атлантики…

— Я не уверена, что на Атлантике нас не ждет точно такой же прием, — негромко возразила Светлана.

— А что ты предлагаешь? — посмотрел на нее инженер. Светлана пожала широкими плечами.

— А в чем, собственно, проблема? Мы на корабле автономного класса. Находиться на нем мы можем сколько угодно, ведь так? Хоть десятилетия. Мы не зависим от планет.

— Я тоже считаю, что решение очевидно, — заметила Чин, — мы можем взять курс на Атлантику или любую другую систему. Не получится там — полетим дальше. Поставить целью со временем найти планету, где мы все сможем осесть и благополучно жить. Галактика большая, одних человеческих планет более полусотни, где-нибудь да удастся пристроиться! А что нас так уж держит на Руси?

— Меня — ничто, — откликнулся Кэс, — я одинок. А вы?

Члены экипажа стали переглядываться.

— У меня сын, — нехотя сказала Лотта, — взрослый. Женат, детей нет… Мы не так уж много общались. Да и что теперь говорить, ведь мы не можем вернуться.

— У нас с Тиной на Руси никого не осталось, — отрезала Чин, — моя родня… словом, они больше для меня не существуют.

— Моих родителей уже нет в живых, — продолжил Ю, — что касается брата, разлука с ним не так критична.

— У меня жива мама, — вступил Максим, — но есть еще две сестры. Они позаботятся о маме. И еще у меня… — он умолк и отвел глаза, — впрочем, какая разница? Все равно шансов на возвращение нет.

— Теоретически, — осторожно вставил Кэс, — мы могли бы отвезти тебя… и Лотту… скажем, на Смирнову. Вы можете представить себя нашими жертвами, и…

— Нет! — решительно сказала Лотта, — никогда в жизни! Я уже собрала такой материал в системе Ленина! И сколько я еще увижу чужих планет! Я остаюсь на "Союзе".

— Я тоже, — сказал Максим, — такой уж необходимости возвращаться у меня на самом деле… в общем-то нет.

— Ну вот, — бодро сказала Светлана, — я вообще в гробу видела эту планету и Аэрокосмику! По мне, чем дальше от них, тем лучше! Да и без родственничков я уж как-нибудь обойдусь!

— Джан, а ты? — спросил Кэс, — ты готов лететь с нами?

Рептилоид энергично закивал вытянутой мордой.

— Джан лететь. Джан не думать раньше, что еще увидит настоящий коммуна!

Сидящие вокруг стола невольно заулыбались. Чин похлопала Джана по лохматому плечу.

— Мы рады, что ты с нами!

— Антуан! — громко позвал Кэс, — ты следишь за ходом беседы?

— А как же? — вихрастая физиономия возникла на стенном стеклянном экране.

— Мы обладаем достаточным запасом автономии, ведь так?

— Да, — без колебаний ответил Искин, — ваш план вполне осуществим. Мы можем находиться в космосе сколько угодно, искать подходящие планеты. Без проблем! У нас достаточно ресурсов.

— У меня есть возражение! — бросил врач. Все посмотрели на него.

— Я говорю о нашем питании. Сейчас нетрудно составлять грамотные рационы, используя консервы со склада. Но по моим прикидкам, запас этих консервов небезграничен, и более того, при таких темпах, его хватит только еще на несколько месяцев.

— На пять советских месяцев и восемь дней, — уточнил Искин.

— Мы можем питаться тем, что выращиваем в оранжерее! — вставила Чин. Максим покачал головой.

— Это по сути веганское питание. Недостаточно белка, незаменимых аминокислот. Я не могу гарантировать в таких условиях здоровье экипажа.

— Мы можем увеличить посадки орехов, грибов… — начала Чин.

— Нужна животная пища, — возразил врач.

— Ну это все-таки частности, — начал Ю, — пока можно сократить порции консервов… потом чем-то запастись на планетах…

— В этом нет необходимости, — неожиданно вступил Антуан. Все замолчали. Искин развил мысль.

— Вы почему-то до сих пор даже не пытались использовать репликатор! А между тем он вполне пригоден к употреблению, хотя его и перенесли на четвертый склад зачем-то…

— Репликатор?!

— А что это? — послышались вопросы. Кэс сказал:

— Я знаю, что это такое. Но я думал, что на Совете их еще не использовали! Это сравнительно новая технология была. По сути — молекулярный конструктор. Можно собрать любую вещь — и любую пищу. Только требует довольно больших энергетических затрат.

— Уж во всяком случае, мясо я вам сделаю, — возразил Антуан, — надо будет только починить его. С меня знания, с вас — руки. Починим и научимся использовать по назначению!

— Тогда проблема решена! — радостно воскликнула Чин.

Кэс встал.

— Итак, товарищи! Мы не будем больше навязывать помощь этой планете. Мы отправляемся в свободное плавание по Вселенной. Мы независимы и мобильны, мы можем себя защитить. Мы будем искать базу — планету, где мы все могли бы поселиться, сохранив "Союз" за собой, где все мы обретем новый дом и будем счастливы! Решение принято — "Союз" уходит в Космос!