— О, господин!
— И отправишься в Калелью — разузнаешь там для меня кое-что.
— Госпо-о-оди-ин! — протянул Жоакин уже другим тоном, в котором явно слышалась неподобающая для слуги насмешка. — Вот вы меня отправляете, ага! Путь-то не такой уж и близкий — дня три туда, столько же обратно, да там еще… И что вы здесь будете без меня делать? Кто сыщет для вас жилье, кто все обустроит? Кто? Или вы думаете, дядюшка Жауме будет вам помогать — так ему некогда, он же кузнец, а не слуга.
И вновь мальчишка говорил дело, рассуждая вполне логично. В самом деле, нужно было как-то здесь обустраиваться, ведь кто знает, насколько затянутся поиски? И — даже если Влада здесь, даже если она найдется — что дальше? Как скоро удастся отсюда выбраться, вернуться в свою эпоху? Может быть, вообще никогда!
Господи-и-и… Ну надо же так влипнуть! Или это все — просто затянувшийся кошмарный сон? Ага, сон… вздернули бы — вот был бы сон.
С остервенением сплюнув, Андрей выхлестал три стакана вина — один за другим, без перерыва и закуси, да посмотрел вокруг так, что Жоакин шарахнулся в сторону, отпрянув:
— Что с вами, сеньор? Не беспокойтесь, все устроится в наилучшем виде!
— Хотелось бы верить, — опустив опустевший стакан, на полном серьезе отозвался Громов. — Хотелось бы.
Все устроилось за три дня. В течение первого Жоакин подобрал подходящее жилье, сняв апартаменты с полным пансионом на втором этаже небольшого особнячка на узенькой улице Бисбе. Тогда же была заказана одежда — лучшему барселонскому портному, которому еще пришлось доплатить за срочность — не являться же на службу в отрепьях! Еще посетили сапожника, заказав четыре пары башмаков, две — с пряжками и две — с шелковыми бантами, на выход в приличное общество, а уж потом очередь дошла и до оружейников: два пистолета с кремневыми замками, шпага, кираса, офицерский жезл. Да! И конечно же — дюжина белых батистовых сорочек, и еще две сорочки ночных. И шелковые носовые платки, и два парика, один опять же — на выход, и вообще много чего по мелочи, в том числе и какой-то индейский идол, купленный Жоакином просто так — «для обстановки».
— Такое чудо есть в каждом богатом доме, — поставив идола в углу, пояснил подросток. — И нам без него никак нельзя — а вдруг кто в гости заглянет? Какой-нибудь благородный человек… или даже дама.
Слава богу, хоть мебель да постельное белье были хозяйскими и входили в стоимость аренды квартиры, о чем с достоинством уведомила домовладелица — дона Эвальдия — подвижная сухонькая старушка в платье из черного крепа — вдова какого-то полковника или команданте — майора. Кроме этого особнячка, дона Эвальдия еще владела двумя ветряными мельницами у реки Льобрегат и мостом через другую речку — Безос. За проезд по мосту доверенное лицо вдовицы усердно взимало плату, не такую уж и большую, но постоянную.
— Надо, сеньор Андреас, и нам какую-нибудь мельницу купить, — отчитываясь вечером в тратах, завистливо протянул Жоакин. — Или мост. Да, летом реки пересыхают, зато в другое время года — доход верный.
— Погоди ты с мельницей, — вытянув ноги в удобном кресле, новоиспеченный лейтенант Его сомнительной легитимности Величества короля Карла Габсбурга, внимательно читал поданный слугой список. — Это вот что у тебя? Учителя какие-то.
— Ой, господин, совсем забыл сказать! — юноша всплеснул руками. — Этот вот месье Жан-Жак Обри — учитель обходительности и хороших манер, без которых благородному сеньору нынче никак нельзя, я вот и подумал, что вы все же из Московии, из России, а тамошние манеры могут сильно отличаться от наших, и было бы хорошо…
— Ладно, согласен, — кивнул «благородный сеньор». — А это кто?
— Месье Кавузак, учитель фехтования и танцев, вы сами просили.
— Ах да, да, — припомнил Андрей.
Фехтованием и впрямь нелишне было заняться, если уж врастать в здешнюю жизнь.
— Он что же — тоже француз?
— Я нарочно таких выбирал, чтоб вам было легче общаться. Пока еще каталонский как следует выучите…
— И кастильский, — строго промолвил молодой человек. — Ты и кастильскому меня тоже научишь. Или не знаешь?
Подросток обиженно моргнул:
— Да чего же не знаю-то?
Жоакин отправился в Калелью уже на следующий день, за двадцать пиастров наняв в рыбацкой гавани добрый баркас с четырьмя гребцами и парусом и, как и положено усердному слуге, не забыв перед отъездом почистить сапоги своего господина. В сапогах этих — трофейных ботфортах, стянутых с какого-то трупа — сеньор лейтенант и отправился в крепость, прямо так пешком и пошел, подумывая, что, кроме всех прочих, еще нужно нанять и учителя верховой езды — обязательно!
Новый комендант крепости Монтжуик — дородный увалень лет тридцати пяти, с черной как смоль шевелюрой и пышными, столь же непроходимо черными усами, принял своего заместителя весьма радушно, с ходу плеснув в стакан какого-то жуткого пойла, которое позиционировал как «добрый ямайский ром». По вкусу «ром» сильно напоминал паленую кавказскую водку, но выпить все же пришлось — за знакомство и для упрочения начавшихся дружественных отношений.
— Меня Педро зовут, — запоздало представился сеньор комендант, говоривший по-английски через пень-колоду, но вполне понятно. — Педро Кавальиш, капитан, да. Назначен на должность, как и вы — по представлению сеньора команданте Каррадоса, ныне отправившегося с графом Питерборо в Гибралтар. Кстати, свой капитанский чин я еще не обмывал — некогда как-то было.
— Так и я свое лейтенантство… — Громов заговорщически понизил голос, уже понимая, что комендант — человек хороший, хоть, наверное, и сволочь.
— А ты, я вижу, свой парень, сеньор Андреас!
Так вот, незаметно, перешли на «ты», а после пятого — или шестого — стакана отбросили уже и «сеньоров». Выпили много, да и как было отказаться пить за «славную Каталонию» и «за доброго короля Карла»? Откажешься — точно не патриот, может быть даже тайный сторонник мерзкого французского прихвостня — Филиппа Бурбона!
— Ой… — ближе к полудню Андрей почесал голову. — Я ж хотел со службой своей познакомиться… на солдат посмотреть.
— Э-э, Андреас, дружище! — вытаскивая из шкафа еще одну баклагу, капитан пьяно погрозил собутыльнику пальцем. — Солдаты как солдаты, чего на них смотреть-то? Все — добрые каталонские парни… ну может, на парадах шагать не умеют — так и что с того? Разве ж это для солдата главное?
— Точно — не это, — согласно кивнул «сеньор лейтенант».
— А стрелять они постепенно научатся, ты не думай, мы с тобой обязательно стрельбы проведем — и уже очень скоро.
— А служба? Служба-то как, Педро?
— А-а-а… я как раз и хотел рассказать, — комендант поднял стакан. — Ну за короля Карлоса!
— За короля! Так что со службой-то?
— А что со службой? — взяв из миски маринованную оливку, собутыльник смачно зачмокал губами. — Ничего такого со службой. Твоя задача — явиться утром и провести развод, потом в течение дня проверить посты и докладывать обо всем мне. Да! Еще следить за боеприпасами, пушками и всем таким прочим — в случае появления в гавани чужих кораблей никаких действий не предпринимать, а ждать приказа.
— Угу, — выслушав, Андрей кивнул. — Значит, по приказу все. А если чужие корабли стрелять начнут?
— А вот если начнут — тогда и мы ответим. Без всякого приказа, ха-ха! Вообще-то, — комендант вдруг стал серьезен и даже, казалось, протрезвел. — Вообще, мы с тобой завтра все орудия досконально проверим и, самое главное, выясним — есть ли среди наших солдат артиллеристы.
— Хо?! — по-настоящему удивился Громов. — Так еще и артиллеристов может не быть? Вот это крепость!
— Может и не быть, да, — угрюмо согласился капитан Педро. — Зато все солдаты готовы жизнь положить за свободную Каталонию и короля Карлоса! А это, поверь, многого стоит — умение управляться с пушками дело наживное. Научатся!
Этот день прошел смутно, в тумане — Громов даже не помнил, как добрался домой, скорее всего, кто-то из солдат отвез в повозке… как, кстати, и капитана Педро. Зато следующее утро началось, как и обещал комендант — с боевой учебы.